– Я… – В голове у нее ни единой мысли. – Я думаю, может… может, я в положении, – произносит она в отчаянии. Следует ужасная пауза, и затем Марчи начинает смеяться. Ее смех разносится вверх и вниз по лестнице, и в нем слышатся злобные нотки, внезапно будящие подозрение. – Это смешно?
– О нет! Я имела в виду, ну, я думала, это что-то ужасное! – Марчи переводит дыхание, слегка утирая глаза. – Но почему из-за этого вы кажетесь такой несчастной, словно вся тяжесть мира легла на ваши плечи?
– Но, я… я не знаю, как Бойд это примет.
– О, бьюсь об заклад, что не знаете! – восклицает Марчи.
Клэр останавливается. Под своей рукой она чувствует руку Марчи, гладкую и тонкую, но сильную.
– Что вы хотите этим сказать, Марчи? – спрашивает она.
Еще секунду на лице Марчи сияет улыбка, и вдруг она исчезает. Ее глаза становятся непроницаемыми.
– Что хочу сказать? Ничего особенного. У вас же не было общих детей, полагаю, тут имелись какие-то проблемы. Но мы пожинаем то, что посеяли, Клэр. Должно же и вам воздаться по заслугам.
Женщины долго смотрят друг другу в глаза, и ни одна из них не произносит ни слова. Клэр чувствует скрытую за этими словами злобу, она уверена, что на этот раз не ошиблась; тут Марчи улыбается:
– За годы терпеливого ожидания, разумеется. Вы же хотели ребенка, правда?
– Всем сердцем, – шепчет Клэр.
– Ну что ж… – Марчи одна поднимается по ступенькам. – Тогда мои поздравления. Уверена, Бойд будет счастлив.
Без пяти одиннадцать Клэр пересекает темный двор, она идет, опустив руки и сжав кулаки, ее зубы стучат от страха. При ее приближении сторож поднимается на ноги, и когда она видит, что это Карло, то едва сдерживается, чтобы не броситься ему на шею. Она стоит, слегка покачиваясь, и голос ее дрожит, когда она начинает говорить:
– Ты меня выпустишь? Мне хочется прогуляться. – Она пытается улыбнуться, но лицо ее застывает наподобие маски.
Карло изображает сожаление и разводит руками.
– Простите, синьора Кингсли. Мне не велено.
– Можешь называть меня Кьяра, – говорит она. Во рту у нее пересохло, кровь стучит в висках. Снаружи одна из собак начинает рычать и затем умолкает. – Пожалуйста. Я знаю, это не положено. Знаю, мистер Кардетта… беспокоится после пожара. Но мне нужно выйти хотя бы ненадолго.
– Не думаю… – Карло качает головой, но она чувствует его нерешительность.
– Пожалуйста. Всего десять минут, обещаю. Мы же друзья? И я никому не скажу. Пожалуйста. – Она кладет руку ему на плечо и вымученно улыбается. Карло улыбается в ответ; ему очень нравится, что она вот так запросто приходит к нему, что может попросить его об услуге, он с сочувствием наблюдает за ее любовным приключением. Ведь на самом деле он еще мальчишка, не чуждый проказ и озорства. Клэр мысленно возносит молитву о том, чтобы он остался цел и невредим.
– Десять минут. И никому ни слова, – говорит он, берет ключи и открывает дверь, не переставая улыбаться.
Какую-то долю секунды Клэр кажется, что ничего не случится. Она стоит, тупо глядя на открытую дверь, и тут появляется Этторе стремительно двигаясь, он, приставляет пистолет к его голове. Клэр с трудом осознает, что он здесь, что ему грозит страшная опасность.
– Открывай ворота. Быстро! Сейчас же! – говорит Этторе остолбеневшему сторожу.
– Подожди, Этторе! Все пошло не так! – выкрикивает Клэр. Она хватает его, пытаясь заставить себя выслушать. – Уходи – беги! Пожалуйста! – умоляет она.
