«Версия, будто волшебство есть всего лишь какая-то особая энергия, насыщающая собой все сущее, считается в местной литературе основной. Но она же не выдерживает никакой критики. Я еще могу допустить, чтобы с подобным явлением благодаря эволюции научились взаимодействовать живые организмы. Но! Есть такие штуки: магические металлы и магические самоцветы, — размышлял он, механически переставляя ноги. — Некоторые материалы, никогда не бывшие живыми, обладают вполне себе волшебными свойствами. Причем без малейшего влияния на себя людей — кто бы смог удаленно воздействовать на рудную залежь, которая находится на глубине сотен метров? И это именно необработанные породы, а не остатки каких-нибудь высокотехнологичных древних сооружений, которые ныне потомки переплавляют на мечи и орала, не разобравшись в истинной природе используемых материалов…»
Выстрел, прозвучавший у него над самым ухом, едва не довел целителя до рукоприкладства. Первый Петр обнаружил в кустах у дороги серую волчью морду и недолго думая попытался подстрелить зверя. Переполошил всех своих сослуживцев, впустую потратил пулю и порох, а также едва не был бит, однако в своем поступке так и не раскаялся. Для крестьян, которыми все еще ощущали себя новобранцы, серые хищники являлись если и не врагом номер один, то в первую пятерку входили точно. Они резали скот, крали детей, да и взрослый, повстречавшись с выбравшейся из леса стаей хоть прямо у порога дома, рисковал стать их обедом. И потому при первой же возможности люди стремились избавиться от мешающего им зверья, абсолютно не интересуясь тем, какое они при этом воздействие оказывают на экологические цепочки. Да если бы и интересовались — не остановились. Своя шкура любому была как-то ближе, чем рост популяции больных оленей или широкое распространение тугоухости среди зайцев, мешающей услышать крадущегося волка.
«…Если не энергия, то материя, ибо других вариантов я просто не знаю. Хотя что есть материя, а что энергия — очень сложно сказать. Все состоит из атомов, а они лишь набор протонов и электронов, между которыми — пустота. Или то, что мне кажется пустотой. К примеру, Анжела уверена, будто астрал есть часть нашего измерения, которую мы не воспринимаем, — вернулся к прежнему направлению мыслей Олег. — И, вполне возможно, она права. Во всяком случае, именно об этом говорит тот факт, что есть обратная связь между процессами, происходящими там, и реальным миром. Да на этом принципе многие ритуалы ее школы основаны, когда связистки при помощи проведенных заранее манипуляций со своим окружением создают для себя более-менее комфортную среду в астрале».
Решив на пару минут отвлечься, целитель полез в заплечный ранец, где у него лежали заботливо подготовленные супругой бутерброды. Поскольку хлеб пекла не она, и колбаса тоже была покупная, шансы данного блюда на обзаведение непредусмотренными изначально свойствами не превышали пары процентов. Кто-то бы и вовсе сказал, что они стремятся к бесконечно малой величине, но Олег в таланты своей жены верил.
«Итак, похоже на то, будто магия ближе к материи. Только, скорее всего, не той материи, которую человек просто так может воспринимать и с которой нам удобно взаимодействовать. Иначе бы давно стояли заводы по производству магии. Или пункты по выкачиванию ее из населения. Ведь быдлу, по мнению большинства власть предержащих, вовсе незачем располагать опасными возможностями, которые большие начальники не в силах полностью контролировать, — вернулся к прежнему направлению мыслей Олег, дожевывая остатки последнего бутерброда. — Так, а какая у нас материя имеет тенденцию к развитию с течением времени, может иметь кардинально отличные друг от друга части, которые местами взаимодействует, а иногда становятся почти полными антагонистами? Живая; так сложно организованной может быть только живая материя…»
Тут полет мысли начинающего чародея прервал обледеневший камень, подвернувшийся ему под подошву протеза и заставивший тело целителя отправиться в короткий полет строго вниз с высоты собственного роста. Минуты полторы Олег занят был только тем, чтобы привести себя в порядок и снова не поскользнуться, но затем мысли его опять свернули на протоптанную колею:
«Могу ли я быть всего лишь носителем для каких-нибудь симбионтов, которые в соответствии с импульсами нервной системы и делают то, что принято называть магией? — Данная гипотеза ее создателю не нравилась, но определенное право на существование все же имела. — А почему бы и нет? Известным мне данным не противоречит существование астрально-энергетической плесени, которая на самом деле и есть моя Сила. Вот только кто тогда мои Фаза и Мощность? Отзывчивость этих гипотетически возможных существ на созданные носителями раздражители, по идее, должна соответствовать контролю. А физиологические особенности — магической специализации…»
— Идрис, отойди от меня! — внезапно стал возмущаться Петр под номером один, отшатываясь от стрельца, с которым до этого о чем-то беседовал. — Проклятье, да когда ты уже в баню сходишь? Никакого житья от твоего зверинца нет!
— Чего, опять блохи скачут? — делано удивился обрусевший татарин, имевший небольшую бородку. — Да ты их не бойся, они у меня ручные, дрессированные!
— Собачник он, ваше магичество. Все свободное время на псарне крутится, — пояснил Ефим, перехватив удивленный взгляд Олега. — Вот и бегают насекомые. С них на него, с него на нас.
«Хм, а подобная гипотеза даже перекликается с некоторыми фактами, которые неоспоримы. Яд антимагии. Вещество, вернее — целая группа изготавливаемых при помощи того же чародейства веществ, которые не просто лишают выбранный целью объект контроля над своей силой, но на какое-то время ослабляют или даже уничтожают все его волшебство. Именно его — надетые артефакты продолжают работать. А существа-симбионты, вроде фамильяров, могут и пострадать, поскольку по связывающим их узам передается часть этой дряни. Словно она — вирус, который распространяется по всей колонии этих таинственных микроорганизмов, — продолжал размышлять Олег. — Темные ритуалы, призванные увеличить мощь чернокнижников, работают по принципу — отщипнуть часть от чужой магической либо жизненной силы и добавить ее себе. Я про них, конечно, знаю очень мало. Такая информация хранится под грифом „Особо секретно“. Но слухи-то про них неистребимы, а дыма без огня не бывает».
Остаток пути до крепости Олег сосредоточенно размышлял над способами подтвердить или опровергнуть свою теорию. Или хотя бы ее части. Выходило, что без масштабных экспериментов ничего не получится. И хотя людей в качестве подопытных он на первых порах рассматривать даже не планировал, оставив в стороне этические вопросы — мышей содержать, контролировать и препарировать проще, — но шило вряд ли бы удалось утаить в мешке. Если его измышления есть лишь горячечный бред недоучки, возомнившего себя великим ученым, то ничего страшного. Власть предержащие посмеются и забудут. А вдруг он начнет копать в правильном направлении? Тогда закопают уже его — вряд ли правящей верхушке, владеющей стратегическими секретами истинной природы магии, требуются конкуренты.
«Слишком рискованно. Невозможно все материалы держать только в голове, пусть даже для окружающих окажется создана какая-нибудь правдоподобная теория, объясняющая издевательства над грызунами. Для начала работ нужна как минимум лаборатория, в которой будет режим приватности… — расстроился Олег, когда уже входил в ворота форта. — А жаль. Все равно заниматься в ссылке особо нечем, кроме молодой жены. Вот только кувыркаться в постели больше шести часов подряд как-то надоедает, а достойных развлекательных мероприятий в крепости нет. Как и более-менее нормальной библиотеки».
