К Ольге с предложением помочь подскочила девушка-продавец. Ольга окинула её пристальным взглядом и решила, что драться с ней она тоже пока не будет. Уж больно та приветливо улыбалась. Не медово и противно, как давеча сама Ольга улыбалась жабе Марго, а именно приветливо и радостно, как будто сидела целый день и ждала, когда, наконец, придет такая вот Ольга.
– Нам надо, вот …, – Ольга показала глазами на полусапожки Вероники.
– Понимаю, – девушка согласно кивнула, и Ольга почувствовала, что та действительно её понимает. – Какой у вас размер? – спросила девушка у Вероники.
– При чем тут мой размер?! Мне ничего не надо!
– Надо! В этой вот порнографии ходить недопустимо, – взревела Ольга. Причем сделала она это практически так же, как давеча Марго при общении с сыном, не помывшим руки перед едой.
Девушка-продавец согласно покачала головой.
– Где ты это убожество купила? В «железке» твоей? В Купчино?
– Какая разница? Я в это влезаю, – заявила Вероника. – Не видите разве, какие у меня ляжки толстые? – Вероника попыталась встать с низенького дивана.
– Ты мне тут ляжки с голяшками не путай! – Ольга пихнула Веронику обратно на диван и покачала указательным пальцем перед её носом.
– Ну, как хотите! – фыркнула Вероника. – Тридцать девятый у меня размер. Только время потеряете. Я в эти ваши макаронины не влезаю.
– Минуточку, я вам принесу все из предыдущих коллекций подходящего размера, а вы будете мерить. Думаю, что-нибудь подберем. – Девушка исчезла в подсобке.
– Ха! Подберет она! – не унималась Вероника.
– Подберет! – строго сказала Ольга. – В конце концов, купим тебе ботинки в стиле «говнодав», они опять в моде.
– Ага! Это ты такие ботинки носи, вон, по крышам в них прыгать в самый раз, когда в вампиров играешь, а я в офис хожу! В костюме!
Девушка вернулась с кучей коробок.
– Вот! – Она свалила все это богатство на коврик перед Вероникой.
Надо сказать, что первые две пары сапог действительно на упитанные ноги Вероники не налезли. Зато третья пара села, как влитая, но была забракована из-за наличия у сапог высокой шпильки. Правда, Вероника, долго крутилась в этих сапогах перед зеркалом и сняла их с явным сожалением.
– Девочки, поймите, я ж на работу на метро езжу, – заскулила она. – У меня к вечеру на таких каблуках ноги просто отвалятся.
Четвертая пара сапог оказалась именно тем, что они искали. Во-первых, налезли эти сапоги на Веронику без труда, во-вторых, оказались удобными, как тапочки, без каблуков на толстой подошве. Подошва была совершенно не в стиле «говнодав», но никакая Питерская слякоть и реагент таким сапогам была не страшны. Довольная Вероника ходила в этих сапогах перед зеркалом и никак не могла оторваться, потом посмотрела на цену и тяжело вздохнула, практически застонала.
– А можно я в них прямо сейчас пойду? – спросила она девушку-продавца.
– Конечно, можно! – Девушка тоже выглядела довольной. – У нас еще и сумка к этим сапогам имеется.
Легким движением фокусника она вытащила откуда-то сумку и поставила её рядом с сумкой Вероники. Конечно, сумка Вероники выглядела не так уж плохо, и Ольге даже в голову не пришло, что эту сумку тоже пора менять. Пока рядом не оказалась новая. Сразу стало видно, что сумка Вероники не только местами потерта, но и в целом уже никуда не годится.
Вероника взглянула на цену, взялась за сердце, но тут же принялась перекладывать барахло из своей сумки в новую.
Настроение Ольги улучшалось каждую минуту.
– Девушки, а у вас случайно нет карточки нашего магазина? – поинтересовалась девушка-продавец.
– Случайно есть! – Ольга стала копаться в специальной косметичке, где у нее складировались скидочные карточки любимых магазинов.
– Вообще-то у нас скидки не суммируются, но если покупатель берет две вещи, то от общей стоимости после распродажных скидок, можно сделать на всю сумму еще скидку магазина!
– Ура! – сказала Вероника. – Вы банковские карточки принимаете?
– Конечно! – сообщила девушка, укладывая в коробку из-под новых сапог полусапожки Вероники и её старую сумку.
Когда практически счастливые подружки приехали домой, поставили машину во дворе и пошли к парадной, Ольга выхватила у Вероники мешок с коробкой и выкинула всё это в мусорный контейнер.
– С ума сошла? – воскликнула Вероника и попыталась открыть крышку контейнера.
Ольга решительно надавила на крышку и сказала:
– Ты же начала новую жизнь? Зачем ты тащишь в неё свое старое говно?
– А в чем я с Чучукой гулять буду? И сумка вполне еще…
– С Чучукой будешь гулять в кроссовках, помнишь у тебя их сколько?
– Хорошо! – согласилась Вероника. – Но пообещай, что больше не будешь заставлять меня так транжирить деньги!
– Как так? Мы всё купили с чудовищными скидками, очень выгодно, и ты теперь на человека похожа, осталось вот пуховик еще твой поменять, но и еще кой-чего по мелочи.
– Пуховик?!! Даже не думай!
– Вероника! Ну, неужели ты не понимаешь, что женщине твоего положения просто необходима приличная элегантная, но скромная шуба?
– Скромная шуба? Моего положения?
– Ну, да! Насколько мне помнится, у тебя просто космическая зарплата. На тебя сотрудники смотрят, заказчики, вон, портвейн дорогой привозят, а ты как шаромыжница с рынка в полусапожках и пуховике.
– Оля! Моя космическая зарплата, если ее не тратить, действительно, космическая. Я же вот за полгода вперед за эту квартиру внесла, за старую свою квартплату плачу. Думаешь, там кто-нибудь обеспокоился, что коммунальные платежи делать надо? Пеня ж набежит! Ну, и еще….
– Что еще? – насторожилась Ольга. – Ты что ей деньги даешь?
– Перечисляю на карточку. – Вероника потупилась. – Внуки все-таки.
– А она тебя просила? Или спасибо хоть сказала? – Ольга тяжело вздохнула, вспомнив при этом родную мать. Но это не тот случай. Одно дело – практически выжившая из ума беспомощная старуха, другое – молодая здоровая и ленивая девка!
Вероника помотала головой и тоже тяжело вздохнула.
– Знаешь, почему говорят: не делай добра – не получишь зла?
– Почему?
– Потому что помогать надо, когда тебя просят!
– А как же у Булгакова? Не просите ничего, сами принесут?
– Фраза вырвана из контекста. Там просить не надо у сильных мира сего. Ты, конечно, сильная, но не настолько. И кроме того, «не просить» совершенно не означает «требовать». Твоя же дочь именно требует. Ей все должны. И ты своими действиями культивируешь в ней смертный грех – гордыня называется! – при этих своих словах Ольга опять вспомнила мать. Вот уж у кого гордыня зашкаливает за все возможные и невозможные пределы. Надо же, как они похожи! Ольгина мать и дочка Вероники. Хотя, нет, Ольгина мать всю жизнь вкалывала в своем проектном институте, а дочка Вероники ни дня не работала.
