Пожалуй, было бы лучше, если бы я вообще ничего не знала о Дайане.
Глава 44
Я испробовала все. Звонила Дайане на мобильный, оставляла голосовые сообщения. Я извинялась за случившееся, умоляла простить меня. Посылала ей длинные письма с объяснениями, почему сделала такую дурацкую ошибку – мол, была словно под гипнозом, чувствовала себя одинокой, хотела быть любимой, мне льстило внимание такого мужчины, как Рик.
Я была слабой. Глупой. Неуверенной в себе. Отчаявшейся.
Я сообщала ей, что больше никогда не увижусь с Риком. И снова умоляла меня простить.
Все эти дни я гадала, делал ли Рик то же самое, просил ли ее, чтобы у них все было как прежде. Может, он опомнился и уже летел на восток с обручальным кольцом. А меня просто вытолкнут из их круга.
Наконец, где-то дня через три, Дайана ответила на одно из моих писем. Ответ поступил, когда я сидела на работе.
Дорогая Надия,
Прошу тебя, перестань звонить и присылать письма. Я понимаю, что ты сожалеешь о случившемся, но я не могу ответить тебе, что все нормально, потому что это не так.
Пожалуйста, оставь меня в покое.
Дайана
Письмо оглушило меня. Я закрыла лицо руками. Мне хотелось разрыдаться, но в приемной сидели клиенты. Я кое-как смогла сдержаться, лишь вытащила из пачки «Клинекса» салфетку и высморкалась.
Я положила руку на мышку и кликнула страницу Дайаны в Фейсбуке, просто чтобы увидеть ее улыбающееся лицо, но оказалось, что она отфрендила меня и заблокировала.
В этот момент я ненавидела ее. Красавица Дайана, у которой есть все, что душа пожелает. Она вытащила меня из дерьма, а теперь решила наказать. Вышвырнула меня из своего шикарного мира.
Да, мне было чуточку противно, но потом я запретила себе так думать. Нет, я отброшу ненависть и постараюсь не терять надежду. Может, когда-нибудь она сможет меня простить. Я просто наберусь терпения и буду ждать. Время лечит, и, возможно, когда-нибудь она снова позовет меня в свою жизнь. Но скоро ли это случится? Сколько лет я еще потеряю?
Глава 45
Прошел месяц, впереди замаячили рождественские каникулы. Мое не самое любимое время, ведь у меня нет ни семьи, которую я могла бы навестить, ни племянниц с племянниками, которых могла бы побаловать подарками. Были у меня несколько двоюродных в Аризоне – со стороны моего приемного отца, но я не виделась с ними давным-давно, с самого детства. Когда отец ушел от нас, все связи оборвались.
Хотя я всячески старалась выполнить просьбу Дайаны и не высовываться, втайне я все-таки надеялась, что она вспомнит про меня на Рождество. Может, хоть открытку пришлет. Для меня это был бы самый дорогой подарок, какой только я могла желать. Но мы не общались с самого Вегаса, и я понимала, что это маловероятно.
После Дня благодарения я написала Рику, чтобы узнать, слышал ли он что-нибудь от Дайаны. Мне было интересно, планирует ли она вернуться на свою работу в Лос-Анджелес. Он ответил мне. Сообщил, что она распорядилась, чтобы все ее вещи из его квартиры были отправлены к ней домой в Бар-Харбор, и что она, насколько ему известно, оформила на своей работе длинный отпуск.
Я молила всех богов, чтобы у нее все было хорошо. Меня просто убивала мысль о том, что это я разрушила ее жизнь и что она презирала меня. Порой мои муки совести были настолько мучительными, что я была готова корчиться и складываться пополам, словно от удара ножом в живот.
В такие минуты черной тоски я заставляла себя вспоминать слова, сказанные мне когда-то Риком, – что я жизнестойкая, – и я цеплялась за них. Еще я хваталась за надежду, что рано или поздно случится что-то хорошее – хоть что-нибудь – и мое будущее окажется не таким мрачным, как настоящее.
Я не знала, что готовит мне судьба, но ведь невозможно, чтобы мне и дальше было так паршиво. Все-таки в мироздании существует какой-то баланс. По крайней мере, я надеюсь на это.
* * *
За неделю до Рождества, когда я сидела на работе и ждала начала обеденного перерыва, в приемную вошел хорошо одетый джентльмен в черном пальто из шерсти и остановился возле моего стола. Я даже не сразу узнала его, лишь через несколько секунд, но, когда узнала, мои руки сами собой сжались в кулаки.
– Привет, Надия, – проговорил он с улыбкой.
– Что тебе нужно? – спокойно спросила я, потому что мне не хотелось вспоминать детали нашего с ним общения.
Ричард – тот самый, который пригласил меня в ресторан, а потом уволок в темный переулок, – поставил блестящую рождественскую сумку на высокую гранитную стойку, разделявшую нас.
– Я тут кое-что принес тебе.
– Что бы там ни было, – ответила я, – мне ничего не надо.
Он кивнул, словно ожидал такой ответ.
– Я тебя понимаю. Но я для этого и пришел – чтобы извиниться за мое тогдашнее поведение.
– Извинение принимается, – безразличным тоном сказала я. – Но теперь уходи и забери свой подарок.
– Ну, пожалуйста… – Он наклонил голову набок. – Это просто рождественский пирог из булочной. Мне ничего не надо. Я просто хочу сказать тебе, как мне стыдно. В тот вечер я вел себя как последний идиот. Ты не заслуживала такого обращения.
Я с подозрением смотрела на него, наморщив лоб.
Когда ему стало ясно, что я не собираюсь брать его подарок, он сунул руки в карманы.
– Я стал ходить к Анонимным Алкоголикам, – объяснил он. – После того что случилось в тот вечер, я понял, что мне пора ударить по тормозам. Чтобы не закончить так, как мой отец.
– О-о. – Мои плечи слегка расслабились, я почувствовала, что его надо как-то поощрить. Я не могла забыть, как мама много раз умоляла отца обратиться за помощью – но он всегда отказывался. Она поясняла мне, что если бы он пошел к АА, то наша семья, возможно, была бы цела. Но отец ничего не желал слушать. Он не хотел, чтобы кто-то мешал ему пить, даже жена и ребенок.
– Разумное решение, – сказала я Ричарду. – И как дела теперь?
Он снова наклонил голову набок.
– В какие-то дни легче, в другие труднее, но я не сдаюсь. Я ничего не пил с того вечера, когда встречался с тобой, поэтому хочу поблагодарить тебя – и твоего друга – который выбил из меня дурь.
Я не могла удержаться от улыбки.
– Да, он тебе крепко врезал тогда.
– Ты тоже, – сказал Ричард. – Помнишь, что ты мне сказала? «Чтоб тебя крысы сожрали».
Я скромно улыбнулась, взяла сумочку с подарком, раскрыла упаковку из красной и зеленой бумаги и вынула огромное печенье – глазированную фигуру Санта-Клауса в викторианском стиле.
– Настоящий шедевр, – восхитилась я, разглядывая подарок. – Его и есть-то жалко.
