Ее планы менялись каждую минуту. То Катя набиралась мужества перед разговором с Антоном, то позорно трусила и желала забыть о случившемся. И при этом еще требовалось сохранять перед Аллой здоровый невозмутимый вид.
Алла предпочла бы оставить Катю дома, а самой поехать на встречу с новой домоправительницей. Но Катя упорно твердила про магазин и горнолыжный костюм. Никакой спешки в его покупке не было, однако Катя вела себя так, словно покупка очередного комбинезона — ее давняя мечта. Девочка раскапризничалась, даже всплакнула, и Алла сдалась.
Приняв душ, Катя долго не могла выбрать, во что одеться. Все перемеряла, разбросала по комнате брюки, юбки, блузки, кофточки. Гардероб забит, а надеть нечего! В полном отчаянии (не голой же идти!) она натянула джинсы и тоненькую кашемировую водолазку.
После завтрака вернулась к себе в комнату и стала накладывать макияж. Получалось кошмарно! Трижды все смывала и красилась снова. В зеркале отражалось испуганное лицо, которое никакими ухищрениями нельзя исправить, только хуже сделаешь. А еще этот ужасный вздернутый нос, двумя дырочками вперед, как у поросенка! Его разве замаскируешь? Надо сделать пластическую операцию. Обязательно! Решено!
Алла опять заглянула в комнату, поторопила. Катя умылась очередной раз, нанесла на лицо тональный крем, слегка коснулась щек кисточкой с румянами, под бровями чуть-чуть мазнула белыми тенями, губы покрасила бесцветным блеском. Будь что будет!
* * *
Антон и Борис ехали в машине молча, ББГ на заднем сиденье, Антон рядом с водителем. Во внутреннем кармане куртки Антона покоилась бриллиантовая диадема. Сегодня утром обнаружил ее на полу и засунул в карман. Пришедшему за ним охраннику Антон ничего не сказал. Надеялся встретить Катю, проходя по дому, — не получилось. С другой стороны, диадема — повод для встречи, если Катя сегодня не придет к памятнику. Что будет, если у него найдут дорогую вещь, Антон предпочитал не думать. Он собирался украсть у ББГ нечто гораздо более серьезное, чем эта цацка.
Автомобиль въехал на охраняемую территорию жилого комплекса, выстроенного на берегу Москвы-реки, подкатил к подъезду. Борис вышел из машины и, не оборачиваясь, велел Антону:
— Иди за мной!
Они поднялись на лифте на десятый этаж, Борис открыл дверь. Вошли в квартиру. Не снимая пальто, Борис прошел в глубь помещения, распорядился, чтобы Антон подождал в гостиной. Очень хорошо. Антон тоже предпочитал оставаться в куртке с ворованной диадемой.
Борис зашел в кабинет, Харитон Романович уже ждал его. Борис снял пальто, бросил его на стул и нетерпеливо спросил:
— Выяснил насчет Скробова?
Увы! — развел руками Харитон. — Пусто! В результате длительных поисков обнаружен только один тип в Центральной Африке, практически сумасшедший. Порядочные покойники с ним дела иметь не могут.
— Плевать мне на негра!
— Совершенно справедливо, тем более что абориген глухонемой.
— Плохо работаешь! Как службу несешь? — злился Борис.
— Извините, ваше ублюдочное высочество! — издевательски склонился в поклоне Харитон Романович.
— Напрашиваешься?
— Отнюдь! — Старикашка поднял руки вверх. — Ты привел Скробова? — Опустил руки и потер в предвкушении. — Где он?
— Будет тебе сейчас очная ставка!
Борис вышел из кабинета, заглянул в гостиную, позвал Антона.
Они вместе вернулись в кабинет. Там никого не было.
— Ты где? — позвал Борис Харитона Романовича.
— Перед вами, — удивленно отозвался Антон, решив, что ББГ к нему обращается.
— Харитон, сучий потрох! Выходи!
Антон с интересом наблюдал, как ББГ матерился, звал какого-то «трупа недорезанного», багровел и брызгал слюной.
Борис захлебнулся ругательствами. Неужели опростоволосился? Дурака сыграл? Он повернулся к Антону с перекошенным от гнева лицом:
— Ты! Слизняк! Очки мне втирал! Ты покойников оживших не видел!
— Никогда не утверждал обратного, — напомнил Борис.
— Ясно! Пошел вон!
В глазах ББГ Антон отчетливо прочитал свой смертный приговор. То, что Горлохватов общается с покойниками, не удивило и не испугало Антона. Сам такой. Другое дело — стремление Горлохватова уничтожить всех, посвященных в его тайну.
«Признаем: желание естественное, но для меня совершенно неприемлемое. Не хочу быть раздавленным, как мошка, а потом являться к плохому дяде ББГ и упрекать: за что вы меня прикончили!»
— Борис Борисович! Давайте поговорим спокойно, — предложил Антон.
— Мне не о чем с тобой разговаривать. Убирайся!
— Ошибаетесь!
Антон без приглашения уселся на стул, Борис продолжал стоять.
— В ногах правды нет, — заметил Антон. — Поверьте, мне очень трудно сделать следующее чистосердечное признание, но некоторые обстоятельства заставляют. Да, грешен, я общался с покойниками.
— Врешь! Шкуру спасаешь.
— Не без того. Борис Борисович, я уполномочен передать вам привет от вашей умершей жены Лоры, простите, не знаю отчества.
— Врешь! — автоматически повторил Борис и рухнул в кресло.
— В качестве доказательства она просила напомнить о самом трогательном моменте… извините, деталей не помню, но что-то про больницу, воспаление легких, вы туда проникли в белом халате, уцепились за спинку кровати… и… считали — это практически цитата, дословно — таблицу умножения озвучивали. Вижу по вашему лицу, вам понятно, о чем речь.
— Когда? — просипел Борис. — Когда ты ее видел?
— Не далее как вчера.
— А сегодня Харитона не сумел?
— Увы! — развел рукам Антон. — Лора…
— Лариса Васильевна! — перебил Борис, внутренне поразившись тому, что никогда полного имени Лоры не произносилось… не дожила…
— Лариса Васильевна, — послушно подхватил Антон, — меня предупредила, что в связи с некоторыми событиями в моей жизни…
— Плевал я на твои события!
«Что меня полностью устраивает», — мысленно ответил Антон и продолжал:
— Чудесный дар мой растаял. Сгинул как сон, как утренний туман. Не скрою, сему факту я только рад. Поэтому вынужден отклонить ваше предложение о сотрудничестве, но…
— Что еще говорила Лора… Как она… вообще?
— Было темно, она попросила света не зажигать. Сказала, что в больничном халате и живот после родов не опал…
Антон впервые увидел в Горлохватове что-то нормальное, человеческое, слабость и страдание. Но времени на сочувствие у Антона не было, нужно развивать успех.
— Лариса Васильевна просила передать. Это вашей дочери касается.
