– Нет. Нет. С моим другом.
Больше я ничего не успела сказать, потому что рядом остановился малогабаритный автомобиль, из которого вышел другой симпатичный турок в отглаженной белой рубашке и черных брюках. Он открыл багажник и сразу же начал укладывать туда наши чемоданы.
В голове крутились жуткие мысли: мы оказались в заложниках.
– Садитесь, – сказал наш спутник.
Мы залезли на заднее сиденье. Наш компаньон сел спереди, рядом с водителем. Они не очень бегло говорили по-английски, но я не знала точно, насколько хорошо они нас понимают, и потому не могла высказать свои опасения мужу. В голове крутились жуткие мысли: мы оказались в заложниках в машине, управляемой двумя иностранцами, в стране, где мы ровным счетом никого не знаем и на языке которой не говорим.
Я смотрела на мужа, который явно был всем доволен. Толкнув его локтем в бок, я одними губами спросила:
– Это безопасно?
Он кивнул. И принялся болтать с нашими спутниками. Они показали на рыбаков, стоящих на мосту. Байрон поинтересовался, какую рыбу они ловят, пока я считала повороты и отчаянно пыталась припомнить хоть какие-то азы кикбоксинга. Затем я снова ткнула мужа в бок и шепнула:
– Нас похитили?
Наклонившись ко мне, он тихо ответил:
– Это приличные люди – молодые предприниматели.
Чтобы мир стал лучше, нам нужно больше доверять друг другу.
Я закатила глаза.
Потерпев поражение, я откинулась на спинку сиденья и смирилась с судьбой, попутно пытаясь представить себя в парандже. Турки спросили, хотим ли мы проехать мимо Голубой мечети.
– Конечно! – воскликнул мой защитник, который, казалось, наслаждался нашим приключением, пока я потихоньку обдумывала план побега.
Машина остановилась у узкой улицы. Я в ужасе посмотрела на мужа.
– Хотите зайти в мечеть? – спросил наш самозваный гид.
Муж повернулся ко мне:
– Хочешь?
– Нет! Просто довезите нас до отеля!
Водитель снова завел машину и спросил, не возражаем ли мы, если он сначала довезет нас до дома своего приятеля. Предполагалось, что остаток пути мы проедем с этим приятелем на его машине. Прищурившись, я взглянула на мужа.
– Вы согласны? – спросил водитель.
– Конечно, – ответил муж, тем самым обрекая нас на судьбу наживки на дне Босфора.
Пока мы стояли в пробке, я заметила, что некоторым женщинам в черных паранджах, должно быть, очень жарко летом.
– Фанатики! – раздраженно воскликнул наш друг, сидящий на пассажирском сиденье.
Я немного расслабилась.
Они провезли нас вдоль реки и показали, где на следующий день будет стоять наш круизный лайнер. В какой-то момент водитель, видимо, передумал. Он довез нас прямо до дверей отеля и дал свою визитку, наказав обращаться к нему, если завтра нам понадобятся его услуги. Я прикусила губу. Муж заплатил им столько, сколько и договаривались, и дал каждому разумные чаевые. Они обрадовались и рассыпались в благодарностях.
– Я бы в жизни не села в машину с незнакомцами, – сказала я после их отъезда.
– Это профессионалы. Я видел их бейджи. Хорошие ребята просто пытаются подзаработать, – ответил муж.
Я путешествовала в десять раз больше мужа и должна была свободнее чувствовать себя в чужой стране, однако именно он понял, что эти турки просто пытаются подзаработать в конце рабочего дня, подбрасывая туристов до гостиниц и проявляя гостеприимство по пути. Муж не проявил к ним недоверия и не насторожился. Он с радостью принял протянутую руку помощи.
За то время, что мы провели в Стамбуле, Кушадасы и Бодруме, я узнала, что турки невероятно гостеприимны. Они наливают кофе по-турецки и узо за счет заведения. Они проводят тебе экскурсию по Голубой мечети в надежде, что после нее ты заглянешь к ним в магазин ковров. Они торгуются и не жалеют лишнего расшитого полотенца в подарок к другой покупке. Они встречают любого с распростертыми объятиями. Они всегда вежливы. Мужчины не глазеют на женщин и не отпускают непристойных комментариев. Они не упускают своей выгоды, но при этом знают, когда остановиться.
Мыслите позитивно – пусть сомневаются другие.
Полагаю, я долго относилась к туркам с недоверием, потому что в давние времена они покорили древнегреческую цивилизацию. Еще со школьной скамьи я восхищалась славой Древней Греции. Однако, увидев современный Стамбул с его чистыми улицами, добродушными жителями и восхитительными виллами и парками, я пересмотрела свои взгляды. Я была приятно удивлена. Мне жаль, что в молодости я не узнала о Турции больше. Но век живи – век учись. Сегодня, когда в нашем распоряжении столько медиаресурсов, мне уже не найти оправданий в пробелах в собственном образовании. Пожалуй, я этим же вечером посмотрю «Галлиполи».
Чтобы мир стал лучше, нам нужно больше доверять друг другу, видеть в каждом человеке личность и при любой возможности путешествовать, забыв о предрассудках. Турецкие предприниматели кое-чему меня научили. Как и мой муж! Мыслите позитивно – пусть сомневаются другие.
Шаги к выживанию
Смелость – это страх, прошептавший свои молитвы.
Дороти Бернард
Четыреста килограммов обезумевшей конины сбросили меня в мутную воду, поднялись по крутому берегу и ускакали прочь по проселочной дороге. Копыта коня сверкнули прямо возле моей головы. Поднявшись на ноги, промокшая до нитки, я снова задумалась: «И как я здесь оказалась?»
Я гадала, не ошибся ли Бог, направив меня в эту сторону.
«Здесь» – то есть на берегу полноводной реки в джунглях южной Мексики. Я никогда не любила походы и теперь гадала, как меня занесло в этот лагерь, где уже два месяца я училась основам выживания – и собиралась учиться еще три.
Прежде чем покинуть тихую гавань поросшего плющом университетского общежития в Нью-Йорке, я прикинула, какие навыки мне понадобятся, чтобы пережить грядущие месяцы. Я в жизни не работала руками и умела разве что лампочку сменить, а теперь мне предстояло построить собственный дом из веток и лиан, собранных в тропическом лесу. Я вечно наматывала круги в хлорированном бассейне, а теперь собиралась сплавляться по бурным рекам в тяжеленном деревянном каноэ. Я изучала в школе испанскую литературу, а теперь готовилась одолеть язык аборигенов, в котором было столько странных звуков, что казалось, будто при разговоре кто-то трясет стеклянную банку, полную камней. Но все эти навыки мне были жизненно необходимы, если я хотела связать свою жизнь с языковыми исследованиями в отдаленных деревушках в стороне от Панамериканского шоссе.
Волнуясь, я гадала, не ошибся ли Бог, направив меня в эту сторону. Я представляла, как Он улыбается, пока я сомневаюсь в Его безграничной мудрости. Мои страхи были описаны в одном из псалмов: «Укажи мне путь, по которому мне идти… к Тебе прибегаю». Учитывая мои планы, вероятно, его стоило немного изменить: «Укажи мне путь, по которому мне идти в поход».
