Жора в это время подошел к Максиму, который самоотверженно и радостно нес вахту у штурвала.
— Клянусь дедушкой, отлично ведешь судно, юнга... А теперь возьми на полрумба правее. Видишь, Коты уже близко. Оставим их слева и, когда окажутся на траверзе, резко приведемся. Слегка пройдем против ветра по инерции и отдадим якорь.
— Есть...
Лодка между тем в результате активной работы Охохито, Макарони, Владика, Ники и даже дядюшки Юферса, который понял, что историям сейчас не время, разбухла и обрела нужную форму.
— Ребята, приготовьте якорь! — крикнул Жора. — Скоро встаем!..
Макарони извлек из форпика небольшой якорь, присоединенный к бухте капронового троса.
— Это «Данфбрт»? — далеко вытянув шею, спросил от штурвала Максим.
— Якорь Матросова, мучачо. Хорошая система, — откликнулся Охохито.
— Не отвлекайся, юнга, — сказал Жора, стоя рядом с Максимом.
— Ага, не буду...
Капитан, выйдя к мачте, наблюдал, как освещенные солнцем зубцы вырастают в небе, приближаются к яхте.
— Жора, не пора приводить?
— Клянусь дедушкой, пора... Право руля, Максим!
— Есть! — Максим закрутил штурвал.
— Так... Одерживай... — командовал Жора.
Яхта взяла круто вправо и пошла против ветра. Но это продолжалось несколько секунд. Сильный, сопровождаемый треском толчок остановил судно. Мачта качнулась вперед. Максим грудью ткнулся в штурвал. Те, кто был у лодки, полетели с ног. Капитан устоял, потому что держался за мачту.
— Клянусь дедушкой, сели. Видимо, на камни, — констатировал старпом Жора.
— Это я виноват! — чуть не со слезами крикнул Максим.
— Никто не виноват, — хмуро сообщил оказавшийся у штурвала капитан. — На карте не отмечено никаких подводных опасностей.
— А может, не камни? Может, затонувшее судно? Вдруг... тот пиратский катер? — негромко спросил Максим, глядя то на капитана, то на старпома.
Его услышал издалека Владик. Схватил свободный конец якорного троса, привычным движением обмахнул себя вокруг пояса петлей, завязал одной рукой беседочный узел. Сдернул и сунул в руки Нике очки, бросился к борту.
— Папа, я посмотрю!
— Не смей! Кому сказал! Уши оторву!..
— Но я же со страховкой! — И Владик сиганул через релинги.
Все кинулись к борту. Фигурка пловца, искаженная колебанием воды, ушла на глубину двух метров. Потом Владик на полминуты скрылся под корпусом, появился снова, вынырнул.
— Конечно, камни! Торчат, как два пальца... — И Владик поднял растопыренные пальцы над головой. — Фальшкиль как раз между ними сел. Кажется, крепко.
— Ты мне только поднимись на борт. Ты у меня долго не сядешь, в отличие от фальшкиля, — пообещал папа-капитан. — Я тебе покажу два пальца... которые торчат...
— Да подожди, Данилыч. Клянусь дедушкой, Владька молодец. И никуда не денется, на тросе же... Владик, а обшивка цела?
— Сейчас посмотрю! — Владик опять уплыл под корпус... Вынырнул, покачал головой: — Не могу разглядеть, камни мешают...
Гоша, на которого никто не смотрел, в это время поднял и заправил в похожие на мешок брюки фуфайку. Засучил на коротеньких и толстых ногах широченные холщовые штанины.
— Степан Данилыч, я это... сейчас посмотрю. А вы будьте готовы. Я, ежели что... это самое... приподыму наш «Кречет» да подтолкну вперед...
— Георгий Лангустыч, ну что вы говорите! Один фальшкиль четыре тонны!..
— А я это... гномы к тяжестям привычны. Было бы... это самое... во что упереться... — И Гоша с шумом и плеском ухнул с борта.
Все видели, как он плавает у днища. Потом поднырнул под него. Владик нырнул следом, но тут же выскочил на поверхность: видимо, Гоша сделал знак не мешать. Яхта шевельнулась...
Владик нырнул опять и под водой видел, как Гоша, поставив могучие ступни на каменные выступы, плечами и ладонями уперся в нависшее над ним днище — будто маленький, но отважный атлант. Поднатужился. «Кречет» приподнялся, освобождая из каменных тисков тяжеленный киль-плавник. Гоша поднапрягся сильнее, вытянул руки вверх и, перебирая ладонями, стал проталкивать корпус яхты над собой, подальше от торчащих камней.
Те, кто был на палубе, зашатались и опять чуть не попадали, вцепились в поручни. Яхта слегка осела, закачалась на свободной воде.
— Ура! — завопили все. Кроме капитана. Тот ухватил якорный трос и, перебирая сильными руками, выудил, словно рыбку на леске, чересчур самостоятельного сына. Тот, однако, оказавшись на палубе, выскользнул из страховочной петли и на всякий случай отбежал подальше.
— Подожди, я до тебя доберусь! —Капитан с облегчением показал ненаглядному отпрыску кулак. Было ясно, что на этом воспитательные меры пока закончены.
— Владька, какой ты храбрый, — искренне сказала Ника и дала ему очки.
— Научишь, как одной рукой беседочный узел вязать? — слегка завистливо попросил Максим.
— Конечно. Это просто...
Гоша за кормой поднялся на нижнюю ступеньку штормтрапа.
— Это самое! Надо малость отойти под ветер, чтобы не сесть опять... А больше это... никакой опасности нет...
— По местам! — скомандовал капитан. — Жора, на руль! Охохито, стаксель направо, а когда увалим, перенесешь под ветер. Макарони, на гика-шкот...
Паруса взяли ветер, яхта пошла от опасного места. Метров через пятьдесят капитан скомандовал снова:
— Право руль! Так...
«Кречет» вновь двинулся носом к ветру и остановился.
— Отдать якорь! — велел капитан.
Старый боцман Юферс умело отправил якорь в воду, потравил трос и задал его на блестящий бронзовый кнехт. «Кречет» закачался на одном месте.
— Лодку к спуску, ребята! — закричал Жора.
— Подожди, старпом, — недовольно сказал капитан. — Что-то чует мое сердце... Наведайся в трюм, посмотри, нет ли течи.
— Клянусь дедушкой, это мысль... — Жора нырнул в люк. Его ждали с растущей тревогой.
— Неужели заработали дырку? — проворчал капитан.
Макарони украдкой поплевал через плечо и сцепил пальцы.
Жора появился:
— Данилыч, ты был прав, течет... Правда, не сильно, однако часа на три будет работы.
— Этого еще не хватало... — со стоном произнес капитан.
— Данилыч, не падай духом! Как говорил дедушка Анастас, дырка в жилете — это еще не дырка в брюхе. Заштопаем... Пускай все плывут на берег, а мы останемся. Тебе, капитан, все равно нельзя уходить с корабля, а я займусь ремонтом. Под твоим умелым руководством... А разведчики пусть ходят по острову, дай Бог им удачи...
