– Может, все-таки сдашься?
Это наверняка принесло бы ему облегчение. Не чувствовать себя виноватым за синяки и рассеченную бровь, за мою возможную смерть, снящуюся ему по ночам.
– Помнишь прошлый год? Это я попросила научить меня магии. Чтобы я могла защититься. Чтобы больше не чувствовать себя слабой. Это… – удар задел плечо по касательной, но все равно перебил дыхание. Заставил замолчать. Ненадолго. – Это то же самое. И я не сдамся.
Надоело все время нуждаться в чьей-то помощи. Надоело бояться и чувствовать собственное бессилие. И тем более надоело позволять другим решать за меня: поступать в ГООУ или другой вуз, жить спокойной человеческой жизнью или узнавать, что мир совсем не такой, каким кажется, попасть в «Хантерс», наконец, или нет…
Хватит. Это моя жизнь. И решать в ней буду я. Синяки и ссадины – недостаточно высокая плата, чтобы я отступила. В конце концов, я почти сдала телепортацию – а там каждое домашнее задание было гораздо больнее.
К тому же выяснилось, что кулаки очень помогают спустить пар.
За ощущение, что меня загнали в угол. За скопившиеся страх и раздражение. За то, что вокруг, кажется, одни враги.
Подсечка, и меня бросили на землю. Я увернулась от кроссовки, зачерпнула смешавшейся с иголками пыли, швырнула ему в лицо. Слабаки вроде меня по-честному не играют: что вокруг есть, надо использовать. Макс сам меня научил.
За Сереша с его экспериментами. Каких-то десять минут в темноте, но мне хватило. До сих пор в голову закрадывалась мысль: а вдруг чудесное исцеление – не навсегда? Вдруг моргну, и мир опять исчезнет? Проснусь после очередного сна про слепоту, а он окажется не просто кошмаром? Лабораторные мыши редко доживают до счастливой старости.
От кулака в лицо я ушла в бок – но оказалось, что Макс оттеснил меня к самому краю крутого берега. Шаг – и слетишь на десять метров вниз, пересчитывая по пути выпирающие корешки. В отчаянии я замахнулась…
За случайно увиденного в студгородке Диза, улыбавшегося кому-то другому. Другой. Похоже, он последовал моему совету. Только мне от этого легче не стало.
Пропущенный удар в живот заставил меня сложиться пополам и упасть на колени, жадно хватая ртом воздух. Передышки мне не дали: пока я пыталась избавиться от мелькавших перед глазами мушек, Макс схватил меня за стянутые на затылке волосы и рывком поднял. Носки кроссовок беспомощно заскребли по густой хвое: вот она, разница в росте. И не дотянуться до него в таком положении – даже для банальной подножки не хватало опоры.
Зато была магия. Вполне себе великий уравнитель на самом деле, что бы ни говорил Диз. Где нет возможности ударить ногой, хватит порыва силы.
В озеро мы рухнули вдвоем. Подняли тучу брызг на мелководье и остались лежать: сил двигаться не было. Рядом показался обтянутый кожей череп – русалка вынырнула и с интересом посмотрела на нас. Нет уж, мы не твоя добыча. Спугнув ее загоревшимися на кончиках пальцев огоньками, я села: обкатанные водой камушки под спиной отзывались ноющей болью в побитом теле.
– Ты в порядке?
Неизменный вопрос после каждой тренировки. Но сейчас в нем было еще больше тревоги: заметил мое настроение.
– Нет. Но буду, если пообещаешь одну вещь.
Макс уселся рядом. Мокрая одежда, волосы, вода с которых стекала за шиворот… Веселый у нас видок. Я криво улыбнулась.
– Мы оба прекрасно знаем, что Рэмбо из меня никогда не получится. Черт, да из меня даже Эллисон Арджент
[10] не выйдет, хотя параллели напрашиваются! Да я не найду ни одного противника моей комплекции! И мы оба знаем, что ты просто ждешь, пока я вывешу белый флаг, и никогда, даже если я соглашусь на тир, не напишешь Охотникам, что я готова и меня можно брать к себе. Потому что считаешь, что обо мне заботишься. Не делай этого.
Упрямое выражение на его лице наверняка было отражением моего собственного.
– Ты спрашивала о шраме у меня под ребрами, помнишь? – О нем и о многих других. Для гени (мага, в который раз поправила я себя) у Макса их было поразительное количество. Тем более для живущего всего девятнадцать лет и в двадцать первом веке с его чудесами медицины, магической и обычной. – Мне было восемь. Меня взяли в первый раз на дело. Посмотреть на место ритуала, ничего опасного… До тех пор, пока меня не проткнули мечом.
Меня передернуло.
– Окей. Ты понимаешь, что только что убил любое мало-мальски логическое обоснование для этих твоих «курсов самообороны»? От меча они не спасут.
– Ты не представляешь, во что ввязываешься.
Я подтянула ноги и обхватила колени.
– Я знаю, что со мной поступили несправедливо, используя вслепую. С тобой поступили еще хуже, и мне жаль. Я не представляю, как тебе помочь и возможно ли это, но дай мне шанс исправить то, что сделали со мной.
«А ты сумеешь?» – читалось в его взгляде.
По крайней мере попробую.
– Я не смогу тебя всегда защищать.
– Это последнее, о чем я бы тебя попросила.
Мне это не нужно. Охотник кивнул, сдаваясь.
– Слово, – напомнила я.
– Клянусь своим именем и жизнью.
Вот и отлично. Осталась одна маленькая деталь.
– И расскажи мне об убийстве Мора.
Со стоном Макс откинулся обратно на камни. Вода всколыхнулась, радостно заливая кроссовки. Я переставила ноги туда, где было суше. Пора выбираться из озера, так и замерзнуть недолго.
– Все из-за него, верно? Ты пошла на все это ради него!
Не нужно быть гением, чтобы понять, о ком речь.
– Диз тут совершенно ни при чем, – сухо проинформировала я.
– Как же! Зачем тебе «Хантерс»? Хочешь доказать им, что Диз невиновен? Смирись, Наташа, здесь нет сомнений. Если бы имелись улики, Абигору уже сообщили бы о его казни.
– Он не мог его убить.
– Наташа…
– Нет, послушай! Он не мог его убить. Почему все считают, что это Диз?
– А кто еще?
– Кто угодно! У Мора наверняка были сотни врагов! Даже я была рада услышать о его смерти!
Я нервно ходила из угла в угол. Стол – шкаф – кровать – стол. Стол – шкаф – кровать – стол. Стол – шкаф…
– Диз не мог его убить. Это невозможно!
– Еще скажи, что он вообще не убийца.
Убийца. Этого я отрицать не могла. Пальцы машинально потянулись к горлу – не распоротому, еще целому. Тогда, в Аду…
«Ты его убил?»
«Ты не оставила мне выбора».
Я отдернула руку от шеи.
– Можно подумать, ты никого не убивал!
