Василий быстро достал из нагрудного кармана свои документы, расстегнул карман Олега, вытащил его книжицу, тщательно измазал в крови, а затем сунул себе в карман. Свой военный билет он запихал Олегу в сапог. Это уже не имело никакого значения. Поднял тело, водрузил на плечи, обошел скалу, размахнулся и бросил. Туда, где, как он знал, находились мины. Взрывной волной его бросило на скалу, оторвало лоскут кожи на лице, кровь снова залила глаза, стало так больно, что на секунду он решил, что потеряет сознание, но сейчас это было нельзя. Совсем нельзя.
Он оглядел себя и остался доволен увиденным. Высокая фигура в рваной гимнастерке, заляпанной кровью, на лице одни глаза. Чьи? И не поймешь сразу. Встал во весь рост, раскинул руки, качаясь. Пошел навстречу бегущему Вальке. Лениво подумал, что если тот сам напорется на мину, то одной проблемой будет меньше, достал из кармана «лимонку» с половинным запалом, выданную ему «на всякий случай» афганскими товарищами, подпустил Вальку поближе, совсем близко, фактически упал ему на руки.
– Что случилось? – Валька говорил шепотом. Ему было очень страшно, сразу видно. – Что это было?
– Васька подорвался, – Лукьянов говорил глухо, понимая, что находящемуся в шоке Вальке сейчас не до того, чей голос он слышит. – И меня задело. Ты стой, не ступай, тут мины, везде мины. – Вытащил чеку и успел подумать лишь о том, что если духи обманули, то он встретится с Олегом на небесах прямо сейчас. Толкнул Вальку, подсунув гранату ему под спину, и упал сверху. Второй взрыв оказался гораздо слабее первого. Через пару секунд Василий пошевелился, чтобы убедиться, что жив. Сел, ощупал руки, ноги, голову, перевернул хрипящего без сознания Вальку, в боку которого зияла большая страшная дыра, взвалил его на плечи и, пошатываясь, пошел прочь, остатками угасающего сознания держа в голове карту минного поля.
Он шел в другую сторону от своей роты, зная, что сегодня к вечеру в ней не уцелеет практически никто. Шел «к соседям», зная, что дойдет, потому что не имеет права не дойти.
«Меня зовут Олег Меркурьев, – бормотал он, словно в бреду. – Мой друг Василий Лукьянов подорвался на мине, а нас с Валькой просто зацепило. Зацепило».
Где-то через час ему повезло выйти к своим. Тем своим, среди которых ему отныне предстояло всегда быть чужим. Ему навстречу бежали люди, бережно приняли тяжелое тело Вальки.
– Жив, – сказал кто-то, и Василий равнодушно подумал, что ему все-таки удалось сохранить пентюху жизнь. – Вы кто такие, парень?
– Меня зовут Олег Меркурьев, – непослушными губами выговорил он, такими же непослушными пальцами вытащил окровавленный военный билет с заляпанной бурыми пятнами фотографией в нем. Услышал далекие взрывы, в которых, как он знал, сейчас гибли его товарищи, не предупрежденные о минном поле, и упал без сознания, успев подумать, что теперь уж точно обратной дороги нет. Вместе с военным билетом выпала из кармана черно-белая фотокарточка с милым девичьим лицом. И чьи-то чужие руки заботливо положили ее внутрь военного билета. Чтобы не пропала.
* * *
Наши дни
Дмитрий Воронов
По домашнему адресу, который значился в личном деле начальника службы безопасности фирмы «ЭльНор» Олега Меркурьева, на самом деле оказавшегося числившимся убитым в Афганистане Василием Лукьяновым, дверь открыла молоденькая девчушка в лосинах, длинной майке и с двумя смешными хвостиками волос на голове.
– А он здесь больше не бывает, – сообщила она в ответ на вопрос, где Меркурьев. – Мы у него квартиру купили и теперь здесь живем.
