Я представила, как после наших страстных амурных забав Ваня хватает диктофон и наговаривает что-нибудь вроде:
— В пятом шлюзе подачи топлива нужно сделать запасной клапан.
Зажала рот рукой, чтобы не расхохотаться нервно в голос. Весело живу, что и говорить. На унитазе развлекаюсь.
Ну, начальник Игорь! Ты мне за это веселье еще заплатишь!
А с диктофоном я так и поступлю, не пропадет аппаратик, когда все закончится. Если закончится.
Утром, проводив мужа и дочь, я особо тщательно навела марафет. И оделась без деловой скромности: узкая юбка выше колен, свободная блузка, если расстегнуть верхние четыре пуговицы, то приоткрывается вид на грудь. Каюсь — белье напялила самое лучшее. Демонстрировать его не собиралась, но хорошее белье придает женщине уверенность.
Впервые за последний месяц я не стыла в ожидании, что начальник вызовет, а нетерпеливо ждала. Как назло, он не проявлял инициативы. Я продефелировала по коридору, когда Игорь уезжал на какие-то переговоры, попалась ему на глаза, когда вернулся. Неужели не оценит мой сногсшибательный вид?
Оценил. В шесть вечера. Позвонил по внутренней связи:
— Надя, зайди ко мне!
Я включила кнопку «запись» и пошла на дело.
— Сумасшедший день, — первое, что сказал Игорь с довольной улыбкой.
— У тебя каждый день сумасшедший.
— Верно. На том стоим, питаемся адреналином. Значит, так! Завтра в двенадцать дня встречаемся в аэропорту, летим в Питер. Нас встречают, везут в яхт-клуб. Обратно поездом, в двухместном мягком купе. Итого: два дня и три ночи в нашем распоряжении.
— Игорь! Погоди, давай уточним, — я свято помнила, что его надо разговорить, чтобы он озвучил свои мерзкие намерения. — Ты специально меня назначил в эту командировку, чтобы меня… чтобы мною… овладеть?
Откуда выскочило это старорежимное слово, не знаю. Но литературного синонима грядущему позору я с ходу не нашла.
Игоря не резанул старый термин. Он легко согласился:
— Обязательно овладеть! Много раз и в кайф.
— Но я не хочу!
— Ты просто маленькая и не знаешь своего счастья.
— Игорь, ты преследуешь меня уже месяц.
— Преследую, котенок!
— Лезешь под юбку, лапаешь.
— С большим удовольствием!
Он шел в капкан и не чувствовал подвоха.
— Много раз я просила тебя оставить меня в покое. Но ты не слушаешь!
— И не послушаю. Ты меня жутко возбуждаешь. Я захотел тебя, как только увидел.
— Игорь! Это невозможно!
— Нет ничего невозможного, детка. Меня шибает током только от одного взгляда на тебя. Ур-р-р…
Посвистывания он не выдал, но и выразительного рычания, с которым двинулся на меня, наверное, достаточно. Игорь протянул руки, нацеливаясь на мою грудь. И я испугалась не столько за сохранность собственного бюста, столько за диктофон, спрятанный в лифчике. Не хватало, чтобы он нащупал подслушивающее и записывающее устройство!
— Стой! — отскочила я. — Стой, где стоишь! Или я буду визжать.
Игорь замер. Выражение моего лица, очевидно, было достаточно выразительным.
— Чертовка! Ты сводишь меня с ума.
— Такое впечатление, что у тебя проблемы со слухом, мои слова до тебя не доходят.
— Зато у меня нет проблем с потенцией. И она жаждет тебя. Ну, малыш, не ерепенься, дай я тебя поцелую, дай мне потрогать твои сладкие грудки…
— Нет!
На мое спасение, зазвонили оба его телефона — сотовый и обычный на столе.
Игорь почмокал воздух, будто посылая мне поцелуи. Надеюсь, записалось.
Когда я выходила из кабинета, он говорил в сотовый:
— Лялька! Душа моя! Подожди, отвечу на звонок.
Жену Игоря звали Василисой, и Лялькой быть она никак не могла. Бабник!
Вранье затягивает. Один раз слукавишь, другой приходится, третий и пошло-поехало. Я приготовилась на вопрос мужа, кто со мной едет в командировку, сказать, что нас отправляется целая бригада. Видимой необходимости врать мужу не было, но меня уже несло, заранее, мысленно, стелила сена в возможные места падения.
Когда все кончится, поклялась я себе, ни разу больше не совру мужу. Эта клятва сильно отдавала обещанием начинающего алкоголика не брать в рот спиртного.
К счастью, Ваня не задал опасного вопроса. Он был засыпан моими инструкциями, чем кормить дочь, во что одевать, куда звонить в случае ее недомогания, на какие лекарства у малышки аллергия и так далее.
— Уф! — вытер со лба пот муж. — Такое впечатление, что ты на месяц уезжаешь. И половины не запомнил. Но мы ведь на постоянной связи по сотовому. Чего ты нервничаешь?
— Первый раз вас оставляю.
— Всего на два дня.
— И три ночи, — всхлипнула я.
— Надь, ты плачешь? Боишься, что не справлюсь? Бабушку привлечем, если понадобится. Успокойся, детка!
Я вздрогнула. Игорь тоже называет меня «деткой». Все мужики… Вдруг Иван тоже какую-нибудь…
— Да что с тобой? То плакала, а теперь волком смотришь? Не хочешь, чтобы моя мама с дочкой сидела?
— Свекровь тут ни при чем. Просто я подумала… подумала…
— Что?
— Я уеду, а ты без меня тут загуляешь.
— Дурочка! — обнял меня муж. — Во-первых, я от тебя не гуляю. А во-вторых, опекая ребенка, сие мероприятие трудно осуществимо.
— «Во-вторых» — главная причина?
— Не цепляйся к словам. Главную причину я тебе продемонстрирую, когда отправимся в постель.
Как же хорошо нам было! Грядущее короткое расставание подперчило наши ласки. Или, говоря высоким стилем, добавило новые аккорды в симфонию нашей любви. Или, попросту, довели друг друга до неимоверной страсти с оттенком животного безрассудства. Засыпая в объятиях мужа, тем участком сознания, который слабо пульсировал, я думала о том, что обладаю большим счастьем. И не соглашусь на его заменители и суррогаты. Я же не дура. Просто работу не хочется терять.
Ночь я проспала без пробуждений. Но утром встала с ощущением грядущего испытания. Так было перед экзаменами в школе и в институте, еще раньше — перед визитами к зубному врачу. Приглашение на эшафот.
Видя мое состояние, перед уходом из дома муж не чмокнул меня дежурно в щеку, а протяжно, основательно поцеловал.
Дочка, нетерпеливо переминаясь у порога, даже спросила:
— А чего вы склеились?
Ей еще вчера объяснили, что мамы два дня не будет. И в компенсацию она получит новую куклу, которую сама выберет, когда после сада пойдет с папой в магазин.
