– Вот и отлично, – сказал Егор, убирая папку в сейф. – Еще чайку, ребята?
Хотя в вопросе было приглашение, выражение лица Егора явно говорило: «Братцы, с вами хорошо, но дел у меня невпроворот».
– Егор, – смущенно проговорила Лена, – я, пока ждала вас, разговорилась в коридоре с женщиной, Галиной Фтвр…
– Ясно, ясно, – махнул рукой Егор и задорно подмигнул Лене, – спрашивала, как взятку мне подсунуть?
– Нет, то есть да, то есть это не главное. Мне очень жаль ее. Знаете, ведь так бывает: запуталась в обстоятельствах, детей надо на ноги поднять…
– Ах, Леночка, по всему заметно: душевный вы человек. – Егор опять перешел на «вы». – Только, извините, физиономист вы никудышный. Дамочка эта – история покорения России Кавказом. Первый муж грузин Теоргадзе, второй азербайджанец Кулиев, третий и четвертый армяне Вартанян и Фвр... ну, вы понимаете. И все были с коммерческой направленностью.
Грузин возил мандарины из Сухуми и контролировал два рынка в Москве, азербайджанец специализировался на цветах, Вартанян до сих пор сидит за махинации с джинсами майкопского производства. Последний муж с непроизносимой фамилией действительно скрылся, вместе с приличной суммой, теперь гражданин США. А подпольный цех Галина сама организовала при помощи родственников по второму мужу.
– Не может быть, – сомневалась Лена. – Она так плакала!
– Что там плакала! – Егор махнул рукой. – Еще та актриса. Ее дело вначале вел практикант. Как допрос, так «скорая» у отделения. Парень бедный извелся. Представляете: молодой человек, а тут дама зрелая и упитанная корчится и причитает: «Плохо мне, плохо! Это у меня по-женски»? А я видел, как инвалидка Галя Фвр... тьфу, ящики по пятьдесят килограммов ворочает. Фамилия у нее! Ни одна машинистка правильно не напечатает! Из суда дело на доследование передали – пять разных написаний фамилии! Адвокаты, конечно, придрались. Галя специально непроизносимую фамилию оставила. Точно! Чтобы следствие путать!
– Ты-то, конечно, физиономист, – усмехнулся Володя, – преступников сразу по глазам определяешь.
– По запаху! Я их, сволочей, нюхом чую. Только вот запах к протоколу не пришьешь. Хотя, братцы, и у меня бывают проколы. Вот расскажу вам историю. Еще в самом начале перестройки нужно мне было взять показания у одного мужика, который лежал в психиатрической больнице, от алкоголизма лечился.
Причем поговорить с ним надо было без свидетелей и протокола, чтобы никто не ведал, что к нему милиция обращается. Поэтому я прикинулся его племянником и заявился в психушку.
Володя подумал о том, что еще несколько минут назад Егор ерзал оттого, что опаздывал.
Но как только появилась возможность поведать байку, тут же забыл обо всех делах. Хлебом не корми – дай анекдот рассказать. Как его преступники слово на допросе успевают вставить?
…Егор пришел в больницу во время врачебного обхода, в палату его не пустили, и он ждал, стоя у окна. Неожиданно кто-то тронул его за локоть. Миловидная женщина, по виду совершенно здоровая.
– Извините меня, ради бога, – она молитвенно сложила руки, – за то, что обращаюсь к вам, к незнакомому человеку. Но я в таком положении, что не знаю, у кого искать помощи и защиты. Вот уже неделю я в этой больнице. Вы же видите, что за заведение: все двери на замках, в окнах только форточки открываются. Меня сюда упрятали муж и свекровь. Мы с мужем разошлись и три года судимся, кому воспитывать сына. Последний суд присудил его мне, вот они и решили избавиться от меня таким образом. Подкупили врача, состряпали диагноз, якобы шизофрения у меня. Разве это справедливо? Я здорова, но, находясь здесь, действительно начинаю беспокоиться о своем душевном состоянии.
И говорила она – не придерешься: четко, аргументированно, связно. Картина получалась криминальная: запрятали здорового человека в психушку.
А в это самое время все газеты писали о том, как в советскую эпоху содержали в сумасшедших домах психически здоровых диссидентов или иных неугодных властям людей. Егор-то как раз считал, что диссидентам самое место в дурдоме, чтобы не отвлекали от ловли настоящих бандитов. Но если прецеденты были на почве политической, то почему бы им не случиться и на бытовой? В какой-то момент Егор даже слегка размечтался о том, что о нем напишут в журнале «Огонек», как спас невинного человека из рук психиатров-вредителей.
Он рванул к больничному начальству, сунул в нос секретарше удостоверение и потребовал немедленно вызвать с обхода главного врача.
Уж больно этот врач походил на своего коллегу из фильма «Кавказская пленница». Там, вы помните, благодушный старичок ставит Шурику совершенно ошибочный диагноз. Вот и этот ласково улыбается и кивает.
– Не хотите, – говорит, – показания записать? Располагайтесь в моем кабинете, сейчас пациентку приведут. Вот бумага. Чувствуйте себя как дома, то бишь на работе.
Приходит эта женщина и начинает рассказывать все заново, словно первый раз Егора видит:
– Вы извините, что я к вам обращаюсь, но я в таком положении, что готова искать помощи…
И так далее, слово в слово. А потом совсем околесицу понесла. Будто муж ее инопланетянин и сына на другую планету для опытов хочет забрать. Поторопился Егор в первый раз, не дослушал до конца, побежал справедливость наводить.
– Оказался я полным олухом, – Егор развел руками, – засветился, теперь другого следователя надо было к свидетелю направлять.
А главврач так серьезненько, не улыбаясь, еще приглашает: «Если еще у кого-нибудь надумаете взять показания, – милости просим. Не стесняйтесь, у нас тут много интересного народа пребывает».
С полгода, наверное, ребята в отделении потешались: «Где Егор Иванов?» – «В сумасшедшем доме очную ставку Наполеона с Александром Македонским проводит».
Лена и Володя смеялись, Егор был доволен: общее веселье сближает.
СПАГЕТТИ ПО-НЕАПОЛИТАНСКИ
Придя на работу, Лена обнаружила вселенский разгром. В их кабинете в спешке и ярости проводили обыск. Шкафы распахнуты, папки свалены в кучи, ящики столов выдвинуты, на столешницах груды бумаг.
Пирамиду на Ленином столе украшает клубок с воткнутыми спицами и недовязанным носком, сломанный зонтик и запечатанные в яркий пакет мужские трусы. Лена купила их по случаю для Володи и все забывала отнести домой. Груду на столе Зои Михайловны интеллигентно венчали иллюстрированные заграничные каталоги.
Кто учинил обыск и что искал, было ясно.
Но Булкин бесновался напрасно: папку с делами Канарейкина Лена унесла и сейчас важная улика покоилась у нее в сумке. Отдавать ее Булкину Лена не собиралась, пусть следствие закончится.
Наводить порядок – до конца дня не управишься, а Лена договорилась с Володей встретиться через три часа и передать документы.
– Извините, некогда! – сказала она вслух.
