– Не знаю… Должно быть потому, что ей нравилась ее работа. В этом, я думаю, проявлялся ее независимый характер. Я одновременно и уважал ее за это, и иногда готов был просто стащить со сцены… Но она всегда заявляла мне, что никогда не будет ничьей собственностью. Говорила, что верна мне, а это самое главное. Вот такое мучение эта Зоя…
– Скажите, Андрей, почему вы не наняли хорошего адвоката? Почему из всех вы выбрали самого мелкого и продажного адвокатишку? Ведь у вас есть деньги…
– Да потому, что я сам могу защищать себя в суде. Я же никого не убивал, ни с кем не дрался. Я вообще не понимаю, как можно было вот так состряпать дело! Я в шоке! А деньги… Ладно. Зоя сказала мне, что я могу быть с вами откровенным. К тому же у меня просто нет другого выхода! Я действительно продал квартиру и получил приличную сумму. Положил в банк. Собирался на эти деньги сыграть свадьбу, поехать в свадебное путешествие с Зоей, купить машину… Словом, строил обычные житейские планы. И тут ко мне приходит мой приятель, Роман Цылевич, и просит у меня денег. Он знал, что я продаю квартиру, вернее, уже продал. Попросил в долг. На месяц. Сказал, что ему через месяц должны выдать кредит, чтобы открыть еще одну кондитерскую… Надо сказать, что у Романа уже есть кондитерские… Может, слышали, «Буше»… Сказал, что я на этом заработаю двадцать процентов, ну я ему и поверил. Такая вот простая история.
– И вы дали ему деньги?
– Дал.
– Расписку взяли?
– Взял, а что толку? Он спустя неделю позвонил мне и сказал, что на него наехали какие-то люди, отобрали деньги, что он влип в историю, что его могут убить… Он клялся и божился, что продаст свою кондитерскую, чтобы расплатиться со мной… Да что там – он плакал в трубку! Сам-то не пришел, побоялся… Я не знал, что мне делать. Я же собирался жениться, мне и самому были нужны эти деньги.
– Андрей, вы сами-то себя слышите?
– Да, я все понимаю… Но я и раньше давал ему деньги, и он возвращал, с процентами… Я доверял ему.
– Но он не продал кондитерскую.
– Вам это известно? Точно?
– Да он, ваш Роман, процветает! Он обманул вас.
– Он потом, еще через пару дней, позвонил, сказал, что, возможно, говорит со мной в последний раз, спрашивал, где бы ему еще занять деньги, чтобы откупиться…
– Он сказал, что с ним случилось?
– Нет… Я так понял – обыкновенный наезд. Еще сказал, что люди, с которыми он связался, очень опасны, и чтобы я даже не пытался найти их и что-то предпринять… Сказал, что они уже знают, что эти полтора миллиона – мои, и вообще знают, кто я, знают и про Зою… И что если я не угомонюсь или обращусь в полицию, то они покалечат Зою.
– Да уж… Ваш Роман редкая сволочь, – сказал Марк. – Но вы-то взрослый человек. Как вы могли попасться на такой простой, я бы даже сказал элементарный, мошеннический развод? Как можно было ему поверить? Вы что, на самом деле подумали, будто у Романа вашего неприятности? Не понимаю, что вас вообще может связывать с таким человеком?
– Дворовая дружба. Согласен, он всегда был нечист на руку, вечно водил дружбу с какими-то сомнительными личностями, разными путями добывал деньги, ничем не гнушался. Но я не думал, что он такими же методами будет действовать и со мной, с человеком, который всегда выручал его, помогал…
– Так вы с самого начала подозревали его?
– Нет, не сразу. Сначала мне казалось, что меня просто с кем-то перепутали, о чем я и сказал следователю… Но потом, когда я был уже в СИЗО, ко мне пришел один человек от Романа и передал записку. Я должен был ее прочесть и разорвать.
– И что было в этой записке?
– Чтобы я подумал о Зое.
– И все?
– Да.
– Этот человек так и сказал вам, что он от Романа?
– Да. И вот тогда я понял, что все это подстроил он. Думаю, ему просто не захотелось отдавать мне деньги, и он нанял людей, которые устроили эту подставу. И вот теперь я сижу здесь и не знаю, что мне делать. Я очень боюсь за Зою. Она всегда на виду, и там, где она танцует, бывают разные люди. Вполне вероятно, что кто-то и положил глаз на нее… Но уж точно не Роман. Его вообще, как мне думается, интересуют только деньги.
– Вам о чем-нибудь говорит фамилия Строев?
– Нет.
– У Романа был друг или приятель, которого звали Геннадием?
– Понятия не имею. А кто такой этот Геннадий?
– Предполагаю, что именно этот человек и помог вашему Роману. Не буду ничего обещать, но постараюсь помочь вам.
– Пожалуйста, убедите Зою, чтобы она куда-нибудь уехала. Пожалуйста! Бог с ними, с этими деньгами. Мне бы только выйти отсюда, я бы взял Зою, и мы бы куда-нибудь уехали.
Марк, слушая Андрея Татаринова, спросил себя, а как бы он сам повел себя в подобной ситуации? Конечно, вряд ли он вообще доверился кому бы то ни было в плане денег и никогда не одолжил бы человеку с сомнительной репутацией такую крупную сумму. Другое дело, дать деньги близкому другу – выручить, спасти. Хотя и друзей надо уметь выбирать… Но уж отказаться от денег ради спасения любимого человека – сам бог велел.
Что же касается Зои, то Марк едва сдерживался, чтобы не высказать свое мнение по поводу ее работы в варьете. «Возможно, я консерватор и ханжа, – проговаривал он мысленно про себя, обращаясь к Татаринову, – но уж точно не позволил бы своей девушке работать танцовщицей в ресторане».
Самое неприятное в этом было то, что Зое нравилось танцевать полуголой перед людьми, а в этом он усматривал элемент порока, и никто не смог бы переубедить Марка в обратном. Возможно, поэтому он изначально был против того, чтобы Зоя появлялась в его собственном доме, пусть даже в качестве натурщицы. Вот как чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. И Рита получит одну головную боль. Или две. Или три… Не встреть она на улице Зою, не собралась бы, к примеру, в сомнительную поездку в Болгарию.
– Вы не могли бы назвать мне фамилию вашей соседки, которая подтвердила бы, что вы в момент убийства находились дома?
Он вышел из СИЗО в некотором замешательстве. Получалось, что вполне адекватный человек, Андрей Татаринов, одолжил своему другу детства, настоящему прохвосту, крупную сумму денег, которую тот изначально не собирался возвращать. И чтобы избавиться от кредитора, этот сомнительный друг, Роман Цылевич, решил просто-напросто упрятать его за решетку. За помощью обратился, судя по всему, к Геннадию Строеву, с которым его, вероятно, тоже связывали какие-то похожие на дружеские отношения. Можно предположить, что как раз в это самое время Строев занимался поисками убийцы Виталия Колосова (или того, кого приняли за Колосова). Вот так, можно сказать, с потолка, из воздуха взялся первый и единственный подозреваемый в этом деле – Андрей Татаринов, против которого быстренько и завели уголовное дело. Подтасовали факты, подкупили свидетеля-пьяницу, сфабриковали улики, подкинули Татаринову куртку жертвы в «колосовской» крови, выдав ее за вещественное доказательство. Очень грубая работа. Удивительно, что следователь Соснов, который вел это дело, не взял на себя труд проверить факты. Хотя зачем он стал бы проверять опера, с которым возможно, работает уже много лет?! Главное – раскрытое по горячим следам дело!
