Выделяем три ступени человеческой любви. На первой один человек должен полюбить другого человека – прекрасного душой и телом. Вначале требуется обращать внимание именно на тело. Более того, переходить от одного тела к другому. Цитата: «Он станет любить прекрасные тела, а к тому одному охладеет, ибо сочтет такую чрезмерную любовь ничтожной и мелкой».
Прикладываем теорию к конкретной ситуации. Ирина прекрасное тело Никиты уже полюбила. Он ею вряд ли очаруется. Далее. Она должна искать другие тела? Час от часу не легче. Это для Никиты процесс «от тела к телу» привычен, а для Ирины абсолютно чудовищен.
Вторая ступень. Разделение души и тела. «Человек начинает ценить красоту души выше, чем красоту тела», – говорит Платон. И призывает «считать красоту тела чем-то ничтожным». Итак, дух отделяется от эроса и противопоставляется ему. Заманчиво, если Никита оценит ее прекрасную душу, а на тело закроет глаза. Но Платон не упоминает об обратном ходе – от души к телу. Значит, это дорога с односторонним движением?
На третьей, высшей, ступени любви приходит забвение и телесной, и душевной любви в конкретно-прикладном варианте – «от одного прекрасного тела к двум, от двух – ко всем». Происходит прыжок от человеческого мира к надчеловеческому, к некой идее, «не обремененной человеческой плотью, человеческими красками и всяким другим бренным вздором». Словом, любовь из влечения превращается в инструмент созерцания и познания. Высшая точка – постижение красоты знаний. Но Ирина с детства была очарована «красотой знаний». Только и занималась тем, что их накапливала. А предыдущие ступени? Экстерном прошла? Нет, как говорится, Платон мне друг, но истина уплыла.
Несколько месяцев она вела двойную научную жизнь: на работе в качестве микробиолога, дома и в библиотеке как дилетант от биосоциологии.
И ни в одной области знаний Ирина не нашла ответа на вопрос, как избавиться от нечаянной любви. Она стала искать недостатки у Никиты и старательно их преувеличивать. Но мешал тонюсенький голосок с аргументами «против».
У него ушные раковины неправильной формы (трогательно светятся розовым, когда он сидит у окна), нос великоват и подбородок копытом (а какие еще должны быть на мужественном лице?), испортил партию дорогих препаратов, растяпа (Оленька загубила в три раза больше), кладет ноги на стол (такие длинные и сильные), явился на заседание ученого совета в джинсах (его слушали раскрыв рты), он курит, выпивает (в пределах нормы), осыпает женщин комплиментами (за это – расстрелять), он не подает руки замдиректора института (в противном случае давно бы защитился), он ругает правительства всех стран (интеллигенция всегда в оппозиции), он читает детективы и фантастику, обожает боевики (не дамскими же романами ему увлекаться). Тупик!
На Восьмое марта Никита всем женщинам в лаборатории подарил по красивой розе на длинной ножке. Ирина свою притащила домой, высушила, покрыла лаком для волос и поставила в вазу с сухоцветами. Рядом с колосками, полевыми цветами, былинками травы роза смотрелась чужестранкой. Такой же была и любовь Ирины – пришелицей из другого мира.
Глава четвертая,
в которой героини знакомятся, неожиданно делятся своими проблемами и начинают от них избавляться
РАЗГОВОР ПО ДУШАМ
Юристы, оформлявшие Ксюшино наследство, пришли в ужас. Так и сказали ей:
– Ксения Георгиевна (раньше была просто Ксюша)! Вас хотят бессовестно ограбить! Какие пятьсот тысяч! Фирма владеет несколькими предприятиями лесозаготовки и лесопереработки. Миллионные обороты!
Они сыпали неизвестными Ксюше словами: акции-облигации, активы-инвестиции, долевое участие… Ксюша запомнила только, что «владеет» большим заводом по производству туалетной бумаги. Вот это не удивительно – где Костик, там всегда дерьмо.
– Короче, – попросила она. – Чего вы от меня хотите?
– Сумма, за которую вы согласились продать активы, смехотворна. Это как если бы вам достался в наследство автомобиль последней модели, а вы за него получаете копеечный брелок для ключей.
Юристы твердили, что устная договоренность с Наветовым законной силы не имеет и, пока не поздно, надо увеличить сумму продажи. Радели они не только за Ксюшу. Их собственный гонорар составлял два процента от суммы сделки.
Ксюша всю жизнь прожила пусть не в нищете, но копейки считала. И свалившееся наследство воспринимала не как выигрыш в лотерею, нечаянную радость, а вроде подвоха, за который расплачиваться придется. Точно дразнят ее, а что потребуют – прямо не говорят. Ей, с одной стороны, терять нечего, но с другой – страшно расслабиться. На кой ляд ей тонны туалетной бумаги? И Костика убили не за его очень красивые глазки. Значит, есть пограничная сумма: меньше возьмет – не тронут, больше – пришьют. Для ровного счета Ксюша остановилась на миллионе. Сколько в нем нулей, не помнила. Тысяча долларов в ее представлении – очень много, а миллион – какая-то подлянка.
Наветов, скрипя зубами, то есть вежливо улыбаясь, на новую цену согласился. Ксюша получила миллион долларов чистыми – после вычета налога на наследство и гонорара юристам. Они отработали честно – сумели обнаружить среди недвижимости покойного Костика загородный дом, который Наветов случайно прошляпил. Дом отошел Ксюше.
Всех щенков, кроме двух девочек, она продала. Но и за этими должны сегодня прийти. Привыкнуть к расставанию с малышами невозможно. Уж сколько их прошло через Ксюшины руки, а каждый раз сердце словно рвется. Есть способ успокоиться – выпить вина. Но она тянула до прихода, вернее, ухода покупателей.
Полина и Ира не опоздали. Как и договаривались, пришли в семь вечера. Ксюша закрыла взрослых собак в спальне, женщин посадила на диван, запустила щенков – выбирайте. Выбрали собачонки – одна подошла к Полине, другая стала ластиться к Ирине. Охи-вздохи, восклицания: какие хорошенькие, какие славные, уй ты, моя маленькая, ах ты, моя хорошая…
– У вас были раньше собаки? – спросила Ксюша.
– Нет. – Обе покачали головами и продолжили сюсюканье.
В других бы обстоятельствах Ксюша им отказала – испортят собак. Но теперь ее поджимало время, надо было вступать во владение наследством.
– Вам бы лучше комнатных собачек, – засомневалась Ксюша, – болонок, пекинесов, кокеров, на худой конец. А чтобы воспитать ризена, требуется жесткая воля. Это серьезные служебные собаки. Они концлагеря у фашистов охраняли.
– Видите ли, – Ирина сняла очки, стекла которых щенок уже успел облизать, – я вообще считаю, что нужно подбирать бездомных, брошенных псов. Но сын настаивает именно на ризеншнауцере.
– Мне и нужен охранник, – обрадованно подтвердила Поля, – за мужем присматривать. А как ее кормить, чем?
– Я потом расскажу, распечатки дам. Но вы все-таки хорошенько подумайте. Пока маленькие, кажется – игрушка. Все щенки, породистые и дворняги, очень симпатичные и трогательные. Не успеете оглянуться, как вырастет, сядет вам на шею, ляжет на вашу кровать – это в полном смысле слова, будет командовать и строить всех. Ризен обязательно захочет стать главным в стае, ну в вашей семье. Передавить его можно только силой характера, постоянно доказывая, что его место не первое.