– Мы это кто? – уточнил Воронов.
– Мы – это я и мой муж, Генка, – слово «муж» она произнесла очень гордо. – Нам родители квартиру на свадьбу подарили. Повезло очень. Большая, светлая квартира, в хорошем районе, а продавалась очень дешево. Папа мой сначала подвох заподозрил, а потом оказалось, что человек, который тут жил, просто спешил очень. Ему нужно было срочно уезжать, поэтому он отдавал почти на триста тысяч дешевле. Представляете, как нам повезло?
– Представляем, – согласился Воронов, отчетливо понимающий, что ему повезло гораздо меньше, точнее, не повезло совсем. Ясно как день, что к отъезду из их города Меркурьев, то есть Лукьянов, готовился загодя, квартиру продал, деньги наверняка снял. Ищи его свищи теперь по необъятной России-матушке.
Запрос по бывшему месту службы Меркурьева тоже не принес ничего нового. После полученного в Афганистане ранения в лицо лже-Олег был направлен на лечение, а затем поступил в Новосибирское высшее военное училище. Подмены никто не заметил, поскольку многие его товарищи погибли, подорвавшись на заложенном душманами минном поле, командирам не пришло в голову идентифицировать солдата с ранением мягких тканей лица, а к моменту выписки из госпиталя до него и вовсе не было никому никакого дела. Есть документы на имя Олега Меркурьева, значит, перед вами Олег Меркурьев.
Новосибирск оказался далеко от Казахстана, где вырос настоящий Меркурьев. Конечно, шанс встретить кого-то из одноклассников и воспитанников детдома все-таки был, но такой мизерный, что лже-Олег решил положиться на удачу. Служил он в военной разведке, трусом не был, задания выполнял на «отлично», в том числе и самые рискованные, быстро рос в звании и вышел в отставку в положенный срок, получив подполковника.
Последним местом его службы стала Калуга, где семье Меркурьевых – Олегу, его жене Рите и дочери Аленке была дана двухкомнатная квартира по жилищному сертификату для военных. Женился лже-Меркурьев в первые годы службы, на момент выхода в отставку его дочери уже исполнилось пятнадцать лет, по словам сослуживцев, жили они мирно.
«Олег» жене никогда не изменял, скандалов в семье отродясь не было, и сообщение о том, что он уходит из семьи, застало Риту Меркурьеву врасплох.
– Я до сих пор не понимаю, какая муха его тогда укусила, – рассказывала женщина пришедшим к ней оперативникам. – Мы с ним за город в тот день поехали, на дачу друзей. Сослуживец Олега демобилизовался на год раньше, ушел в бизнес, занялся строительством и всего за год построил себе шикарную дачу. Он все звал Олега к себе в фирму, предлагал возглавить службу безопасности, а муж все отнекивался, что эту сферу не знает совсем. На даче ему еще друг все журналы строительные показывал. На, мол, почитай, подкуйся теоретически, а потом поговорим. Мы с этими журналами домой уехали. Вечером Олег начал их листать, а я в спальню пошла. Он минут через тридцать приходит, спокойный такой, и говорит: «Рита, мы разводимся». Я даже сначала решила, что он шутит. Но нет, оказалось, не шутил. Через месяц уже наша семейная жизнь была в прошлом. Квартиру он нам с Аленкой оставил. Из вещей только чемодан со своей одеждой взял и все. И из Калуги сразу уехал. Даже не сказал куда.
– В каком году это было?
– Почти семь лет назад.
Оперативники подняли данные о том, какие строительные журналы выходили в свет в это время, изучили подшивки и обнаружили в одном из номеров журнала «Жилищное строительство» большое интервью с генеральным директором волжской фирмы «ЭльНор» Элеонорой Бжезинской. Элегантная блондинка с уверенным взглядом красовалась примерно на десятке качественных фотографий, рассказывала о создании строительного бизнеса с нуля, о своем жизненном пути и успехах «ЭльНора».
