– Нет, это не я, не может быть! Я не занимаюсь подобными делами. Зачем мне это? Мне и так хорошо заплатили.
– Факты, упрямая вещь. Хватит запираться!
Сначала вы напоили клиента напитком, содержащим клофелин. Он потерял сознание. Потом вы ограбили его! Может, ваш сообщник к тому же избил беднягу, а затем вышвырнули в невменяемом состоянии на улицу. Так?!
– Нет, нет! Это не я! Я не убивала его! – весь ее внешний лоск улетучился как сигаретный дым. Детективам ясно было заметно, что она сильно испугана.
– Уведите!
* * *
– Скоро моя голова взорвется как граната, – пожаловался инспектор помощнику. – Что ни свидетель, то загадка. Кажется, они все убивали его помаленьку.
– Так и есть, сэр! – легко согласился Маклеон. – Звонили из бюро экспертизы. Они обнаружили следы крови на ковше асфальтоукладчика. Группа крови совпадает с группой крови убитого.
– Час от часу не легче! Что это значит? – Гринлав наморщился, почесал лоб. Потом неторопливо заговорил, помахивая сигаретой как дирижерской палочкой.
– Нетертон или сам передозировал препарат понижающий давление, или его опоили, что более вероятно. Кстати, поинтересуйся у медиков, какая доза смертельна?
Допустим, уехал от девицы на машине в гостиницу. Но туда не прибыл. Надо просмотреть видеозаписи, посади кого-нибудь за работу, вдруг найдем таксиста. Скорее всего, тот был ее сообщником.
Вероятно, по дороге почувствовал себя совсем плохо. Вышел проветриться и наткнулся на сладкую парочку. Получил по мордасам, потерял сознание.
Это бы еще ничего, но остался без помощи. Проходивший мимо асфальтоукладчик, ведомый пьяной скотиной, переезжает ему руку. Этого уже достаточно! А?! Истекает кровью. В это время появляется добряк журналист, этот Майкл Крендл, и сворачивает ему шею. Это конец! Ну, как?!
– Блеск, шеф! Тем более что Том Бафана действительно был сильно пьян в ту ночь. Это подтвердили его сотрудники.
– Кто такой Том Бафана?
– Водитель асфальтоукладчика.
– Понятно. Только что же мы доложим начальству? Кто виноват?
– Я думаю, сам Николас Нетертон, – неожиданно ответил Маклеон.
– Что? – округлились брови инспектора.
– Деньги, шеф! Большие деньги. Рано или поздно так должно было случиться. От таких людей за милю разит деньгами, как от нас потом после ночного дежурства. Особенно такого.
– С такими убеждениями ты так и уйдешь на пенсию сержантом, Маклеон! – они дружно расхохотались.
Телефонный звонок оборвал их смех. Выслушав сообщение, инспектор осторожно положил трубку и уставился на помощника.
– Гемофилия, – наконец растерянно вымолвил он, – наследственная болезнь! У него не свертывалась кровь! Достаточно было и маленькой царапины. – Немного помолчав, он добавил: – Ты, спрашиваешь, кто виноват в смерти Нетертона? Теперь я тебе отвечу! Виновато все наше общество! Наш образ жизни. Огромная пропасть между бедными и богатыми. Озлобленность одних, грозящая социальными катаклизмами, и беззастенчивая демонстрация превосходства других. Отсутствие духовного стержня. Разруха в наших головах. Это что же такое происходит? Никакая цивилизация не может изменить истинную сущность человека. Нами по-прежнему управляют одни инстинкты? Как это понимать, а?! – задал он риторический вопрос потолку. – Девушки, зарабатывающие проституцией, не гнушаются заглянуть в карман клиента. Нищие старухи без зазрения совести грабят мертвых. Пьяные водители убивают людей на тротуарах. Спортсмены, в любой момент могут забить до смерти безобидных прохожих за малейшую оплошность.
Опять загудел телефон.
– Вас, шеф, – произнес Маклеон. – Из «Financial Times».
– Пошли всех к черту! Я иду спать!
А, впрочем, скажи им, что Николас Нетертон неосторожно переходил улицу перед работающим асфальтоукладчиком.
Школьное сочинение по Булгакову
– Что ты мучаешься? Поздно уже, ложись спать! – сказал отец сыну, сгорбившемуся за пятачком стола, сплошь заставленного античными колоннами книг и учебников.
– Не могу. Мне завтра сочинение надо сдать по «Мастеру и Маргарите», а я даже роман не дочитал.
– Однако у вас и темпы! Это практически невозможно. Каждую неделю эпохальные произведения задают.
Я этот роман много раз читал. Впервые «самиздат», вот на таких фотокарточках размером с ладонь. Он в ту пору был запрещен к изданию. Читали ночью, под одеялом с фонариком. Прочитать и вернуть надо было очень быстро, потому что очередь была огромная. Хвастать знанием перед посторонними не рекомендовалось. В каждой учебной группе сексот был.
– Кто?
– Секретный сотрудник. Органы все под контролем держали. Могли легко из института выгнать. За гораздо меньший проступок. Мама твоя как-то рассказывала, что у них в поездке в Болгарии устроили целое комсомольское собрание по поводу купания в море одной туристки без лифчика. Вот такие времена были!
Не дрейфь! Напишем что-нибудь. Бери ручку!
Значит, так! Глобальных вопросов затрагивать не будем, раз ты роман не дочитал. Возьмем второстепенных персонажей и предположим, что бы могло с ними произойти после событий, описанных Михаилом Афанасьевичем Булгаковым.
Пиши!
* * *
Ночь прошлепала полночью, прошуршав пеньюарами сна, когда майор государственной безопасности Нарымов закончил просмотр документов, сведенных в одно объемистое Дело № 022/06. Макар Иванович распрямил шею, потянулся, медленно поднялся из-за рабочего стола и подошел к распятию окна. В распахнутую форточку смутно доносился пчелиный гул засыпающего города. Пахло надвигающейся грозой… Макар Иванович, плотный, коренастый мужчина с цепкими стальными глазами, привычным жестом разгладил складки гимнастерки за кожаным ремнем, затем широкой крепкой ладонью потер шею. Мучительно ныл затылок, щеки пылали.
«Опять проклятая гипертензия, – подумал Макар. – Всегда давление повышается перед грозой. А может, все из-за этой проклятой чертовщины?» – он с досадой посмотрел на толстую жабу документов, разлегшуюся на столе. Перед глазами мелькали мелкие темные мушки. В ушах звенели комары.
«Надо было сразу отказаться от этого чертова дела, спихнуть на другой отдел или еще что-нибудь придумать». Но слепая привычка повиноваться любому, даже самому бестолковому приказу впиталась в его плоть, стала второй кожей. В управлении Нарымов имел репутацию энергичного умного человека, способного организовать работу своего отдела таким образом, чтобы в кратчайшие сроки выполнить любые приказы начальства.
Нарымов был озадачен. Долго и трудно раздумывал.
Дело на первый взгляд относительно простое.
