– Наркоманы?
– Полиция сказала, что наркоман какой-то, совсем, видно, с катушек сошел…
– А ее что – ограбили? – удивилась Надежда. – Деньги взяли, золото…
Она вспомнила, что в ушах Веры были простенькие, недорогие золотые сережки.
– Да в том-то и дело, что нет… ничего не взяли… – Милка растерянно замолчала.
Надежда же, напротив, обрела ясность мысли, потому что почувствовала некоторый зуд в корнях волос, который означал, что в жизнь ее снова ворвалось какое-то криминальное приключение.
– Милка, – задала она резонный вопрос, – а вот откуда ты все это знаешь?
– А можно сказать, что из первых рук, – оживилась Милка, – ты помнишь Инку Петракову, она в конструкторском отделе работала? Светленькая такая.
– Смутно, – призналась Надежда.
– Значит, Инкина свекровь живет как раз в том доме, где Вера, так? И даже в одном подъезде. И вот уже два года Инка ей продукты возит два раза в неделю, потому что свекровь ходит с палкой. И вот вчера приезжает она, а свекрови дома нету. То есть не открывает – и все! Инка уже испугалась – мало ли что, все-таки пожилой человек, хотела мужу звонить, а тут свекровь спускается с верхнего этажа – бодрая такая, без палки. Оказывается, ее понятой вызвали, когда менты в Верину квартиру приехали.
Инка еще на нее разозлилась – надо же, на улицу ей не выйти, а тут скачет горной козой по этажам, а Инка ей сумки носит, а свекровь еще ворчит, что не то принесла и не так приготовила!
– Ты погоди про Инку, – перебила Надежда, – а зачем ментам в Верину квартиру, если ее на работе убили…
– Ты слушай! – Милку просто распирало от информации. – Значит, была там еще вторая тетка из соседней с Верой квартиры. А у той дочка замужем за местным участковым. Его тоже вызвали, ну, потом бабки его прижали, он и рассказал все, что знал.
В общем, оказалось, насчет наркомана, который в библиотеку залез, – это менты просто так сказали, чтобы лишний шум не поднимать. А на самом деле… в нашем городе уже несколько недель орудует серийный маньяк!
– Да брось ты!
– Что брось, что подними, – обиделась Милка, – участковый точно сказал, а он своей теще врать не станет, ему же потом это боком выйдет. Инка говорит, бабка эта, соседка-то, здоровущая, ни в одну дверь не пролезет, голос зычный, командный, если надо, ее против братьев Кличко выставить можно, и еще неясно, кто победит. Так что участковый у нее пикнуть боится. Так вот, он и сказал, что по городу ходит ориентировка на маньяка – дескать, задушил он уже троих женщин. И Верочка очень под эту ориентировку подходит, потому что задушена с нечеловеческой силой, никакому наркоману такое нипочем не совершить. Так что дело это взято под спецконтроль, а про наркоманов они нарочно говорят, чтобы население в панику не впадало. И с бабок участковый честное слово взял, что они никому и ничего.
– Ну, взять-то он взял… – протянула Надежда, – да они-то тут же трепаться начали.
– Это точно, – согласилась Милка, – зато мы все узнали.
– Да… – Надежда снова надолго замолчала, так что Милке в конце концов надоело ждать и она поскорее распрощалась, чтобы позвонить еще кому-то и сообщить волнующую новость.
А Надежда осталась сидящей на диване с трубкой в руках и в полной растерянности.
Что же это творится? Людей среди бела дня убивают, и где? В самом, можно сказать, безопасном и культурном месте – районной библиотеке. И главное – как быстро-то.
Пришел, увидел, задушил. Потом спокойно ушел, никто и не хватился.
Господи, как Верочку-то жалко! Такая славная была женщина, безобидная, никому ничего плохого не сделала…
Нет, что-то тут не то с этим маньяком. Вот для чего ему понадобилась Вера?
Надежда, конечно, в маньяках не слишком разбирается, кто их знает, что там у них в больной голове, но все же слышала она, что выбирают они обычно жертв похожих. Один, допустим, душит только блондинок с длинными волосами и круглыми голубыми глазами, другой, наоборот, тащится от брюнеток с короткой стрижкой и ярко накрашенными губами, третий душит полных шатенок, потому что его мама была такой. А Вера-то тут при чем?
Вот интересно бы узнать, как выглядели предыдущие три жертвы. Да как узнаешь…
В общем, так, поняла Надежда, она просто обязана выяснить, кто убил Веру. Потому что эти, из полиции, уже на четвертую жертву приезжают и пока еще далеко не продвинулись, несмотря на то что у них дело взято на спецконтроль. То есть пашет на это дело куча народу, а воз, как говорил дедушка Крылов, и ныне там.
Так что завтра с утра нужно идти в библиотеку, расспросить эту Лялю подробно.
Подумав так, Надежда опасливо оглянулась – не дошло бы до мужа. Но его не было дома, а кот спокойно спал на диване.
Районная библиотека открывалась в одиннадцать утра, так что Надежда не стала тянуть резину. Оделась поскромнее, но не в ту курточку, в которой приезжала за книгами. Она достала из шкафа полосатый длинный жакет и джинсы. Полосы на жакете были белые и синие, под ним – белая майка. Надежда решила, что за полосками трудно будет разглядеть ее лицо, как лес из-за деревьев.
Так, теперь еще немаркую серую сумку, удобные тапочки – и можно идти на дело.
Надежда остановилась в квартале от библиотеки и задумалась.
Конечно, она могла войти в библиотеку обычным путем, как входят все читатели. Однако что, если там все еще работают полицейские? Что, если они все еще опрашивают сотрудников библиотеки о вчерашних событиях? Что, если кто-нибудь из этих сотрудников узнает Надежду Николаевну, вспомнит, что она приходила к Верочке накануне, совсем незадолго до ее трагической смерти?
Тогда Надежда будет сразу объявлена если не подозреваемой, то, во всяком случае, ключевой свидетельницей.
Нет, Надежда Николаевна была законопослушна, она готова была сотрудничать с полицией, готова была сообщить все, что знала и видела, но дело в том, что она таки ничего не знала о вчерашнем трагическом инциденте в библиотеке и никого не видела, по крайней мере, никого подозрительного.
А самое главное – если полиция возьмет ее в разработку, это волей-неволей дойдет до Сан Саныча, и он, конечно, вообразит, что его жена снова ввязалась в очередное криминальное расследование, что приведет к грандиозному скандалу. Причем это будет особенно обидно, поскольку на самом деле Надежда никакого расследования не производит и вообще ни в коей мере не причастна к трагедии в библиотеке…
Тут, разумеется, Надежда Николаевна покривила душой, потому что привыкла даже в мыслях не сознаваться, что она занимается расследованиями преступлений. Дескать, я не я, и лошадь не моя, и сам я не извозчик…
Все эти мысли пронеслись в голове Надежды в какую-то долю секунды, и она решила, что не пойдет в библиотеку через главный вход. И вообще туда не пойдет. А займет удобную позицию возле служебного выхода и подождет, пока оттуда выйдет девушка Ляля, помощница покойной Верочки.
