Уки сразу сунули носы.
– Нехорошо читать чужие письма, – заметила Варя.
Валерик разъяснил:
– Тут же никакой тайны нет. Он при нас писал, открыто. Просил купить конверт и бросить в почтовый ящик.
Чёрным, похожим на тушь соком на листе было выведено:
“Уважаемая бывшая супруга Венера Евсеевна! Поскольку я кардинально переменил образ жизни и нахожусь теперь на весьма удаленном от Вас космическом расстоянии, то ставлю Вас в известность, что прежняя наша совместная взаимосвязь больше не является действительной. Оставляю Вам в полное распоряжение магазин и прочее достояние, на что в своё время я написал бессрочную доверенность.
Все накладные, ордера и прочие бумаги и платежные обязательства в левом ящике сейфа.
Если пожалуют гости из налоговой инспекции, можете сообщить им, что я отбыл в неизвестном направлении вместе с ответственностью за прошлые деловые операции. Впрочем, держать место моего пребывания в тайне не имеет смысла. Планета Ллиму-зина, Чёрный лес в Заозёрном урочище, главный табор, седьмая от сухого дерева тыу-мга пещера (отдельная). Если сюда и прибудет налоговый инспектор, то земные финансовые законы здесь не имеют силы, а инспектора могут скушать.
Остаюсь с приятной памятью о прежнем нашем совместном существовании.
Генеральный жрец и верховный вождь
Пау-Итухатти-Пупуга (Степан Лошаткин)”.
– Значит, всё же улетел! – обрадовался Сеня. – И приземлился живой-здоровый!
– Ещё какой здоровый! – подтвердил Антошка.
– А Венера, выходит. Роману Гаврилычу наврала! – возмутилась Варя.
Пека пренебрежительно сказал:
– Она решила, что он от милиции скрывается. Вот и замела его след.
Олик рассудил:
– Теперь она прочитает письмо и придёт к выводу, что Степан Степаныч спятил. И объявит всесоюзный розыск.
– Не объявит, – возразил Сеня. – Какой ей смысл? Она же стала полноправной владелицей магазина.
Так они говорливой компанией двигались к Гончарной улице. Только Света и Валерик почти не говорили, оглядывались по сторонам: вот она, значит, какая, планета Земля.
– Это осень, – вполголоса сказал им Антошка. – Я её сам вижу впервые. А ещё бывает зима и весна…
Маркони, конечно, ужасно обрадовался. Включил на чердаке все лампы и электрический камин, потому что было теперь в этом щелястом помещении очень прохладно.
Варя сбегала за Матвеем. И вот вся компания; оказалась в сборе. (Только Никитки не было, но Сеня пообещал Антошке привести его позднее.)
Валерик и Света оглядывали институт. Света сказала с восхищением:
– Как тут здорово! – Она постепенно утеряла свою строгую сдержанность.
– Светлана, а кот-то где? – вдруг спохватился Валерик.
– Ой… – Света из-за пазухи выхватила что-то невидимое. В воздухе сверкнул искорка. Света щелкнула пальцами, и на дощатый пол шлёпнулся полосатый кот-подросток. С чёрным кончиком хвоста.
– 0-ой… Потап! – изумилась Варя. Остальные изумились и обрадовались молча. Андрюша взял Потапа на руки, стал гладить. Тот привычно заурчал.
– Мы его на ближней орбите выловили, – объяснил Антошка. – А потом он жил в пещере у Лошаткина. Потому что куда его было девать? В каплю кота надолго не превратишь…
– Вот Пим-Копытыч счастливый сделается! – сказала Варя.
– А давайте навестим Пим-Копытыча! – вскинулся Антошка.
– Давайте, – поддержал его Матвей. – А то старик совсем захандрил. Помирать собирается.
– Почему? – испугался Антошка.
– Скучает… К тому же пустырь начали сносить, левый край совсем уже разровняли. Скоро и до жилья Пим-Копытыча доберутся. А он говорит: “Никуда отсюда не пойду, тут и помру. Надоело по свету болтаться…”
— Но мы ему всё равно другое жильё подыщем, – пообещала Варя. – Ему и Потапу.
Маркони вдруг забеспокоился:
– Надо теперь заново стартовую площадку оборудовать. Там-то, у Пим-Копытыча, мы всё размонтировали. Придётся вас, господа ллимузинцы, с железной крыши отправлять, когда домой соберётесь…
– Мы сами отправимся, – засмеялся Антошка. – Мы теперь умеем… А вам первый раз придётся с крыши. Превратитесь в капли, а потом – внимание, старт!
– Мы? – удивился Сеня. А за ним остальные.
Света сказала чуточку обидчиво:
– А разве вам не хочется побывать на нашей планете?
Все, конечно, радостно завопили, что хочется. Только Варя призналась слегка кокетливо:
–Ой, я боюсь.
Света посмотрела на неё, шевельнула плечами.
– Ничего особенного. Мы сперва тоже боялись превращаться и лететь сюда. А это совсем даже пустяк…
Валерик спросил:
– Светлана, ты не забыла семечко?
– Вот новости! С какой стати?
– Что за семечко? – заинтересовался Сеня.
Антошка весело объяснил:
– От дерева лламу-вета. Удивительное такое дерево, оно даже в наших лесах редкость, а на Земле ни одного такого нет. Мы хотели его на пустыре посадить.
– Ты объясни людям сперва, чем оно удивительное, – перебила его Света.
– Оно… В общем, от всего плохого оберегает. Воздух очищает от всякого дыма и пыли. Жару прогоняет. Подышишь рядом с ним, и… ну, просто легче жить делается. А семена его помогают от всякой хвори. Поэтому уу-гы никогда ничем не болеют, они это средство давно разнюхали…
– Вот оно, семечко, – сказала Света и раскрыла ладонь.
Семечко было похоже на золотистый боб.
– Можно и правда посадить на пустыре, – сказал Олик. – Если там будет парк, больше гарантий, что молодое деревце не сломают.
Варя заметила с опаской:
– А если оно не впишется в планировку?, Возьмут да срубят, пока оно тоненькое. Решат, что случайно выросло…
– Оно растет очень быстро, – успокоил Антошка. – И срубить его трудно, ствол крепче железа. Разве что взорвать динамитом… Но на это, наверно, не решатся…
Потом Антошка посмотрел на Сеню. И они глянули в глаза друг другу.
“Ох, до чего же хорошо, что ты вернулся, Кап…”
“И теперь мы уже не будем расставаться надолго…”
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Семечко
Пим-Копытыч гладил Потапа и, зажмурившись, слушал мурлыканье. Потап тёрся боком и спиной о валенок. Он узнал Пим-Копытыча, вспомнил.
Когда первые ласки и радости миновали, Пим-Копытыч повздыхал и сказал ребятам:
