– Отлично. Значит, сначала в банк, денег возьмём. Тёте Дусе заплатить надо. Потом заберем ключи, Марусю, принцессу мою, и поедем ко мне. Там посмотрим, что к чему и определимся с дальнейшим планом.
– Ага, только сначала тебя надо в джинсы втиснуть и в свитер запихнуть.
– Говно вопрос! Ты же видела, какой я теперь худющий, кожа да кости.
Однако вопрос всё-таки оказался не таким уж и примитивным. Джинсы пришлось застегивать лёжа, а обтягивающий свитер с короткими рукавами делал Николая похожим на мажора переростка. Ольга хихикала и радовалась, что он хотя бы куртку в стиральную машину не засунул, а то в подобном виде в банк бы точно не пустили.
Через час Ольга стояла у подъезда собственного дома и таращилась на огромный «рэнджровер», за руль которого ей предстояло сесть. Водитель Николая за время его отсутствия нашёл себе другую работу, он пригнал машину, отдал Николаю ключи и документы, а сам усвистал на новое рабочее место. Николай очень давно не водил машину самостоятельно, тем более, что и прав при нем тоже не было, так как арестантам они не положены, поэтому ехать выпало Ольге. На таких огромных автомобилях Ольга, конечно, ездила, но пассажиром, поэтому весьма робела.
– Может, на моей поедем? – предложила она Николаю.
– Зачем? Привыкай к хорошему.
– Хорошее-то оно хорошее, только как его припарковать? Мою живопыру в любой щели приткнуть можно. А этот чемодан?
– Зато тебя все бояться будут и уважать.
– Ишь, понаставили тут своих шарабанов, нормальным людям не пройти! Дождетесь, буржуйские рожи, ох дождетесь! – раздалось из-за «рэнджровера». Оттуда показалась крупногабаритная бабища. – Мы вас на столбах вешать будем.
Она протиснулась между «рэнджровером» и впередистоящим автомобилем, зыркнула на Николая с Ольгой недобрым глазом и скрылась за углом.
– А ты говоришь, уважать! На столбах повесят, – Ольга тяжело вздохнула, посмотрела на растерянного Николая и расхохоталась. – Скромнее надо быть. Слышал, что по телевизору сказали? Раз айфон у тебя, значит, ты сын коррупционера.
– Я сам уже коррупционер и с виду, и по возрасту, и по статье, чудом на свободе оказался, поехали уже.
Ольга залезла в машину, включила двигатель, удивилась, что его совершенно не слышно, и отъехала от обочины. К её удивлению, ездить на такой огромной машине оказалось вполне себе удобно, небольшие трудности только возникли с парковкой, так как Ольга уже привыкла втискиваться куда-нибудь, причем непосредственно у входа, но и с этим она быстро управилась, правда, пришлось встать подальше. Конечно, на такой большой машине можно было бы частично залезть на тротуар, но тогда опять же возникал риск вызвать недовольство у какого-нибудь пешехода, охваченного классовой ненавистью.
По дороге в банк Николай волновался, как бы его ячейка тоже не оказалась арестованной, но всё обошлось, и в машину он вернулся повеселевший.
Тётя Дуся Ольге сразу приглянулась. Она напомнила ей собственную бабушку, ту самую, которая в свое время счастливым образом преобразовала свою коммунальную комнату в квартиру в Центре да ещё и с Видом. Тёте Дусе явно повезло меньше. Она жила в облезлом квартале старых советских новостроек. Район был не самый плохой, так как квартиры там именовались не «хрущовками», а «брежневками», потому что имели стены чуть потолще, а также комплектовались раздельным санузлом. Правда, кухни и прихожие были такими же микроскопическими, как и в «хрущовках». Зато свои, отдельные. Тётя Дуся обрадовалась Николаю, как родному, расплакалась и позвала пить чай. Пока пили чай, от которого нельзя было отказаться, чтобы не обидеть хозяйку, кошка Маруся, как две капли воды похожая на Шурале, разве что слегка поменьше в размерах, сидела на окне, демонстративно отвернувшись. Она всячески игнорировала Николая и даже не желала на него смотреть.
– Дуется, – сказала тётя Дуся. – Характерная девушка. Вон, от злости, как мне кресло разодрала. Думала, ты её бросил. Раньше-то, когда Колечка в командировку ездил, – пояснила она Ольге, – тоже злилась, но меньше. Она ж дома оставалась в комфорте. А тут увезли её черти куда да ещё без особых удобств. Ни тебе видов из окна, ни тебе зимнего сада.
– Я всё компенсирую, – Николай полез за деньгами. – Вот. Спасибо вам, тёть Дусь. Чтоб я без вас делал? – Он положил на стол пачку пятитысячных купюр.
– Что ты, Колечка, это много! Не надо. У меня всё записано. И за ремонт двери, и за замок новый.
– Возьмите! Не обижайте меня.
– Да ты никак меня уволить хочешь? – Тётя Дуся прижала руки к груди. – А это, вроде расчета с выходным пособием?
– Ни за что! – Николай улыбнулся. – Мне без вас никак.
– А я думала, женишься? – Тётя Дуся испуганно посмотрела на Ольгу.
Ольга также испуганно посмотрела в ответ.
– А что? – Николай обнял Ольгу за плечи. – Как честный человек, я уже просто обязан это сделать!
– А вдруг я не соглашусь? – Ольга поджала губы.
– Кто тебя спрашивает? Жить будем у меня.
– Чего это у тебя? У меня у самой квартира вполне себе хорошая.
– А у меня район лучше! Бабы из-за угла не выскакивают и на столбах никого вешать не грозятся.
– Господи! Спаси, сохрани и помилуй! – Тётя Дуся перекрестилась. – Что за страсти ты говоришь? Где ж такое?
– Да встречается. – Николай махнул рукой. – А тётя Дуся будет у нас убираться и кашеварить.
– Николаю теперь диета нужна. Пятый стол называется, – сообщила Ольга. – У меня список есть.
– Ох, ребятки! Да я вам хоть пятый стол, а хоть и все пять приготовлю. Дай вам бог здоровья. Мне без работы нельзя, я с тоски помру тогда сразу. Ну, и деньги опять же никому ещё не помешали. Ни разу. Сейчас, что в магазине, что в аптеке такие цены! На пенсию не проживёшь!
– Тётя Дуся, а скажите, вам же без разницы, куда ездить-то на работу? – поинтересовалась Ольга. – Вдруг мне квартира Николая не понравится.
– Без разницы, милая! Мне совершенно без разницы куда, главное к кому!
Квартира Николая, однако, Ольге понравились. Особенно зимний сад с видом на реку. Не хуже, чем во дворце у Марго. Да и район намного лучше Ольгиного. А уж до работы и вовсе рукой подать. Вот только стоит ли так торопиться? Надо ж узнать друг друга, пуд соли съесть и всё такое прочее. В конце концов, это же неприлично. Вот так. Раз-два и вместе жить. Да еще у него. Сразу вспомнилась Вероника, которая не смогла жить у Полянского из боязни, что там, откуда ни возьмись, может выскочить его жена. Вдруг тут тоже? Как выскочит! Додумать такие важные мысли Ольге не удалось, так как раздался звонок мобильного. Звонила Дама.
– Я умираю, – замогильным голосом сообщила она, когда Ольга ответила на звонок.
Так как Дама умирала регулярно, особенно по осени, то Ольга не испугалась и не кинулась бежать на помощь с вытаращенными глазами. Она спокойно ответила:
