— Мама, зачем тебе любовник? — Дарью не просто сбить с темы.
— Дочь, с чего ты взяла, что у меня есть любовник? — Анна подняла голову и внимательно посмотрела на Дарью.
— Я слышала ваш разговор с тетей Ирой.
— Подслушивала? — уточнила Анна. — Очень красивый поступок.
— Подумаешь, — отмахнулась Даша. — Я пришла тебя позвать ужинать, а папа один в комнате, уже кучу конфет съел. А вы ругаетесь. Но я с тетей Ирой во многом согласна. Зачем тебе любовник? Ты что, хочешь еще одного ребенка?
— Ребенка? — удивилась Анна. — Нет, не хочу, мне вас вполне хватает.
— Не обманывай меня! — Даша зло сжала кулачки. — Я про секс тоже все знаю!
— Час от часу не легче! Что ты знаешь? — Анна от волнения даже охрипла. — Кто тебе говорил? Показывал? Тебя трогали? Мальчишки? Дяденьки? — Она схватила дочь за плечи. — Говори немедленно!
— Отпусти! — вырвалась Дарья. — Мне больно. Никто меня не трогал. Я давно знаю, что секс — это чтобы ребенка сделать. А у тебя и на нас с Кирюшкой времени нет. Он коленку разбил — ты даже не заметила. Он ошибается часто, меня мамой зовет. Кирка Галину Ивановну больше тебя любит, и бабушку Луизу, потому что они с ним возятся. А тебя он не видит. И я не вижу целыми днями! Зачем ты нас родила, если мы тебе не нужны?
— Вы мне очень нужны. — Анна попыталась обнять дочь, но та снова вырвалась. — Вы для меня — самые дорогие люди. Я вас люблю больше жизни!
— Неправда! — Даша размазала ладошкой выступившие слезы.
— Клянусь! Правда! — Анна была готова тоже заплакать.
— Тогда откажись от своего дурацкого любовника! — потребовала дочь.
— Дашенька, доченька! Иди ко мне! Садись! — Она прижала к себе всхлипывающую девочку. — Давай поговорим спокойно. Как две взрослые женщины. Я тебе расскажу об ошибке, которую мы с тетей Таней совершили и очень потом жалели.
Их отец умер, когда Татьяне было четырнадцать, а Анне двенадцать лет. Через год сосед-вдовец дядя Володя сделал маме предложение. Он был хорошим спокойным человеком, работал каменщиком на стройке. Сестры возможность изменения их жизни приняли в штыки. Они на пару закатывали маме скандалы — грозили уйти из дома, объявляли голодовки, рыдали — и не слышали никаких маминых доводов. Дядю Володю они возненавидели — он тупой, необразованный. Все в нем было отвратительно — сбивчивая речь, грязные ногти, лысина, мятые брюки, привычка шмыгать носом. Они добились своего — мама ему отказала, дядя Володя через некоторое время женился на другой женщине. Мама прожила еще двадцать с лишним лет, одна. Когда дочери подросли, она услышала от них другой упрек — зачем ты нас, глупых эгоисток, тогда послушала? Приезжая домой, здороваясь с соседом, Анна всегда отводила глаза в сторону. Татьяна рассказывала, что и спустя десять лет дядя Володя так смотрел на маму — сердце разрывалось.
— Видишь ли, доченька, — говорила Анна, — мужчина нужен женщине не только для секса, не только чтобы детей рожать. Одной очень тяжело, а он как бы берет часть ноши на себя.
— На твоей работе? — уточнила Даша.
— Нет. Это трудно объяснить. Ноша, тяжесть — душевные. Если бы папа был здоров, мне бы никто никогда не понадобился. А так — я поговорю со своим другом, расскажу о проблемах, и легче становится.
— Ты можешь говорить со мной или с тетей Верой.
— Да, вот и тетя Вера… — Переводить стрелки на подругу было не очень честно, но Анна сделала это, не задумываясь. — Иногда муж и жена, ты знаешь, разводятся. Потому что не могут правильно разделить ношу. Вот и тетя Вера разводится с дядей Сережей, они больше не будут жить вместе.
— Не может быть! — Маневр удался. Дарья активно заинтересовалась. — У тети Веры тоже есть любовник?
— Не знаю, — соврала Анна, — она мне не говорила. Послушай, давай ты не будешь употреблять слово “любовник”. Оно звучит как-то унизительно, и мы с тетей Верой становимся просто падшими женщинами. Мы ведь не такие, верно? Говори “друг”, “знакомый”.
— Как зовут твоего… знакомого?
— Дмитрий Дмитриевич, — нехотя ответила Анна.
— Я хочу с ним познакомиться.
— Зачем?
— А что, нельзя?
— Конечно можно. Он сейчас в командировке… длительной. — Сусликов должен был приехать через два дня. — Когда вернется и у него будет свободное время, я вас обязательно познакомлю.
Анна не собиралась, во всяком случае до сегодняшнего вечера, знакомить Диму со своей семьей. Да и сам он не стремился к этому. Загруженные работой, обязанностями перед детьми и близкими, ежедневными срочными делами, они вырывали время, буквально воровали, чтобы получить несколько часов беспечного счастья. Они узнавали друг друга — как взлетали вверх на качелях, чем выше — тем больше дух захватывало. Точки покоя еще не наблюдалось и по сторонам смотреть не хотелось.
За простотой Диминых манер, подчас нарочито демонстрируемой, таилась ранимая душа мальчишки, который хочет, чтобы в казаки-разбойники и в салки играли по-честному. А если жухлили, лукавили, то он злился, вспыхивал — мог и кулаки в ход пустить. Он ненавидел преступников всех мастей и рангов, не признавал никаких смягчающих обстоятельств. Не шел на компромиссы и поэтому был не очень удалым сыщиком. Ему не хватало хитрости не от недостатка ума, а из-за брезгливости и нелюбви к нечестной игре. Он научился прощать своим друзьям и коллегам мелкие слабости, но для себя их решительно не допускал. Он был в душе романтиком и в то же время человеком негибким, прямолинейным, но абсолютно надежным, с алмазной чистотой и прозрачностью жизненных принципов. С такими, как он, трудно уживаться, но в них легко влюбиться.
Восторг, который испытывала Анна в объятиях Димы, был даже выше, чем тот, что она пережила с Юрой. Или за давностью лет забылось? Или она, не девушка, а зрелая женщина, чувствовала глубже, сильнее? Как бы то ни было, сейчас не существовало силы, способной разлучить ее с Сусликовым. Конечно, нужно больше внимания уделять детям — значит, еще плотнее спрессовать рабочий день. Юру с Ириной отправить в санаторий на месяц. Ирина должна развеяться — в ней появилось что-то истовое, фанатичное. Вместо всегдашней улыбчивой доброты — хмурая жертвенность. Смотрит на всех исподлобья, цедит упреки. Прежде ничего подобного не было. Конечно, она великолепно ухаживает за Юрой, но это не основание терпеть в доме человека, который всем своим видом демонстрирует презрение к остальным членам семьи. Или Ирина исправится, или нужно подыскать ей замену.
Ночью в Аннину постель забрались дети. Сначала пришлепала сонная Дарья. Анна подвинулась, освобождая нагретое место. Обняла дочь и сквозь сон услышала плач Кирилла. Встала, прошла в детскую. Кирюша сидел на кровати сестры и хныкал, не открывая глаз. Он перебирался к сестре, если просыпался от страшного сна, а сейчас сестры не было. Анна взяла сына на руки и отнесла к себе на диван, положила его к стеночке. Они часто так спали — обнявшись все втроем. Когда Анна приходила под утро, то нередко находила детей спящими в своей постели. Ночные перемещения она считала совершенно нормальными — они с сестрой в детстве любили забираться к маме в кровать. Вот только своей кровати у Анны не было. В двухкомнатной квартире по комнате было у Юры и Ирины, в трехкомнатной — одну комнату занимала Луиза Ивановна, другую дети, а в гостиной, она же столовая, на большом диване спала Анна. Может быть, купить большую квартиру в центре? Или коттедж за городом? Поближе к Загорью. Сколько забот — до всего руки не доходят.
