– А вот ты утомила уже со своим парнем. Сильно беспокоишься, так следи за ним лучше, чтобы сам ни к кому не лез. Или табличку на него повесь. Со светящейся надписью: «Мое. Близко не подходить. Руками не трогать. Эл Топоркова».
Едва удержалась, чтобы не ткнуть в Захарова пальцем: наглядно продемонстрировать, куда надо эту самую табличку приляпывать. Но случайно зацепила его взгляд. Не возмущенный, не разозленный, непонятно какой.
– Вика…
– Чего тебе все время от меня надо?!
Развернулась, чтобы идти дальше – о чем еще тут говорить? – нащупала руку Марго, вцепилась, рванула с места, поволокла подругу за собой. Та, видимо, слишком растерялась, не стала сопротивляться.
– Подожди.
Это не Марго произнесла. Опять Захаров. Но Вика ждать не стала.
– Полетаева, стой!
Ага, как же. Для начала бы со своей Лизочкой ревнивой разобрался. А чтобы у Захарова мысли не возникло их догонять, решительно свернула в сторону женского туалета. Втолкнула подругу вперед себя, хлопнула дверью, застыла возле раковины.
– Ну ты даешь! – протянула Марго то ли с восхищением, то ли с осуждением. – И Тёме, бедному, перепало.
– Переживет.
Не осознавая собственных движений, Вика открыла кран, но почти тут же закрыла, вздохнула раздосадованно.
– Сама не знаю, что на меня нашло. Топоркова взбесила. И вообще дни какие-то сумасшедшие. То убить всех хочется, то самой сдохнуть.
– Бывает. – Марго сочувственно качнула головой, помолчала несколько мгновений и предложила: – Опять по пироженке?
Вика еще раз вздохнула. Ну не подыхать же действительно?
– Ага. И погуляем. Сегодня холодно, хоть остыну.
Не только остыла, даже замерзла немного, пока болтались по улице. В кафе заходили два раза: первый – чтобы снять стресс, второй – чтобы согреться. Но после согревания еще сильнее замерзалось, поэтому чуть-чуть посидели у Марго. Ее дом располагался на пути ближе Викиного. Но в конце концов Вика и до своего добралась, вошла в подъезд, шагнула на лестницу.
Поднималась она медленно, мысленно перебирая яркие события дня. План по ним выполнен и даже перевыполнен, больше, наверное, ничего не случится.
Потому что через минуту Вика окажется дома, а там точно ничего особенного с ней произойти не может.
Вот и предпоследняя площадка, а на следующей уже дверь в квартиру Вика вскинула голову, оценивая расстояние, и в конце лестничного пролета увидела Захарова. Он сидел на ступеньке, куртка расстегнута. Видимо, основательно устроился.
– Ты что здесь делаешь? – удивилась Вика.
– Тебя жду, – ответил Захаров.
– Меня? – Она удивилась еще больше, посмотрела снизу вверх, ухватившись рукой за перила. – И давно?
– Не очень.
Вика преодолела оставшиеся ступеньки, чуть не плюхнулась рядом. По привычке. Будто они и сейчас в школе, за одной партой.
– А если бы мы с Марго и дальше гуляли, ты бы так и ждал?
– Наверное.
– Обиделся на табличку?
Теперь Захаров смотрела на Вику снизу вверх:
– Не очень.
– Я не хотела, случайно придумалось. Разозлилась просто. Но не на тебя.
Все-таки зачем он здесь? Вика не в состоянии объяснить его присутствие, вот от растерянности и болтает чересчур много. А Захаров отвечает коротко и односложно.
– Да я понял.
Вика обогнула его, подошла к двери своей квартиры, отперла, а потом развернулась.
– Так ты зачем меня ждал? Что-то случилось? – Вспомнила и добавила язвительно: – Или опять надо с Вовкой посидеть?
– Не надо. – Захаров тоже развернулся, поймал Викин взгляд.
– А зачем тогда?
Он ничего не сказал, поднялся, шагнул. Нет, не вниз по лестнице. К Вике.
– Ты чего? – спросила она озадаченно.
Захаров не отвечал, приближался молча, чересчур патетично. Странный такой. Даже волнительно стало. Вика отступила назад, привалилась спиной к двери.
А дверь, между прочим, была приоткрыта, и от дополнительного нажатия она конечно же широко распахнулась вглубь прихожей. Следом за ней устремилась и Вика. Против желания, спиной вперед.
Захаров подоспел вовремя, вцепился в ее куртку, пытаясь остановить незапланированный полет, но сам запнулся за порог.
Так и получилось, как обычно у них: с грохотом и падением. Только на этот раз всякой мелочью, вроде бутылки с йогуртом или телефона, дело не ограничилось.
Вика сидела в прихожей на полу, опираясь на обе руки, чтобы не растянуться во весь рост, а Захаров стоял рядом на четвереньках.
– Ну знаешь, Полетаева! – проворчал он, зацепил вытянутой ногой дверь, толкнул, и она захлопнулась, щелкнув замком. – Ты прям сногсшибательная девушка.
А сам придвинулся еще ближе.
– Ну! – выдохнула Вика, но больше ничего сказать не смогла. Губы другим оказались заняты.
Неожиданно, незапланированно, необыкновенно.
Необъяснимо.
Однако на этот раз целоваться с Захаровым оказалось жутко приятно. Совсем не хотелось его отталкивать. И задавать вопросы не хотелось. Несмотря на то что их очень много сразу появилось. Но…
Подождут.
Артём отстранился, наконец-то встал с четверенек. Точнее, сел рядом – прислонился плечом и локтем. Через куртки почти не чувствовалось. Зато на губах осталось ощущение от прикосновений. Точно такое же, как и прежде, после того поцелуя в школе, назло Топорковой.
– А теперь-то с чего?
– Не удержался, – объяснил Захаров просто.
Посмотрели друг на друга.
Лицо его слишком близко. И глаза, болотные. Топкие, как трясина. Взгляд слишком красноречив.
Сейчас ведь опять не удержится. И Вика тоже.
Главное, непонятно, откуда вдруг подобные желания. Ничто же не предвещало. И вообще…
– А как же Лиза? Вы же встречаетесь.
– Да не встречаюсь я с ней, – недовольно буркнул Захаров, потом уточнил: – Уже. – И еще добавил: – Давно.
– А она-то в курсе?
– В курсе, – сказал как отрезал. – Оттого и бесится. – И нахмурился. – Поговорить больше не о ком?
Поднялся сам и Вике помог. Ухватил за кисти, потянул вверх. Наверное, чересчур сильно потянул. Потому что Вика не просто встала, а привалилась к нему. А он наклонил голову, и опять получилось – губы в губы.
Интересно, сколько можно целоваться без перерыва. Пять минут? Десять? Или даже час?
Вика не представляла, что умеет. Что без всякой тренировки вот так получится. Без неловкости и смущения. Само, неподконтрольно. Уже голова идет кругом, и пол сейчас уплывет из-под ног.
