Мы все были воспитаны в краснознаменное время, на лозунгах социального равенства и борьбы за справедливость. Поэтому столь явное подчеркивание учительских привилегий вызвало в ученической массе глухое недовольство. Кончилось тем, что по сторонам от белого «У» кто-то вывел мелом еще две буквы.
Трехбуквенное слово на зеленой двери первой увидела шумная географичка Эмма Андреевна. И закатила в учительской истерику. Даже в коридоре были слышны ее вопли.
Эмму успокоили и начали следствие. Оно было кратким. Изначально ни у кого не вызывало сомнения, что автором безобразия был второгодник, двоечник и хулиган Кочнев.
И меньше всех сомневался в этом помначхоз дядя Хвостя.
— Он, паразит, попомнит у меня это слово! Я эти буквы его рожей с двери соскребу! И отвечать не буду, я инвалид!
Дядя Хвостя изловил Кочана в школьном коридоре.
— За хвост и на помойку! — И поволок сперва по лестнице, потом через двор. Но не на помойку, а к кинобудке.
Дядю Хвостю и Кочана сопровождала толпа.
Кочан извивался и верещал:
— Пусти, псих! Это не я! Чё всегда я да я! Докажи сперва! Куда тащишь! Не имеешь права!
У дяди Хвости, однако, о правах школьников были свои понятия. Упрощенные.
На полпути к «кинобудке» дядя Хвостя запыхался, остановился, удерживая верткого вопящего второгодника и хулигана. В этот миг Кочан ухитрился крепко вделать ему каблуком под колено.
— Ах ты гнида, в вошебойке недожаренная! — Дядя Хвостя выкрутил Кочану руку, нагнул его и начищенным старшинским сапогом дал ему пинка.
— Сейчас я тебе выпишу по всей ведомости. И отвечать не буду…
Одутловатая щека дяди Хвости сделалась лиловой, а все лицо его излучало сладость долгожданной и справедливой мести. Он медленно отвел ногу для второго пинка.
И в этот миг на помначхоза налетело что-то разноцветное, золотоволосое и растрепанное.
— Как вы смеете! Прекратите! Это советская школа, а не бурса!
Так мы впервые увидели Диночку. Юное существо с разлетевшейся прической, в цветастом, словно клумба, платьице. Лицо существа пылало, лаковая туфелька слетела и застряла в мокрой жесткой траве "пастушья сумка".
Незнакомка вцепилась в рукав гимнастерки.
— Не смейте! Это ребенок!
Дядя Хвостя от неожиданности ослабил хватку. Ребенок вырвался и умчался к поленнице. Там он яростно завопил.
Дяди Хвостя зашелся новой злостью:
— А ты кто такая?! Фифа напомаженная! Да я тебе… — И даже вскинул руку.
— Не сметь!.. Я учительница!.. Я…
Дядю Хвостю уже тянула назад тетя Тома. «Фифу» загородила от него и успокаивала Зинаида Прохоровна. Кочана держал мускулистый учитель физкультуры (бывший разведчик) Иван Матвеевич, потому что Кочан подобрал кусок кирпича и хотел пустить им в помначхоза (и при этом мог попасть в кого угодно). Кочан изворачивался и орал, что все равно изничтожит этого недобитого власовца, тыловую крысу и ворюгу. Грозил прокурором, который хорошо знаком с его отцом, фотомастером Кочневым, и который дядю Хвостю обязательно посадит. Грозил Гриней, который дядю Хвостю зарежет…
Но ни Кочана, ни осипшего дядю Хвостю мы уже не слушали. Главный наш интерес был теперь к незнакомке. Неужели правда учительница?
Семиклассник Ружецкий, по прозвищу Дыртаньян, подал ей слетевшую туфлю.
— Возьмите, пожалуйста.
— Спасибо, мальчик…
Так появилась в нашей школе Диночка. Почему-то не первого сентября, а на неделю позже (наверное, из-за каких-то неувязок с гороно).
Третьеклассники сразу сделались от нее в восторге. Не всегда слушались, но ходили за ней толпой. Пионерский актив — тоже. Учительницей Диночка работала в первую смену, а вожатой во вторую.
Основное школьное население относилось к Диночке с усмешкой, но беззлобно.
Была Диночка добра, простодушна и порой неумеренно восторженна. Однажды мы в коридоре слышали, как Зинаида спросила ее:
— Ну, Дина Львовна, как ваши третьеклассники?
— Ох, всё замечательно, Зинаида Прохоровна! Жаль только, что нет девочек, они всегда такие милашки!..
Вовчик Лагутин из пятого "А", имевший склонность к ехидному стихотворчеству, тут же пустил в массы частушку:
Мальчики-детки,
Кушайте конфетки,
Девочки-милашки,
Кушайте какашки!
За это он был подвергнут приводу в учительскую и воспитательной беседе. Но — в отсутствие Диночки. Завуч не хотела травмировать юную наставницу и вожатую цитированием безнравственного текста. А та на частушку просто не обратила внимания, хотя на переменах ее часто исполняли вслух.
Диночка всем улыбалась, и ей все улыбались. Только дядя Хвостя при виде «фифы» мрачнел и обходил ее стороной…
Нехорошее слово на «кинобудке» он густо закрасил все тем же военно-полевым цветом, а букву «У» заново рисовать не стал. Чтобы никого больше не вводить в искушение…
Всё это мы знали. Непонятно было другое: как Форик спас Диночку из "кинобудки"?
Оказалось, что история такова.
Диночка, при всем ее изяществе и легкости, все же не была феей, и у нее, как и у других педагогов, иногда возникала нужда посетить будочку. Но правил Диночка еще не знала. И однажды не взяла замок внутрь, оставила вместе с торчащим ключиком на кольце откинутой щеколды.
В это время проходил мимо дядя Хвостя — шел проверить поленницу у забора (недалек был отопительный сезон). И увидел замок. Странное дело — висит, но не заперт.
— Эй, есть там кто-нибудь?
Диночка стыдливо притихла.
Дядя Хвостя, ворча, захлопнул щеколду, щелкнул замком, а ключ положил в карман. Решил, что это рассеянная Анна Семеновна забыла замок на двери (такое случалось пораньше и вызывало у помначхоза справедливое неудовольствие).
Едва стихли мерные хозяйственные шаги, Диночка осознала драматизм положения. Ждать, когда кто-нибудь придет? А если это будет мужчина! Какой скандал!.. Голосить на весь двор? Тоже скандал…
Дина Львовна прильнула к окошечку.
Тут, на счастье, топал мимо будки скромный и серьезный на вид пятиклассник. Форик, разумеется. Отпросившись с урока, он выбрал на поленнице кусок сосновой коры для кораблика и довольный возвращался в класс.
Диночка решилась:
— Мальчик… Эй, мальчик… Понимаешь, меня нечаянно заперли. Ты не мог бы взять в учительской ключик и принести сюда?
Форик сказал, что мог бы. Была уважительная причина прогулять еще несколько минут, не сидеть на занудной ботанике.
— Мальчик, но только ты никому… про это. Ладно?
