Мама видом своим и поведением была решительней и строже отца. Но с ней Винька позволял себе разговаривать вот так, без особых церемоний. Иногда, прямо скажем, с излишним нахальством. А с папой попробуй-ка. Он и голос не повышал никогда, и ни разу в жизни Виньку не шлепнул, но если что — как взглянет …
— Вот скажу отцу, когда придет с занятий…
— Ну, ма-а-ма…
— Марш за учебники!
Но, конечно, в библиотеке Винька бывал не каждый день. Ведь надо было еще и навещать Кудрявую. Винька пересказывал ей прочитанное. Кудрявая в читальный зал не ходила, стеснялась, хотя книжки любила.
А еще больше любила она слушать Виньку…
Но такая дружба началась не сразу. Еще долго после героической драки с Пузырем Винька поглядывал на Зуеву издалека. И она на него — так же. А когда сталкивались в школьном коридоре, Винька говорил:
— Здор о во, Кудрявая.
— Здравствуй… — Это она шепотом и с полуулыбкой.
Впрочем, сталкивались они часто. Классы-то рядом, да и вся школа — маленькая, одноэтажная.
Пузырь не приставал, хотя и глядел волком. На следующий день после драки он ходил с губами, похожими на автомобильные шины. Особенно нижняя…
Так прошел месяц. А потом, перед Октябрьским праздником, случился Северный морской путь.
3
Это была водная переправа. Придумали ее братья-близнецы Мартьяновы, Винькины одноклассники. Шурка и Лёха. Их, малоразличимых, для краткости звали одним именем — Шурилёхи.
Братья были умелые, деловитые и добродушные. Они отыскали жестяное корыто и приволокли в Северный переулок, что в квартале от школы.
Через переулок ходили многие. Надо было его пересечь, чтобы выйти на улицу Кирова. Дело это не всегда оказывалось простым. Посреди переулка немощеная дорога слегка опускалась — там была длинная впадина. “Понижение земной коры”, — значительно говорил Толик Сосновский, Винькин сосед по парте.
В “понижении” даже в сухие дни блестела лужа. А во время дождей здесь появлялось озеро. Его преодолевали по уложенным на кирпичные подпорки доскам. Доски прогибались, плюхали по воде, было много визга, веселого риска и мелких несчастных случаев.
Но это, пока глубина водоема оставалась небольшой. А во время весенних разливов и осенних затяжных ненастий доски смывало. В брод же не совались даже те, кто хвастался высокими резиновыми сапогами: глубь такая, что вода чуть не до пуп а . Хочешь не хочешь, а топай в обход. А это лишние два квартала.
В те первые дни ноября погода стояла гадкая — то дождь, то снежная крупа. Потом слегка потеплело, зато ночью грянул такой ливень, что деревянный Винькин дом гудел, как фанерный ящик, по которому лупят пятками. А утром в Северном переулке — целый океан. С издевательской синевой и отраженными желтыми облаками, потому что небо прояснило.
— Нелюдимо наше море, — сказал Толик Сосновский, когда они с Винькой встретились на берегу. Толик любил стихи. Винька согласно кивнул. Его сосед по парте был хороший человек, хотя и нельзя сказать, что близкий приятель.
Последним уроком в тот день было пение, и Марина Васильевна прогнала Шурилехов из класса, потому, что те не пели, а блеяли и мычали. Братья под носом у дремлющей тети Симы выудили из раздевалки свои фуфайки и пошли гулять. И обнаружили на чьих-то задворках большущее, как лодка, корыто. Когда уроки кончились, переправа была готова.
Один Шурилех стоял на “школьном” берегу, другой на противоположном. Каждый держал разлохмаченную веревку. Это были буксирные тросы, привязанные с двух концов к “судну”.
Четвертый “А” высыпал на берег первым.
— Внимание, внимание! — зазывающе голосил ближний к ним Шурилех (кажется, Шурка). — Каждого, кто смелый, можем перевезти через море! Открывается Великий Северный морской путь!
Толик Сосновский заметил, что “Великий” — это слишком нахально. Даже в Арктике морской путь называется просто Северный. Покладистый Шурка согласился:
— Пускай и у нас просто Северный… Ну, кто хочет первый?
Хотели все мальчишки. Но вперед полез, конечно, Пузырь.
— Куда прешь! Я раньше подошел! — дерзко заявил Винька.
— Щас как вмажу, поплывешь без корыта!
Винька внутри напружинился , но без большого страха.
— Да пускай Пузырь плывет, — рассудил Толик. — Поглядим, потонет или нет.
— Пузыри не тонут, — находчиво сказал Винька. Но больше не спорил.
Пузырь переправился благополучно. Шурка подтянул корыто обратно. Следующим был Винька.
Оказалось, что плыть здорово. Тащат быстро, вокруг бурление и брызги, а в душе радость и замирание!
Потом поплыл Толик. А дальше началось! Переправиться желали все мальчишки из четвертого “А” и четвертого “Б”. И некоторые девчонки. Возили и первоклассников — тех, кто очень просил. А обратно — ребят из вторых и третьих классов, они шли на вторую смену.
Появилась на берегу Марина Васильевна. С пачкой тетрадок в авоське.
— Марина Васильевна, давайте переправим! — радостно заголосили Шурилехи. Они не помнили зла.
Утомленная заботами Марина Васильевна грустно сказала:
— Вы хотите меня утопить, потому что завтра контрольный диктант за первую четверть. — И пошла вдоль “Северного моря”, несмотря на громкие уверения в самом добром к ней отношении и полной безопасности.
Никакой платы за переправу Шурилехи не брали. Они были бескорыстные и любили приносить пользу человечеству.
А раз бесплатно, значит, можно несколько раз! Толик этого не понял и ушел, а Винька сумел прокатиться туда-сюда еще дважды. И все не уходил, надеялся, что исхитрится снова.
И вдруг он увидел Зуеву. Она стояла на другом берегу среди девчонок.
Винька замахал своей мятой ушанкой со “звездочным” следом (той, в которой отец пришел с войны).
— Эй, Кудрявая! Плыви сюда!.. Шурилехи, пустите без очереди!
Кое-кто завозмущался: с какой это стати Я гу пускать без очереди? Но Шурка на той стороне отодвинул двух одноклассников:
— Вы чего, совсем без понятия? Садись, Яга, чего тебе лишнее-то шагать… Не бойся.
— Я и не боюсь, — тихо сказала Зуева. Села в корыте на корточки. Одной рукой взялась за бортик, другой прижала к груди портфель.
— Тяни осторожно, — велел Винька Лехе. Тот и потянул потихоньку.
И надо же так, чтобы именно сейчас началось корабельное бедствие!
— Ай, — негромко сказала Кудрявая посреди разлива. И качнулась. Потому что корыто дало бурную течь.
Оно же было старое, это проржавевшее плавсредство. Шурилехи залепили дырки гудроном, и вот сейчас одна заплата отскочила. Из днища вырвался клокочущий ключ! Это увидели все, на обоих берегах.
