– Ой, че-то мне плохо, – проскулил он жалобно и, углядев поблизости аккуратно подстриженные кустики, ринулся к ним.
Костя с Женей как по команде отвернулись, уставились на проезжающие мимо машины. А со стороны кустиков раздался тяжкий стон.
Метельков не стоял, а уже сидел на свежей изумрудной травке и, похоже, не прочь был прилечь.
Костя обреченно вздохнул, подошел к однокласснику, взял его за шкирку и потянул вверх.
– Лёх, вставай давай. Еще баиньки завалиться тебе здесь не хватало.
Но Метельков слишком вошел в образ репки, которую тянешь-потянешь, а толку никакого, и не мог оторваться от земли. Костя же с упрямством сказочного дедки не оставлял попыток сладить с этим корнеплодом и думал.
Вот чего с ним делать? Надо бы, конечно, отвести домой. Но до дома далеко, да и точного метельковского адреса Костя не знал. В гостях не бывал. В одном классе они учатся только первый год.
Если к себе, то – опять же! – надо лезть в автобус, выслушивать сердитые вопли досужих пассажиров. И не факт, что водитель попадется сердобольный, впустит в салон, а не захлопнет двери перед самым носом. А вдруг Метелькову в автобусе станет совсем плохо?
Женька тоже подошла, посмотрела на Костю с сочувствием.
– Можно его к нам. Мы же здесь близко живем.
– Жень! – только и смог выговорить Костя.
– Да ладно, – отмахнулась Женя. – Ну правда, не бросать же его здесь.
На доставку Метелькова по нужному адресу ушли все силы. Женя отправилась забирать Илюшку от соседей, а Костя принялся устраивать Лёху на диване. Пытался посадить его прямо, привалив к широкой мягкой спинке, но Метельков все время норовил сложиться более компактно. Или уложиться? Голова его упрямо стремилась к земле, то есть к подушке, и Костя плюнул, угрожающе предупредив напоследок:
– Не вздумай здесь нагадить, Метла. Прибью.
Метельков очень выразительным мычанием пообещал вести себя прилично и вырубился.
Вернувшийся из гостей Илюшка удивленно уставился на него.
– Что с ним?
– Ничего страшного, – заверил его Костя. – Просто плохо стало дяде.
– Может, его в больницу надо? – взволнованно предположил мальчик, но Костя усмехнулся в ответ:
– Больница не поможет. Тут надо что-то более кардинальное.
Он устало опустился на стул:
– Есть хочется. Все калории на этого урода истратились.
– Я… – начала Женя, но Костя ее перебил.
Мало того, что притащил ей в квартиру в стельку пьяного одноклассника, еще и есть требует. А у Самойловых и так с финансами напряженка, самим бы на еду хватило.
– Давайте лучше пиццу закажем. Я угощаю. Нужно же как-то моральный ущерб вот от этого компенсировать.
Костя кивнул в сторону храпящего на диване Метелькова. Женя хотела возразить, уже и рот открыла, но Костя опять ее опередил, обратившись за поддержкой к младшему брату:
– Илюха, ты же пиццу любишь?
– Люблю, – воодушевленно откликнулся тот, и Костя сразу полез в карман за мобильником.
Пиццу пообещали в течение часа, к самому концу которого ее честно и привезли. А ведь могли уже прибыть к остывающим телам троих загнувшихся от голода несовершеннолетних.
Первые куски умяли чуть ли не мгновенно, а потом расслабились и неторопливо смаковали.
Опомнились уже в десятом часу. Срочно отправили Илюшку чистить зубы и готовиться ко сну.
Надеясь, что Метельков хоть немного протрезвел, Костя попытался его разбудить.
Безрезультатно. Лёха изо всех сил цеплялся за диван, отчаянно лягался и ни за что не хотел приходить в себя. На него не действовали ни уговоры, ни угрозы, ни довольно жесткие Костины тычки. И даже от холодной воды из пульверизатора он лишь недовольно отмахивался, не открывая глаз.
Если только тащить его на себе. Но Метельков покрупнее Кости, и далеко тот его не упрет. Опять же до ближайших кустов, и там они полягут уже вдвоем.
Костя и Женя стояли возле дивана и растерянно переглядывались.
Самый простой вариант – оставить Лёху у Самойловых на ночь, дать ему проспаться. Но кто знает, что он может учудить, проснувшись с похмелья в незнакомой квартире, в которой кроме него находятся только девчонка и маленький мальчик.
Вот уж ситуация!
– Жень, давай я тоже останусь. Я от него ни на шаг не отойду. Устроюсь здесь в кресле.
Женя посмотрела на Костю, прямо в глаза. Или даже в зрачки. Заглянула глубоко-глубоко.
Костя выдержал. Не прятал он никаких задних мыслей и не радовался тайно, что появился повод заночевать у Самойловых.
– А как же твоя мама? – напомнила Женя. – Она будет тебя искать.
– Я ей позвоню, – сухо произнес Костя, выудил из кармана мобильник и ушел на кухню, не желая врать и выкручиваться при свидетелях. Особенно при таких.
Мама откликнулась не коротким «да», как часто бывало, а строгим вопросом, обычным для нее и безмерно доставшим Костю:
– Костя, ты где?
– Я… – Костя запнулся, но тут же невозмутимо продолжил: – У Лёхи Метелькова. – И, не дожидаясь маминых расспросов, принялся подробно объяснять: – У одноклассника. Ну, у него еще мамаша – председатель родительского комитета. – Это Костя нарочно добавил, для благонадежности. – Можно я у него заночую? Мы тут еще не доделали, да и тащиться домой не хочется. И ты мне можешь в любой момент позвонить.
Костя переживал, что мама захочет узнать, что же такое важное они там не доделали, и лихорадочно перебирал в уме варианты, но мама спросила о другом:
– А как же завтра в школу?
– В школу… – растерянно повторил Костя, хотел уже пообещать, что обязательно проснется пораньше и забежит с утра домой, но… – Мам! Какая школа? Завтра же воскресенье.
– Ну да, – смущенно согласилась мама, и пока она вновь не стала уверенной и непреклонной, Костя торопливо забормотал:
– Тогда я остаюсь, хорошо? А завтра приду. Утром. Мам, спасибо. Целую. Пока.
И отключился. Потом вернулся в комнату, вдохновенно доложил:
– Все. Уладил.
В дверях детской возник Илюшка в пижаме.
– Жень, я уже готов. Ты мне почитаешь?
Костя посмотрел на него удивленно и чуть осуждающе:
– Илюх! А ты чего, сам читать до сих пор не умеешь? Ты же уже первый класс заканчиваешь.
– Умею, конечно, – гордо заверил Илюшка и опустил глаза.
– Но мама ему все равно перед сном читает, – выручила брата Женя. – Это важно. И не трудно.
– Ясно, – кивнул Костя. – Если…
Хотел сказать, что может тоже Илюшке почитать, раз так полагается, а Женя пусть отдыхает, но вовремя опомнился. Пусть знают, что комната брата и сестры для него под запретом, что Костя даже под благовидным предлогом не попытается туда проникнуть. Пусть Женька не беспокоится.
