* * *
Николай объявился в «Салоне для своих» в конце января. Он, как и положено, заранее записался через администратора к Ольге на стрижку.
– Вот! Оброс как дикобраз, – сообщил он, усаживаясь перед зеркалом. – В отъезде был, по делам. Существовал соблазн там, в командировке, подстричься, но я ему не поддался. У вас как-то в прошлый раз уж очень хорошо получилось.
– Наша Ольга Викторовна мастер международного класса, – торжественно сообщил Сергунька из своего угла, не отрываясь от стрижки собственной клиентки.
По тому, как это было сказано, Ольга заподозрила, что Сергунька проявил к её новому клиенту серьезный интерес. И интерес отнюдь не профессиональный.
– Вам чаю или кофе? – сладко пропела Оксанка, обращаясь к Николаю.
– У вас и напитки подают? – удивился Николай.
– Бесплатно! – Оксана уже стояла рядом с Ольгиным рабочим местом и улыбалась изо всех сил, заглядывая в глаза Николаю через зеркало.
Ольга строго посмотрела на администраторшу, но та и бровью не повела. Она рассматривала Николая и явно не могла оторваться.
– Бесплатно выдают только сыр в мышеловке, – сообщил Оксане Николай. – Но если вы настаиваете, то давайте кофе.
– Мы настаиваем, – сказала Оксанка и странно хихикнула. – Вам с молоком?
– Мне черный и без сахара, – Николай, как в прошлый раз, во время общения с Олегом, включил командный голос.
– Слушаюсь, товарищ командир! – Оксанка козырнула и исчезла в кухне.
– Следуйте к раковине, – рявкнула Ольга тоже неким подобием командного голоса. Ей странным образом совершенно не понравилось это повальное кокетство собственных сотрудников с мужчиной, который ей и самой уже практически нравился.
Захотелось сделать объявление: «Эй, ребята, я с ним первая познакомилась!», а затем показать всем язык. Нет, кулак! Большущий кулак, или кукиш. Лучше кукиш. Особенно Оксанке.
– Бегу, бегу, – Николай подскочил с места и пересел к раковине.
Ольга стала мыть ему голову и успокоилась. В конце концов, он её клиент. Вот возьмет и выстрижет ему ирокез какой-нибудь!
– Как обстоят ваши дела? – поинтересовался Николай отнюдь не командным голосом. Наоборот, казалось, что он вот-вот заурчит как Шурале. Еще бы! Вон даже зажмурился от удовольствия.
– Скоро стану бабушкой! – сообщила Ольга.
– «Седой каргою с трубкою»? – Николай встрепенулся, широко открыл глаза и попытался взглянуть на Ольгу.
– Насчет седой карги не уверена, а вот по поводу трубки можно подумать. В этом есть стиль.
– Ни в коем случае!
– Почему бы это? Есть ведь и такой вариант: «Моя бабушка курит трубку, трубку курит бабушка моя!»
– Ага! Вам нравится, как пахнет пепельница?
– Честно говоря, не очень. – Ольга даже поморщилась слегка.
– Вот! А трубка пахнет точно так же. Только представьте, что вы постоянно суете в рот пепельницу, да еще дышите всем этим смрадом на ребенка.
– И откуда вы всё это знаете? Ваша бабушка была пиратка?
– Нет. Мой дедушка курил трубку. Мне нравился запах табака. Это точно. Особенно какой-то невероятный с вишневым духом у него был. Но трубка эта вонючая… Ну так дедушки обычно к внукам с поцелуями не особо лезут, а вот бабушки!
Ольга призадумалась, может, действительно выстричь ему на затылке чего-нибудь? Она вытерла Николаю голову и отправила его назад к зеркалу. Тут же явилась Оксанка с чашкой кофе.
– Вот, пожалуйста! – медовым голоском произнесла она и поставила перед Николаем чашку.
Тот потянул носом и сказал: – О!
– Ну вы тут пейте пока, а я схожу покурю, раз такое дело!
– Какое дело? – не понял Николай.
– Не буду же я вам в чашку волосы трясти. – Ольга пристально посмотрела на сочащуюся любезностью Оксанку. Оксанка захлопала ресницами и исчезла в подсобке. Ольга вышла на крыльцо во дворе, достала сигареты и прикурила.
«Может, и правда бросить?» – думала она, затягиваясь.
Холодное январское солнце робко осветило двор-колодец. Из-за угла с лопатой наперевес показался дворник среднеазиатской внешности. Какой-то новенький. Ольга потушила сигарету и вернулась в салон.
– Отравились? – поинтересовался Николай. Он уже выпил кофе и сидел перед зеркалом, скромно сложив руки на коленях.
Ольга хмыкнула, завернула его в пелеринку и приступила к стрижке.
Сергунька же как раз свою работу закончил и любовался через зеркало на дело своих рук.
– Сереженька, вы – гений! – Его клиентка тоже ликовала, глядя на себя в зеркало. Она вертела аккуратненькой головкой в разные стороны, и глаза её светились восторженным огнем. – Сколько с меня?
Гений назвал сумму, от которой брови Николая резко взмыли вверх. А чего он думал? Он же не видел, какая мочалка, практически та самая седая карга, уселась в кресло к Сергуньке три часа назад. И вот, пожалуйста, красота вернулась! И молодость вернулась тоже.
Именно поэтому, разумеется, клиентка, не моргнув глазом выложила требуемую сумму и, рассыпаясь в благодарностях, покинула салон.
Сергунька уселся в рабочее кресло и крутанулся на нем.
– Кто там у меня дальше? Где очередь страждущих вечной молодости? – поинтересовался он у Оксанки, которая к тому моменту уже вернулась на свое место и с умным видом пересчитывала деньги.
– У тебя Верочка, – сообщила Оксанка, не отрываясь от процесса. – Как всегда опаздывает!
– Вот если б так деньги не были нужны, я б её послал, ей богу! Минут на сорок ведь опоздает, не меньше, всю запись, зараза, сдвинет. Перед другими клиентами же неудобно.
– А ты её на сорок минут меньше обслуживай. Покрасить, покрась, а стричь не надо, – посоветовала Ольга.
– Ага! Она тогда опять куда-нибудь на ближайшее время воткнется и опять опоздает. Лучше уж за один раз с ней разобраться, чтоб потом месяц не видеть.
– Вы всегда про клиентов сплетничаете? – спросил Николай.
– А как же! Вы ж видите, мои сотрудники ждут, не дождутся, когда вы наконец уйдете, чтоб вам кости вымыть, как следует! Все, готово! – Ольга стряхнула волосы с широченных плеч Николая и сняла с него пелеринку.
То ли от злости, то ли оттого, что волос у него в этот раз оказалось гораздо больше, то есть было, где развернуться, но подстригла она его просто идеально.
– Похоже, что вы тоже гений, – заметил Николай. – И цена тоже будет гениальная?
– У вас опять нет с собой наличных?
– Ну что вы?! Я готовился. Правда, теперь сомневаюсь, что мне хватит.
– Не сомневайтесь. – Ольга назвала ему цену.
– О! Это по-божески. Я имею в виду, по сравнению с той дамой, – сказал он и достал бумажник.
