– Придумай что-нибудь!
– Что?!!
– Браслет! – неожиданно закричала Ириска. – Дядя Петрович, браслет!!
Странное дело: фея позабыла о своих Волшебных Плетениях, зато отчётливо представила браслет, который только что подарила инженеру. Вспомнила, какого он цвета, каким узором и каким способом сплетён. А самое главное – вспомнила, что он может.
– Дядя Петрович! Браслет!
Чёрная туча изготовилась к решительной атаке. Мыши, крылоцапы, вопилки сбились в мощную стаю, какое-то время летели совсем рядом, задевая друг друга крыльями, затем поднялись выше машины и дружно, как по команде, устремились на израненную «Бандуру», с каждой секундой набирая всё большую и большую скорость. Этот удар должен был стать последним. Стая целилась в щель между баллоном и корпусом и собиралась разорвать «Бандуру» на две части, но в тот самый миг, когда гигантский, похожий на разогнавшийся кулак рой полночных гадов почти коснулся самовертожабля…
Когда Ириска вскрикнула, разглядев в иллюминаторе выпученные глаза здоровенного крылоцапа…
Когда Страус распахнул сумку в отчаянной попытке хоть что-то сделать…
Авессалом резко выставил перед собой руку и крикнул:
– Замри!
И всё живое остановилось: стоящая у иллюминатора Ириска, Хиша с раскрытым клювом и гады… Причём гады не просто остановились: огромная туча замерла, несколько мгновений неподвижно висела в воздухе, а затем, подчиняясь закону всемирного тяготения, осыпалась на землю грязным полночным снегом.
А «Бандура» помчалась вперёд, стремясь как можно быстрее покинуть опасное место.
* * *
Путешественники сумели оторваться от полночных гадов, однако о том, чтобы добраться до Второго Города, не могло быть и речи. Самовертожабль серьёзно пострадал: из порванного баллона с шипением уходил газ, правый двигатель чадил и напрочь отказывался запускаться, левый покашливал, показывая, что ему трудно работать за двоих, а несколько иллюминаторов было разбито. К тому же наступила ночь, и ни у кого из путешественников не было желания продолжать путь в кромешной темноте.
За несколько минут до того, как солнце окончательно скрылось за горизонтом, Петрович отыскал посреди густого леса обширную поляну, посадил на неё «Бандуру», и путешественники сразу же выскочили из машины. После всех треволнений воздушного боя им очень хотелось ощутить под ногами твёрдую землю.
Выйдя на поляну, они повели себя по-разному: Страус немедленно завалился на траву, раскинул в стороны крылья и уставился на звёзды, Петрович обошёл «Бандуру», сокрушённо цокая языком и ощупывая наиболее сильные повреждения, а после присоединился к Хише, Ириска же немного побегала, разминаясь, добралась до противоположной опушки, послушала, что происходит в лесу, зачем-то поискала грибы, нашла пару боровиков, но срывать не стала, сфотографировала их на смартфон, вернулась к друзьям, показала «добычу» и сообщила:
– Здесь хорошо.
– Хорошо, что мы здесь сели, а не свалились, – задумчиво произнёс Дикий, продолжая таращиться в небо.
– Не здесь, а сюда, – уточнила фея.
– Сюда не свалились – и хорошо, – поправился Хиша.
– Типун тебе на язык, – проворчал Авессалом.
– А у страусов бывают языки? – хихикнула девочка.
– Конечно, – подтвердил Хиша. – Иначе как бы мы говорили?
– Может, у вас речь в клюве сама по себе зарождается? – предположил инженер. – Без участия мозгов.
– Это у тебя зарождается без участия мозгов, – возмутилась птица. – А у Диких Страусов всё от ума.
– И радость, и горе?
– Что ты имеешь в виду?
– Не важно. – Петрович поднялся. – Нужно заняться ремонтом.
И направился к машине.
Помочь ему спутники не могли, поэтому занялись обустройством лагеря: Ириска собрала хворост, Страус развёл костёр, поставил чайник, принёс из «Бандуры» сумку с припасами и принялся нарезать бутерброды. А девочка сначала молча смотрела на огонь, затем спросила:
– Как думаешь, откуда здесь столько полночных гадов?
– Они встречаются повсюду, – чуть помолчав, ответил Хиша. – Здесь много старых, заброшенных каменоломен и пещер, в которых гады обожают селиться, вот и расплодились.
Ириска кивнула, показывая, что принимает ответ, но тут же задала следующий вопрос:
– Полночные гады чувствуют приближение Плесени?
– Нет, конечно, нет, – махнул крылом Страус. – Полночные гады не имеют отношения к тёмной магии, они наши, местные, а боятся их, потому что ни люди, ни мафтаны не любят тех, кто живёт в ночи.
– Почему они на нас напали?
– Чем-то мы им не понравились. – Хиша закончил с бутербродами, обернулся, увидел, что Петрович ещё заклеивает пробитый гадами баллон с лёгким газом, и продолжил: – На самом деле сейчас нужно думать о том, чтобы успеть во Второй Город раньше посланника старухи Гнил. Я знаю, что ректор Туча – хороший, честный человек, но Бубнитель способен заморочить кого угодно.
– Понимаю, – вздохнула Ириска, припомнив, как попала под власть гипнотизёра. Затем услышала тихий, едва различимый шелест, огляделась и не сдержала удивлённый возглас: – Ой!
И лишь через секунду поняла, что видит.
По их поляне шёл рюкзак.
Огромный рюкзак. Невероятных размеров рюкзак с совершенно невероятным количеством карманов различных форм и размеров, а ещё к рюкзаку были прикреплены подсумки, коробочки, ящички и мешочки. Слева брякал чайник, справа свисал моток верёвки. Ещё к рюкзаку были приторочены лопата, керосиновая лампа, зонтик, болотные сапоги и рыцарский шлем. Справа от приближающегося рюкзака смешно семенила маленькая кудлатая собачка. Беленькая с рыжими пятнами.
– Кто это?
– Нет, – прошептал Страус.
– Что? – не поняла фея.
– Это Странствующий Брокер! – взвыл Дикий, и девочка наконец-то разглядела владельца и одновременно – носильщика гигантского рюкзака: невысокого, а если говорить без обид, то маленького, худенького мужчину, облачённого в простую походную одежду. Разглядела и удивилась, что такой малыш способен нести ношу размером едва ли не с «Бандуру».
– Кто это?
– Как ты могла позабыть об этих чудовищах? – изумился Хиша.
– Об этих чудовищах… – растерянно повторила Ириска. – О каких чудовищах?
– У тебя есть деньги? – вместо ответа спросил Дикий.
– Да.
– Кидай их сюда! – Страус откинул клапан знаменитой сумки. – Скорее!
– Зачем?
– У неё иммунитет.
– Какой?
– Надёжный!
Свой кошелёк Дикий хранил в сумке, поэтому он торопливо ощупал джинсы и выгрузил из карманов всю найденную мелочь.
