— Шеф!.. Это я, Вова Свистогонов... Докладываю: добрался до Трех Котов... Что?.. Никому я не пудрю мозги! Вы приказали, вот я и добрался! Что дальше?.. Следить за теми, у кого сокровище? Но их тут еще нету! Появятся, тогда и буду следить... Как — отдыхать? Шеф, я кушать хочу! Даже голова кружится... Почему обжора? Опять вы зря... Я со вчерашнего вечера ничего не кушал...
Собранный из банок передатчик неожиданно развалился. Тихонько скуля и чертыхаясь, Паганель начал снова собирать эту хлипкую конструкцию. Собрал.
— Шеф! Это опять Вова Свистогонов. Докладываю, они еще не прибыли... А я хочу кушать. На голодный живот я не могу выполнять задание, мы так не договаривались... Какие яйца чаек? Из них давно вылупились птички! Шеф! Вы же говорили, что здесь была когда-то ваша база! Значит, должен быть тайник с продуктами!.. Что? Стратегический запас? Но я же только один сухарик! И шоколадку... Спасибо, шеф!..
Потом Паганель карабкался по камням, смотрел на солнце, определяя направление, чертил помусоленным пальцем на ладони маршрут и считал шаги на каменистых площадках.
Наконец он выбрался на ракушечный уступ. Перед ним на каменной стенке было несколько выступающих камней. Паганель пересчитал их. Пошатал один, второй. Этот второй пошевелился. Обрадованный Паганель закачал, задергал камень изо всех сил. Наконец расшатал, вытянул, положил рядом с собой. Облизнувшись, заглянул в открывшийся тайник. И, когда глаза притерпелись к темноте, он увидел... несколько пустых жестянок и клок бумаги с какой-то надписью. Паганель выдернул бумагу на свет.
На бумаге была нарисована круглая насмешливая рожа и темнели буквы:
Паганель заскулил пуще прежнего, скомкал и отшвырнул бумагу. Заколотил кулаками по ракушечной стенке рядом с тайником. И снова, с последней надеждой, сунул голову в дыру. Разглядел в углу заплесневелый сухарь.
С твердым как камень сухарем Паганель уселся на каменном уступе. Грыз свою находку и отрешенно смотрел в морскую даль. Но вдруг его взгляд сделался осмысленным. Паганель напрягся, посидел так несколько секунд, затем прыгнул вниз и, как разведчик, укрылся за скальным выступом...
Максим был счастлив! Он сам вел парусник при хорошем ветре. Он словно сливался с яхтой, ощущая чуть заметный трепет парусов, струнное дрожание такелажа и вибрацию корпуса, который отзывается на все звуки моря.
Сзади к Максиму подошел Жора. Максим глянул на него сияющими глазами.
— Яхта как музыкальный инструмент. Звучит будто скрипка, честное слово... До чего жаль, что придется отдать ее какому-то торговцу...
— Что поделаешь... Давай-ка я тебя сменю, а ты иди в кубрик. Дядюшка Юферс всех кличет обедать.
— Дядя Жора, я не хочу есть! Можно я еще постою? У меня получается!.. А вы идите обедайте. Не бойтесь, я справлюсь... Только пусть подберут подветренный стаксель-шкот, стаксель иногда заполаскивает...
— Клянусь дедушкой, ты становишься заправским матросом... — Старпом потрепал юнгу по плечу и отправился на обед.
У общего стола, пока все работали ложками, дядюшка Юферс вел рассказ:
— Эти Три Кота даже и не остров, а просто группа скал. Скалы торчат, как кошачьи уши, отсюда и название... Рассказывают, что там и правда были стоянки всяких контрабандистов, жуликов и разбойников. Кто знает, может быть, и сейчас... Может быть, и правда найдем какие-нибудь следы твоего папы, девочка...
Капитан и старпом переглянулись, Степан Данилович незаметно покачал головой. Дядюшка Юферс все же заметил это и поспешно сказал:
— Ну а если не найдем, ты, девочка, не огорчайся сразу. Будем искать дальше, наводить справки...
— Имейте в виду, у нас будет там не больше двух часов, — озабоченно напомнил капитан. — Этот хозяин «Зеленого льва» меня уже извел своими напоминаниями: «Сроки, контракт, неустойка...» Я скоро сам позеленею, как этот его лев...
— Дядя Степа! Дядя Жора! На горизонте какие-то скалы! — донесся сверху голос Максима. — Наверно, остров!
Старпом Жора бросился к трапу. За ним Владик и Ника.
— Ну-ка, на место! — прикрикнул капитан. — Сперва покончите с обедом! Дядюшка Юферс зря старался?.. Никакой корабельной дисциплины...
Владик и Ника виновато вернулись за стол и спешно заработали ложками. И все время смотрели на люк...
Паганель, сидя в укрытии, сделал из двух кулаков «бинокль» и наблюдал за приближающимся парусом. Судно, безусловно, было яхтой «Кречет».
Паганель бросился к высохшей на камнях одежде, натянул заскорузлую рубаху и штаны... Вдруг заверещал, снова выскочил из штанов, затряс ими в воздухе. Из штанины выскочила безобидная ящерица, улепетнула в щель между камнями. Паганель постонал, сел на обломок ракушечника, пообмахивался штанами.
— Ох... я думал, змея... Почему бедному Вове всегда не везет?
Он снова влез в штаны, опять понаблюдал за яхтой из-за камня.
Наладил передатчик.
— Шеф, они приближаются... Но я все равно хочу кушать... Ну вот, опять вы...
У стола склонились над штурманской картой капитан Ставридкин и старпом Жора.
— Смотри, Данилыч, глубины подходящие, никаких подводных опасностей нет... Раньше здесь стоял плавучий буй, но потом какие-то негодяи его раздолбали. Да, клянусь дедушкой, он и не нужен, здесь все чисто...
— Хорошо. Станем на якорь в полукабельтове, спустим лодку. Скажи, Жора, пусть готовят...
Жора стал на трап, высунулся:
— Охохито, Макарони, надувайте лодку! Скоро высадка на таинственный остров!..
Охохито и Макарони при участии Ники и Владика раскатали на крыше рубки резиновый сверток. Подсоединили шланги к похожим на педали насосам. Стали бодро нажимать «педали» ногами. Плоская лодочная шкура зашевелилась, в нее пошел воздух.
— Можно я? — подскочил Владик.
— Попробуй, мучачо... — Охохито уступил ему насос.
Дядюшка Юферс был рядом и помогал по-своему — рассказывал интересные истории:
— Шкипер Боря Куцый Нос как-то говорил мне, что у них на баркентине «Кентавр» была такая же лодка. Они стали на якорь недалеко от побережья Кубы, у какого-то островка, и старпом решил с двумя матросами сплавать на этот островок, поискать раковины и кораллы. Особенно хотелось ему найти раковину «Антильский шлем»... А на «Кентавре» был в ту пору щенок по кличке Нагель, и были у него очень острые молодые зубки...
— Финал ясен, — перебил его Охохито. — В лодке дырка, у старпома истерика, на баркентине сплошной хохот...
— Ну да, ну да... Я эту историю решил вставить в свою книгу...
— Не надо вспоминать такие истории, когда накачиваем лодку, — шумно дыша и нажимая на педаль, сказал Макарони. — Это плохая примета. Как бы самим не заработать дырку... — И поплевал, конечно.
