— Да, Киморил. Как и ты.
— А Йиркун?
— Он разбудил тебя.
— Но ведь ты поклялся убить его.
— Меня заколдовали наравне с тобой. Мой рассудок пришел в смятение, от которого до сих пор еще полностью не избавился. Йиркун стал другим. Он не рвется больше к престолу. Он побежден.
— Ты милосерден, — девушка откинула со лба прядь иссиня-черных волос.
Элрик переглянулся с Ракхиром.
— Вряд ли мной двигало милосердие, — сказал он. — Уж скорее я поступил так из-за привязанности к Йиркуну.
— Что? Ты в самом деле…
— Мы оба смертны. Мы оба — жертвы игры, затеянной Владыками Вышних Миров. Я верен своему роду-племени — и потому перестал ненавидеть Йиркуна.
— Это и есть милосердие, — сказала Киморил.
Йиркун тем временем подошел к двери.
— Дозволь мне уйти, мой император.
Элрику почудилось, будто глаза его кузена как-то странно сверкнули. Да нет, показалось. Он кивнул. Принц вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
— Йиркуну нельзя доверять, Элрик, — предостерег Дайвим Твар. — Он снова изменит тебе.
Правителя Драконьих Пещер снедало беспокойство.
— Нет, — сказал Элрик. — Он боится: не меня, так меча, который я ношу.
— Ты бы тоже поостерегся этого клинка, — заметил Дайвим Твар.
— Зачем? — спросил Элрик. — Разве я не хозяин ему?
Дайвим Твар раскрыл было рот, но передумал, печально покачал головой, поклонился и вышел из комнаты вместе с Ракхиром Алым Лучником, оставив Элрика наедине с Киморил.
Девушка обняла Элрика. Они поцеловались. И заплакали.
Празднества на Мелнибонэ длились целую неделю. Домой возвратились почти все корабли, драконы и люди. Домой возвратился и Элрик, так решительно доказав свое право на престол, что население острова перестало обращать внимание на странности его характера (из которых самой, пожалуй, непонятной было это диковинное милосердие).
В тронной зале устроили бал, равного которому по роскоши придворные не могли вспомнить, как ни старались. Элрик развлекался наравне со всеми и танцевал с Киморил. Йиркун предпочел укрыться в уголке под галереей рабов-певцов. К нему никто не подошел. Ракхир Алый Лучник танцевал то с одной знатной мелнибонэйкой, то с другой, напропалую назначая свидания и не встречая отказа. Дайвим Твар тоже танцевал, но частенько с задумчивым видом поглядывал на принца Йиркуна.
Закончив танцевать, придворные уселись за пиршественные столы. Элрик и Киморил сидели вместе на Рубиновом Троне. Тогда-то Элрик и заговорил с девушкой.
— Согласна ли ты стать императрицей, Киморил?
— Ты же знаешь, что я хочу выйти за тебя замуж, Элрик. Нам обоим это давно известно, правда?
— Значит, ты станешь моей женой?
— Да, — она засмеялась, подумав, что Элрик шутит.
— А императрицей? Хотя бы на год?
— Что ты хочешь сказать, мой повелитель?
— Я должен покинуть Мелнибонэ, Киморил, самое малое на год. Знания, которые я приобрел в последние месяцы, зовут меня побродить по Молодым Королевствам, повидать свет. Понимаешь, мне кажется, Мелнибонэ надо измениться, если мы хотим выжить. У нас еще достаточно сил, и нам нужно обратить их на добро.
— На добро? — удивилась Киморил, удивилась и немного встревожилась. — Но мелнибонэйцы никогда не думали о добре и зле — лишь о себе и об удовлетворении собственных желаний.
— То-то и оно.
— Ты намерен изменить все на свете?
— Я намерен побродить по свету и посмотреть, есть ли смысл что-либо менять. Владыки Хаоса зарятся на наш мир. Хоть они и помогли мне не так давно, я их боюсь. По-моему, будет гораздо лучше, если люди будут разбираться со своими делами сами.
— Значит, ты уходишь, — в глазах Киморил заблестели слезы. — Когда?
— Завтра, вместе с Ракхиром. Мы возьмем корабль короля Страаши и направимся на Остров Пурпурных Городов, где у Ракхира есть друзья. Не хочешь с нами?
— Не могу представить… не могу… Ох, Элрик, зачем тебе понадобилось портить праздник?
— Потому что я не в силах радоваться, не зная наверняка, кто я такой на самом деле.
Девушка нахмурилась.
— Что ж, иди, пытай Судьбу, — произнесла она медленно. — Но в одиночку, Элрик, ибо я ничего такого знать не хочу. Плыви один к варварам.
— Ты отказываешься?
— Да. Я… я мелнибонэйка… — она вздохнула. — Я люблю тебя, Элрик.
— Я люблю тебя, Киморил.
— Когда ты вернешься, мы поженимся. Через год.
Элрик опечалился, но отказываться от принятого решения не стал, чувствуя, что поступает правильно. Останься он, и скоро душу его начнет терзать тоска. Чего доброго, со временем он возненавидит Киморил за то, что она якобы обманом задержала его.
— До моего возвращения ты будешь править как императрица, — сказал он.
— Нет, Элрик, я не возьму на себя такую ответственность.
— Тогда кто? Дайвим Твар?
— Я знаю Дайвима Твара. Он откажется. Вот Магум Колим…
— Нет.
— Значит, тебе придется остаться, Элрик.
Император поглядел на придворных. Его взгляд задержался на одинокой фигуре в углу под галереей рабов-певцов, Элрик довольно улыбнулся.
— Значит, императором будет Йиркун.
Киморил пришла в ужас.
— Нет, Элрик! Только не это!
— Но почему? Он единственный, кто хотел быть императором. Он так стремился им стать, что будет только справедливо, если он им и станет — пускай всего лишь на год. Если он будет править хорошо, я подумаю, не отречься ли мне в его пользу. Если же он будет править плохо, то раз и навсегда докажет свою порочность.
— Элрик, — сказала Киморил, — я люблю тебя. Но ты сделаешь большую глупость, коль снова доверишься Йиркуну.
— Нет, — ответил император спокойно, — я не глупец. Я Элрик. Ну что тут поделаешь, Киморил?
— Я люблю Элрика! — вскричала девушка. — Но Элрик обречен. Все мы обречены, если ты покинешь нас.
— Я не могу остаться, Киморил. Я люблю тебя и потому должен уйти.
Киморил встала. Она плакала. Она гневалась.
— А я — Киморил, — сказала она. — Ты погубишь нас. Голос ее стал мягче; она погладила императора по голове.
— Ты погубишь нас, Элрик.
— Нет, — отозвался он. — Я создам новый мир, лучше прежнего. Я многое узнаю. Когда я вернусь, Киморил, мы поженимся и будем жить долго и счастливо.
Сам того не подозревая, Элрик трижды солгал возлюбленной. Первый раз — про Йиркуна. Второй раз — про Черный Клинок. И третий — про Киморил.
