Было слышно, как злобно выругался Борода.
– Радио, молодец! Так держать! – крикнул Бугай.
– Врагу не сдается наш гордый «Варяг»! – бодро отозвался тот. – Ох, чтоб тебя! Выкусите! Получите!
– Порох, через тебя пытаются! Двое впереди, двое сзади, – бросил Бугай, укрываясь за стеной.
– Вижу! – прошипел тот. – Не пройдут! Готовы, голубчики! Покушайте снежку, охладитесь!
– Радио, как там правый фланг?
– Справа еще заходят. Хотят гранатами нас. Сейчас я его… Ага! Вот так! Сбили мы с них всю спесь! Боятся теперь! Ох, ребятки, сейчас шмалять снова будут! Готовсь!
Вновь задрожал дом. В какой-то момент показалось, что он просто не выдержит, развалится под столь сильным огневым тараном. Стрекотание пулемета и захлебывающийся лай автоматов невольно заставили нас прижаться к полу. Но дом выдержал.
– Завертелось, мать вашу! – выругался Порох, отстреливаясь.
Конечно, в план Бугая валить из западни, когда враг будет проводить перегруппировку, верилось с трудом. Все понимали уже, что не будет никакой перегруппировки, а нас просто задавят количеством, без всякой возни. Вопрос стоял лишь в том, чтобы продать свои жизни дороже, забрать на тот свет с собой как можно больше гадов, окруживших сейчас нас. С кухни истошно закричал Санька.
Я обернулся, пытаясь понять, что случилось. Бугай перезарядил автомат и, выдав очередь по зазевашимся противникам, беспечно высунувшим головы из укрытия, произнес:
– Сгоняй проверить, что там.
Я прошмыгнул на кухню, и только невероятное везение помогло мне не схлопотать пулю. Руки здорово дрожали, а дыхание никак не восстанавливалось – то ли от холода, то ли от страха. На полу лежал Санька, держась за правое плечо. По засаленным манжетам и рукавам куртки стекали струйки крови.
– Подстрелили, – прохрипел парень.
– Терпи, детская царапина! – хладнокровно произнес Наука, отрывая от Санькиной куртки карманы – для тампонов.
– Держись, Санька! – подбодрил его я. Спросил у Науки: – Как, справишься?
Тот быстро кивнул.
– Хорошо, я прикрою, а ты тогда займись им.
Окно кухни, как и сказал Бугай, выходило на овраг и на заросли. Но вот насчет того, что фараоновцы сюда не сунутся, боец ошибся.
Сунулись. Сообразив, что эта часть дома наиболее уязвима, они полезли толпами. Самых прытких я успел осадить, вбивая пули в их тела, а вот с остальными пришлось повозиться.
Меня удивило полное отсутствие осторожности у подельников Фараона, но когда один из них подошел к дому совсем близко, так опрометчиво подставляясь под удар, и зыркнул на меня своими полными безумия и тумана глазами, я понял, что бандиты находятся под воздействием какого-то наркотика. Полная безрассудность со стороны Фараона. Штурмуя наше убежище, он уже потерял как минимум семерых человек. Еще трое-четверо были ранены. Неужели Порох был так важен для него?
«Дело принципа, – понял я. – Упустишь одного, дашь поблажку, и остальные тут же вцепятся тебе в глотку. Слабый вожак бешеной своре не нужен».
Сбитые с ног выстрелами, подельники Фараона с криками катились по снегу, многие после этого уже не могли подняться, а некоторые и вовсе неподвижно замирали. Одна захлебнувшаяся атака сменялась другой.
На пол упал второй опустошенный магазин. Оставался еще один, последний. А больше патронов не было. Впервые в жизни я захотел, чтобы появились зомби. Голодные, жаждущие человеческого мяса. Уж они бы отряд Фараона пощипали как следует, заставили бы понервничать. Да и нам бы минутка выдалась для прорыва.
Дверь шумно сорвалась с петель и влетела внутрь комнаты. Следом в комнату с криками и выстрелами ворвались бандиты. Я вовремя успел спрятаться за опрокинутый дубовый стол.
Слившись со своим оружием в одно целое, Бугай метко срезал противников – ни одна пуля не пропала зря. Один из бойцов вскинул руки и плашмя упал на спину, второй схватился за живот и скрючился рядом. Третий успел сделать пару шагов, прежде чем понял, что пуля попала и в него. Из перебитой на шее артерии уже вовсю хлестала кровь, забрызгивая все вокруг. Боец выронил оружие, потянулся к ране, но захрипел и осел по стенке на пол.
– Забери их оружие! – крикнул Бугай, озвучивая мои мысли.
Я выскочил из укрытия, стараясь не мельтешить перед открытой дверью, быстро стащил с мертвых тел автоматы, осмотрел карманы. «Отлично! Одна аптечка, три магазина патронов к «калашу». Возможно, эти находки продлят наше существование еще на некоторое время».
– Держи выход!
Я вскинул оружие, но новой атаки не последовало. Замер, ожидая штурма, сосредоточился на проеме, из которого тянуло утренним холодом. Секунды неопределенности сильно действовали на нервы. Воздух словно звенел от напряжения.
Тишину нарушил Бугай:
– Что происходит, Радио? Почему они затихли? Есть шанс рвануть?!
– Чтоб вас всех там мутанты пожрали! – огрызнулся на врагов Радио. Потом ответил Бугаю: – Ребята, сейчас нас огнем будут вытравливать! Палки и штакетники от заборов отрывают и тряпки на них наматывают – факелы делают!
– Самое время уходить. Радио, слезай! – крикнул Бугай. – Прорываться будем! Поторопись!
Тот не сразу ответил, будто думая, что сказать. Потом с какой-то обреченной усмешкой произнес:
– Не получится слезть.
– Штанами за гвоздь зацепился, что ли? Не время для шуток, давай, говорю, спускайся!
– Сказал же, не могу.
– Чего так? – уже не скрывая раздражения, рявкнул Бугай.
– Задело меня малеха.
– Когда успело?
– При первой атаке еще.
– Чего молчал-то?
Радио хихикнул.
– А чего мне, песни, что ли, петь?
– Сильно? – настороженно спросил Бугай.
– Без меня идите, – спокойно сказал Радио. – Я прикрою вас.
– Радио, ты чего? Слезай давай, без тебя не уйдем!
– Бугай, не дури. Я ранен, не ходок уже.
Бугай выхватил взглядом Пороха, кивнул:
– Подмени меня, последи за окном, я наверх сгоняю, посмотрю, что там. – Схватил меня за рукав. – Пойдем, поможешь спустить раненого.
Мы быстро забрались по лестнице на крышу. Среди истлевшего хлама около смотрового окна лежал в куче окровавленного тряпья Радио.
В ржавую жестяную крышу, изрешеченную как дуршлаг пулями, с жутким свистом сквозил ветер.
– Куда ранило? – наклонившись, спросил Бугай.
– По ногам шмальнули.
Я бросил взгляд на ноги Радио и едва сдержал рвотный позыв. Автоматная очередь срезала нижнюю часть его тела, превратив ноги в кровавые ошметки. Еще одна дыра была на животе.
