Капитан катера — длинный, с заросшим черными клочьями лицом дядька в нелепой треуголке и в фуфайке с буквой D на груди (видимо, тот самый Драгенногер) и его плюгавый сигнальщик шевелили губами — читали ответ Максима.
— Шпана! — взвизгнул наконец Драгенногер. — Кто его воспитывал? Прежде чем утопить этого сопляка со шлюпочным якорем на шее, я отрежу ему уши и утоплю их отдельно!.. Пиши ответ: «Даем вам пять...»
Сигнальщик начал послушно махать рваными флажками...
— Они не хотят идти туда, куда я их послал, — сообщил Максим. — Они пишут: «Даем вам пять минут на размышление... Если не отдадите то, что требуем... пойдете на дно...»
В подтверждение этого с катера ударила пулеметная очередь и пересекла главный парус дырчатым пунктиром. Все, даже капитан Ставридкин, невольно присели. С катера донеслось довольное ржание. Он замедлил ход и теперь двигался с той же скоростью, что и яхта, — так чтобы расстояние между судами оставалось неизменным, с полкабельтова.
— Я говорил... — хныкнул у штурвала Макарони. Негромко, а скорее для себя. Но его услышали.
— Не рыскай на курсе! — прикрикнул старпом Жора. И обвел всех озабоченным взором. — Мой дедушка Анастас Сидоропуло в таких случаях говорил: «Не пора ли готовить бутылку для последнего письма родным и близким...»
— Никаких бутылок, — сумрачно распорядился капитан Ставридкин. — У нас на судне дети. Придется выполнить требование...
— Капитан, не будет никакого прока, — очень серьезно возразил Охохито. — Пираты не оставляют свидетелей. Они прихватят портфель и яхту, а нас отправят к медузам. И взрослых, и детей...
— Что же вы предлагаете? — пряча отчаянье, спросил Степан Данилыч. — Сцепиться с ними в абордажной схватке?
— Это самое... лучше уж так, — подал голос Гоша. — Троим я точно сверну шеи, гарантирую. Помню, когда это... наш клипер...
— Стоп, — сказал капитан. — Говорим по очереди. Объявляю военный совет. Начинаем, как положено, с младшего. Владислав...
Владику было очень страшно, чего уж там. Но страшно было и показать себя полным трусом.
— Это самое... — сказал он почти как Гоша. — Если абордаж, когда борт к борту, стрелять из пулемета они не смогут. А в рукопашной есть надежда...
— Ясно, — хмыкнул Владькин отец. — Максим...
— По-моему, Владик прав, — довольно хладнокровно отозвался тот. — Погибать так с музыкой. Только вот среди нас девочка...
— Сам ты девочка! То есть ну и что такого? Ты не знаешь, как я умею кусаться и царапаться!
— К счастью, не знаю, — вежливо согласился Максим. — И не хотел бы.
— Они перестреляют нас и без пулемета, — нарушив очередность, вмешался капитан Ставридкин. — А у нас никакого оружия.
— А пистолет! — подскочил Владик. — Охохито! У тебя же большущий запас пороха!
— Да толку-то! — горестно воскликнул Охохито. — После каждого выстрела этот экспонат надо заряжать две минуты!
— Послушайте! Но ведь порохом можно зарядить пушку! — осенило Максима.
Охохито радостно хлопнул себя ладонью по лбу:
— Мучачо, ты гений! Залп картечи из моей карронады сметет с палубы всю эту пиратскую шушеру!
— Да картечь-то где? — охладил вдохновенного стрелка Степан Данилыч.
— Ох... — бедный Охохито опять огрел себя по лбу. — А если насобирать всяких гаек и железок?
— Яхта новая, на ней нет мусора, — сумрачно напомнил капитан.
— Постойте, я вспомнила! Я читала! В той книжке, про Ботончито! Кажется, там стреляли вместо картечи пуговицами!
— Ура! — гаркнули Охохито, Жора и даже Макарони (который был суеверен, но не был трусом).
Но дядюшка Юферс простонал:
— Это же коллекция! Вся наша надежда!
— Вот именно надежда! На спасение! — по-капитански решил Степан Данилыч Ставридкин. — Охохито, назначаю тебя начальником корабельной артиллерии! Орудие к бою!..
Охохито помчался в кубрик и тут же вернулся с жестяной коробкой: в ней был пороховой запас. Все встали вокруг карронады — так, чтобы враг не разглядел боевых приготовлений. «Начальник корабельной артиллерии» горстями отправил порох в орудийный ствол. Гоша притащил тяжеленный портфель, поставил на палубу, толкнул в ствол вместо пыжа свой колпак и начал (тоже горстями) сваливать пуговицы в пушечное жерло. Владик, Максим и Ника помогали ему. Владик при этом, оборачиваясь, утешал дядюшку Юферса:
— Дядя Юферс, вы не горюйте. Ведь тетрадка-то осталась. Для книги она самая главная. И горсточку пуговиц можете оставить на память...
— Ох, да что там горсточка вместо такой коллекции... Ладно уж, чего там...
Владик сдернул футболку и засунул ее в ствол вместо верхнего пыжа...
А что в это время делалось на катере?
Несчастный Поганель, вплавь добравшийся до катера, все еще жевал сухарь и продолжал жаловаться на судьбу. Но пираты были не в восторге от его шпионской деятельности. В конце концов капитан Драгенногер дал ему пинка и велел встать к штурвалу, а прежнему рулевому приказал:
— Займись нашей автоматической пушкой. Как только мы получим с яхты груз, тут же надо будет пустить это корыто вместе с экипажем на дно, чтобы никаких следов...
— Есть, господин капитан!
— А ты, дубина, не зевай на руле! — крикнул Драгенногер Поганелю. — Сейчас будем догонять этих дохлых крабов, чтобы получить добычу. Только осторожнее, скалы впереди. Зацепишь камни — останешься на них навеки!
Оба судна как раз приближались к островку, перед которым торчали несколько острых камней.
— Никак нет, не зацеплю, господин капитан! — преданно проорал Поганель, осчастливленный таким доверием.
Однако догонять яхту не пришлось. «Кречет» сделал поворот фордевинд и сам пошел навстречу катеру. Сближались они очень быстро.
— Эй, вы чего! — заорал в рупор Драгенногер. — Вы сдаетесь?! Или чего?!
Капитан Ставридкин, сделав рупором ладони, прокричал в ответ:
— Вы хотели получить нашу находку? Сейчас получите! Мы зайдем с кормы!
— Эй, в машине! — обрадованно заголосил Драгенногер. — Сбавьте ход, эти гнилые тюлени сейчас подгребут сзади!
Но «Кречет» не стал подходить с кормы. Проскочив мимо катера (почти вплотную), он привелся к ветру и погасил скорость.
Шла небольшая пологая волна, яхту плавно качало.
— Тысяча морских чертей! Они завесили кормовые релинги пробковыми матами! — громко пожаловался Охохито. — Видать, на всякий случай...
— Бери выше, — посоветовал Жора. — Клянусь дедушкой, будет в самый раз, если дождешься, когда они окажутся носом на волне...
— Вот я и жду... — выговорил Охохито, разворачивая орудие. И помахал пальцами над плечом.