Его глаза сверкают, лоб блестит от пота; кажется, он ее даже не слышит.
– Кьяра, иди внутрь! Запри дверь, делай, как я тебе говорил! – велит он.
– Нет, ты должен меня выслушать! Твой дядя здесь, тут полно охранников с самого утра. Они вооружены – я не знаю, кто это! Не знаю, что происходит, но ты должен бежать!
Она обхватывает его так крепко, как только может; она хочет встряхнуть его, крикнуть, но голос ей изменяет. Ей уже начинает казаться, что выражение его лица меняется, что он внял ее словам. Он останавливается, и она надеется, что он послушается ее, но тут собаки поднимают лай, и Этторе отворачивается. Он бьет Карло в ухо, и юноша сползает по стене. Клэр с ужасом смотрит на кровь, струящуюся по лицу мальчишки.
– А теперь беги, Кьяра! – кричит Этторе.
Он подхватывает ключи и начинает перебирать их, пытаясь открыть ворота. У нее всего несколько секунд; у них всего несколько секунд. Она хочет удержать его, сказать, как она его любит; она хочет сказать ему об их ребенке. Створы ворот распахиваются, и Клэр застывает на месте при виде темных фигур, устремляющихся в айю, отбивающихся от рвущихся с привязи собак. И тут с крыши раздается оглушительная оружейная пальба; в воздухе разносится запах пороха, раздаются крики, Этторе поворачивается к Клэр, его лицо искажено страхом.
– Беги! – велит он. И она бежит.
Она опрометью бросается через двор и краем глаза замечает движение наверху: на крыше полно людей, спешно перезаряжающих винтовки. Вспышки выстрелов в темноте слепят, грохот оглушает, отдаваясь вибрацией в грудной клетке. Она инстинктивно закрывает руками голову, хотя это и не может ее защитить, и бежит. В длинной гостиной по-прежнему горит свет; за занавесками ей мерещится какое-то движение, и она бросается в сторону: Леандро не должен увидеть ее. Она бежит к наружной лестнице, но, прежде чем скрыться внутри, ищет глазами Этторе. Двор заполнен мечущимися людьми, на крыше – столпотворение, несколько человек падают, растянувшись на камнях. Охваченная ужасом, Клэр вглядывается в темноту. Она не может разглядеть, есть ли среди упавших Этторе. Перед ней вырастает фигура бородатого мужчины; она смутно припоминает, что это тот самый сторож, который отказался выпустить ее днем. В руке у него винтовка, он останавливается, прежде чем спуститься по лестнице, поворачивается к ней и кричит что-то, чего она не понимает, заталкивая ее в дверь.
Проходя по коридорам и лестницам, которые она изучила во время своих визитов к Этторе тихими ночами, так непохожими на эту, Клэр спешит в комнату Пипа. Она ждет, что дверь будет заперта, и собирается постучаться, позвать его, чтобы он ей открыл. Она представляет, как обнимет его, успокоит и они переждут этот кошмар. Но, свернув за угол, она останавливается. Дверь в комнату Пипа широко распахнута, в комнате темно.
– Пип? – громко зовет она и вбегает в комнату.
Ставни открыты, как днем. Пегги спит, свернувшись на постели; в комнате тепло и душно, но Пипа в ней нет. Клэр стоит, оглушенная звуком собственного дыхания. Она понятия не имеет, где он может быть и что пошло не так, почему он не заперся у себя, как они условились. В отчаянии Клэр заглядывает в свою комнату – на тот случай, если он перепутал, хотя там и нет ключа, чтобы запереть дверь. Но и ее комната пуста.
– Пип! – зовет она без всякой надежды. Ее голос разносится по пустому коридору, теряясь среди шума сражения, доносящегося снаружи. Где-то хлопает дверь и раздается звон разбитого стекла; какие-то люди бегают туда-сюда.
