Наш дом находился в другом (не менее престижном) районе города. Когда экипаж подъехал к особняку, слуги уже ожидали нас у дверей. Они поспешно спустились с крыльца, помогли нам выйти из кареты и приняли наши накидки и шали. У меня была своя стайка горничных: девушки последовали за мной в апартаменты, чтобы снять с меня парадный наряд. Я смотрела, как они бережно разглаживают мое красное бархатное платье с широкими конусообразными рукавами и золотой вышивкой. Его повесили в шкаф к другим бесчисленным роскошным нарядам. Оставшись в одиночестве, я обнаружила, что уставилась на бюро. Огромная часть нашего стремительно тающего состояния тратилась на одежду, которая якобы должна была помочь мне получить шанс изменить жизнь к лучшему.
И сейчас моя жизнь действительно могла сделать крутой вираж. Но в лучшую ли сторону? Увы, в последнем я сильно сомневалась.
Поэтому я сделала вид, что все это происходит не со мной. Именно так я отнеслась и к смерти своих родителей. Я отказалась поверить в их уход, даже столкнувшись с самым что ни на есть осязаемым доказательством – а именно с их могилами. Не может такого быть, чтобы те, кого ты любишь, те, кто заполняет столь значительную часть твоего сердца, однажды исчезли в мгновение ока! Иногда я с переменным успехом пыталась убедить себя в том, что однажды мать и отец просто появятся в моей комнате… а когда мне не удавалось в это поверить, я просто о них не думала.
А теперь пришел черед Лионеля. Я выбросила жениха из головы и продолжала жить так, как будто на званом вечере вообще ничего не случилось.
Но когда от леди Дороти пришло письмо, я была вынуждена признать существование Лионеля.
Леди Доротея желала назначить дату свадьбы: что ж, вполне ожидаемое намерение. Неожиданностью стало ее распоряжение уменьшить наш штат прислуги вдвое и продать немалую часть наших вещей. «В Нортшире они тебе не понадобятся, – писала леди Доротея. – Прислуга и нужные предметы будут предоставлены тебе, конечно же, под моим пристальным наблюдением».
– Ох, Урос великолепный! – вырвалось у меня, когда я дочитала письмо.
– Не поминай его имя всуе! – одернула меня бабушка. Несмотря на ее замечание, я ощутила, что она напряжена.
Да… ей тоже будет нелегко жить под чужой властью.
– Смотри-ка! Лионель прислал тебе подарок!
«Подарком» оказалась банка фирменных ячменных хлопьев, которые Лионель поглощал каждое утро. В приложенной записке говорилось, что я могу заранее отведать «сей дивный злак и понять, что ожидает меня в будущем». Мне хотелось думать, что барон просто мило шутит, однако я сильно сомневалась в его чувстве юмора.
Бабушка начала рассуждать вслух, как ей следует отобрать прислугу, а я выскочила из комнаты и бросилась наутек. Выбежала из нашего особняка в сад и выскользнула через парадные ворота на улицу, заслужив недоуменный взгляд привратника, который там дежурил.
– Миледи? Я чем-то могу быть вам полезен?
Я махнула рукой, прервав его попытку встать.
– Нет! – бросила я.
Он озирался, не зная, что делать. Привратник никогда не видел, чтобы я выходила на улицу без сопровождения. Это было просто вопиюще: поступать таким образом благородным девушкам не полагалось. Что ж, выходит, я нарушила негласные правила.
Пока привратник остолбенело таращился на меня, я ринулась куда глаза глядят и вскоре смешалась с толпой пешеходов. Конечно, на улице не было представителей благородного сословия. Я натыкалась на слуг, торговцев, курьеров… словом, тех людей, труд которых помогал городским богачам жить припеваючи.
Я влилась в людской поток, совершенно не понимая, что делаю.
Внезапно у меня в голове возникла безумная мысль: не обратиться ли мне к Дональду Кросби? Во время нашего краткого разговора я ему, кажется, приглянулась. А может, мне лучше уехать? Отправиться на континент и очаровать какого-нибудь бельзианского аристократа… Или просто затеряться в толпе, став очередной неприметной девицей, ничем не выделяющейся из множества других.
– Я могу вам помочь, миледи? Ваша прислуга вас потеряла?
Похоже, мои планы испарились, не успев соприкоснуться с реальностью…
Замедлив шаг, я огляделась по сторонам. Надо же, куда меня занесло: я добралась до окраины одного из многочисленных коммерческих районов столицы! Я посмотрела на человека, окликнувшего меня. Им оказался худощавый немолодой мужчина, сгибавшийся под тяжестью свертков, которые он тащил на спине.
– А как вы узнали, что я – леди? – вырвалось у меня.
Он ухмыльнулся, демонстрируя мне щербатые зубы.
– Тут не часто встретишь барышень в такой дорогой одежде.
Подумав, я поняла, что он прав. Сиреневое жаккардовое платье было моим простеньким домашним нарядом, однако даже оно резко выделялось в море тусклой одежды. Правда, я уже заметила пару-тройку аристократов, отправившихся за покупками, однако их окружали внимательные слуги, готовые защитить своих господ от всякой черни.
– Со мной все в порядке, – заявила я, протискиваясь мимо мужчины.
Но далеко мне уйти не удалось: меня опять остановили. На сей раз – румяный парнишка из тех, кто зарабатывает доставкой сообщений.
– Проводить вас домой, миледи? – предложил он. – Три медяка, и я к вашим услугам!
– Нет, мне… – Я не договорила, кое-что сообразив. – У меня нет денег. С собой, – уточнила я.
Парень пожал плечами и собрался уходить.
– Погоди! – крикнула я, сняла свой жемчужный браслет и протянула ему. – Ты можешь отвести меня в храм великолепного Вайиля?
При виде жемчуга у юноши округлились глаза, но он замялся.
– Это как-то чересчур, миледи. Храм ведь стоит на Кэннингем-стрит.
Я сунула браслет ему в руку.
– Я понятия не имею, где находится Кэннингем-стрит. Отведи меня.
Выяснилось, что идти надо всего три квартала. Я знала главные районы Осфро, но понятия не имела, как между ними перемещаться. Мне не было нужды ориентироваться в столице.
Сегодня службы не было, но церковные двери оставались приоткрытыми, словно приглашали войти внутрь и прихожан, и всех тех, кто нуждался в совете. Я обогнула изящный храм и направилась прямо на кладбище. Миновав могилы, где покоились ничем не примечательные горожане Осфро, я оказалась возле аристократической части кладбища. Ее окружала кованая ограда, за которой высились роскошные памятники и склепы, а не обычные скромные надгробия.
Хоть я и плутала по улицам Осфро, но местоположение семейного склепа на кладбище я забыть уж точно не могла. Мой проводник ждал меня у ограды, а я побрела к каменному строению с надписью «УИТМОР». Наша усыпальница была не самой большой, но я считала ее самой красивой. Мой отец отлично разбирался в искусстве, и после его смерти мы с бабушкой заказали барельефы шести великолепных ангелов на все наружные стены.
