— Вы опоздали на час и сорок четыре минуты! — кричал, багровея громадным носом, похожий на пожилого турка хозяин. — Что за люди! Вах! Я не понимаю. Они опаздывают на такой срок, а потом приносят бумаги и требуют подписать их! Будто все в порядке!
— Я устал вам объяснять, господин Бамбинус, — сохраняя остатки сдержанности, говорил капитан Ставридкин и незаметно стискивал кулаки. — В море всегда могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. От штормовой погоды до нападения пиратов. Это форсмажор, господин Бамбинус. Форсмажорные обстоятельства учитываются международным правом, и вы не можете не считаться с этим.
— Что мне ваше международное право, господин... э... Селедкин! Я сам диктую свои права, на это у меня есть хорошо оплачиваемые юристы! Оч-чень хорошо оплачиваемые! И они в суде объяснят вам все как надо, если у вас хватит недомыслия обращаться в суд! Вах, международное право! У нас был контракт! В контракте ни слова про штормы! А что касается пиратов, то это совсем уже ваша проблема!
— Клянусь дедушкой и бабушкой, мы ее решили! — закипая, вмешался старпом Жора Сидоропуло. — И, когда меня спросят, что делать теперь, то я скажу: проблему с вами мы решим тем же способом, если вы...
— Спокойно, Жора, — попросил капитан Ставридкин. — Господин Бамбинус, давайте же рассуждать здраво. Час и сорок четыре минуты, как вы изволили подсчитать, смехотворный срок, он ничего не решает. Мы доставили вам яхту в целости и сохранности, преодолев немало трудностей...
— Вах, они мне доставили яхту! Зачем она мне теперь! Полчаса назад я купил другую! Завтра я отправляюсь на ней на Мальту, если только сегодня вы не доведете меня своими глупыми претензиями... до... сердечного приступа... — Господин Бамбинус часто задышал, поднял руку и защелкал пальцами. Подскочил гибкий секретарь, протянул хозяину похожую на сигарету капсулу. Тот вытряхнул из нее пилюлю, кинул в рот. Запрокинул голову. Секретарь поднес стакан. Вода забулькала в толстом горле миллионера. Бамбинус прикрыл глаза и начал тихо постанывать.
Секретарь изогнулся в сторону капитана и Жоры.
— Господа, вы видите, шеф нездоров. Со всеми претензиями, если таковые имеются, обращайтесь, господа, к старшему юрисконсульту фирмы. Прощайте, господа. Прошу вас, господа... Ну, в самом деле, не вызывать же охрану...
Трое мальчиков и девочка шагали по пестрому приморскому городу. Было на что посмотреть. У причала морского вокзала стоял многоэтажный (ну просто целый город!) океанский лайнер. По трапам спускались на пристань пестрые ленты пассажиров. Играл оркестр, и его трубы сияли, как упавшие на землю осколки солнца.
— Это что? Встречают какого-то шейха? — с уважительной (и даже боязливой ноткой) спросил Джонни.
— Какого там шейха! Туристов встречают, — отмахнулся Максим. — Сервис и бизнес...
— Джонни, хочешь мороженого?! — спросила, перекрикивая оркестр, Ника.
— Конечно, хочу! Я его любил еще четыре тыщи лет назад! Пуще всего на свете! — так же громко возрадовался Джонни.
Люди на причале заоглядывались — какой забавный мальчишка!
Ника купила мороженое всем.
От морского вокзала Ника, Владик, Максим и Джонни вышли на широкий бульвар. Здесь работал удивительный разноцветный тир. В нем стреляли из луков. Всем, кто покупал билетики, рыжий хохочущий клоун вручал стрелу и лук с резиновой тетивой. Надо было попасть в пирамиду из желтых и красных кубиков или в прыгающий на воздушной струе шар. И тем, кто попал, и тем, кто промазал, клоун радостно вручал призы — воздушные шарики с картинками.
Нашим друзьям не очень-то повезло: в цель попал только Максим — кубики с треском разлетелись по сторонам. Остальные стрелки после промахов шумно сопели (и Джонни — совсем как мальчишка).
— Не думаю, что Охохито похвалил бы нас, — сокрушенно сказал Владик.
— Да уж... — отозвалась Ника. Без большого, впрочем, огорчения.
Шарики-призы, врученные клоуном, утешили всех.
— Смотрите, у меня верблюд! — радовался Джонни, у которого на шарике желтел веселый верблюжонок. — Совсем как в пустыне Джум-Карайя...
— Не упусти, — предупредил Максим. — Ну вот! Я же говорил!
Мальчик Джонни Кукунда смотрел на улетающий шарик с приоткрытым, как у огорченного первоклассника, ртом.
— Ты разве не можешь вернуть его своим колдовством? — спросил Владик.
— Не могу. У превращенных магов колдовская сила пропадает. Пока не превратятся обратно...
— Обратно пока не надо, — сказал Максим. — Здесь не место.
— Ему будет одиноко. Верблюжонку... — тихо сказал Джонни, подняв лицо.
— Не будет! Ребята, пускаем! — скомандовала Ника. Она, Максим и Владик разом выпустили нитки. Их шарики (с обезьяной, попугаем и кроликом) взмыли, помчались вверх, догоняя Джонниного верблюжонка. Джонни быстро посмотрел на каждого из ребят и смущенно зацарапал подошвой сандалии ракушечную плитку...
Капитан Ставридкин со скомканными бумагами в кулаке шагал понуро, быстро и сердито. Жора торопился чуть позади. Он чувствовал себя виноватым: втравил друзей в авантюру с перегоном, и теперь — полный крах.
— Слушай, Данилыч, а может, правда обратиться в морской арбитраж?
— А какой смысл? Мы ведь в самом деле нарушили контракт!
— Но обстоятельства...
— Эти обстоятельства будут рассматривать несколько лет, и мы подохнем с голоду...
— Но, клянусь дедушкой, не все еще потеряно! — горячился Жора. Главным образом, чтобы заглушить свою виноватость. — Ведь есть еще коллекция! Можно с ее помощью поправить финансовые дела...
— Жора, ну что за ахинею ты несешь, — поморщился Степан Данилович. — Портфель с медяшками. Кому нужны старые пуговицы? Это мальчишкам позволительно верить в сказки, да еще старому фантазеру Юферсу, он тоже как мальчишка. А мы-то не дети...
— Как сказал бы дедушка Анастас, «как языком ни мели, все равно на мели», — грустно признал поражение Жора..
— И еще на какой мели... «Кречета» придется по условиям контракта вернуть прежним владельцам, и к тому же они потребуют неустойку. А где у нас деньги на эту неустойку?..
— Клянусь дедушкой, нету... Данилыч, побей меня, может, станет легче...
— Ох и трепло ты, Жора, — вздохнул капитан.
В отличие от капитана и старпома, ребята не испытывали горестей и сомнений. Наоборот! Бульвар привел их к городскому парку, где мелькали, вертелись, разбрасывали обрывки музыки и яркие краски всякие аттракционы.
Все четверо оказались в открытом вагончике сказочной железной дороги. Вагончик под залихватскую мелодию нырял в туннели, взлетал на горки, описывал «мертвые петли», проносился сквозь густые струи фонтанов. Ребята хохотали. Джонни — не меньше остальных. Никто не узнал бы в нем надутого и недовольного жизнью джинна.
