— Арии нужно все до последней крошки, — напомнил он. — Вся поставка. Она отправляет послание.
Известная под именем Королевы Пиратов, Ария де-факто управляла Омегой уже более двух столетий. Всякая другая группировка платила ей дань в той или иной форме за право вести свои дела на станции. Те же, кто пытался обойти Арию — скажем, отказываясь отдать ей долю от контрабанды красного песка, — всегда расплачивались за это.
— Все, — заявила Лизелль, поднимаясь на ноги после осмотра последнего тела.
Даже несмотря на то, что ум Грейсона был сосредоточен на выполнении задания, он не мог не восхититься в очередной раз неземной красотой женщины, стоявшей перед ним. Все азари казались людям роскошными: эти однополые существа близко напоминали человеческих женщин, хотя их кожа была преимущественно синего цвета. Волосы им заменяли плотные, изогнутые складки кожи, покрывающие череп, но это обстоятельство мало портило их сексуальную притягательность.
Лизелль считалась особенно привлекательной даже среди своих соплеменниц, а ее облегающий боевой костюм подчеркивал каждый изгиб тела. Частью разума, все еще удерживавшей привнесенное «Цербером» недоверие к инопланетянам, Грейсон задавался вопросом, что делало ее столь обворожительной — один лишь внешний вид или нечто большее?
Помимо склонности к биотике, азари как вид были известны своими тонкими, но мощными эмпатическими — почти телепатическими — способностями. Некоторые верили, что они использовали эти таланты для воздействия на восприятие других, делая самих себя более привлекательными, чем на самом деле. Если причина и в самом деле заключалась в этом, то Лизелль обладала исключительным мастерством в своем искусстве.
— Упакуйте песок и выдвигаемся, — распорядился Грейсон, возвращая мысли к текущей задаче. — Держитесь ближе, смотрите по сторонам. Помните — мы все еще на вражеской территории.
Следуя его инструкциям, Лизелль, Санак и остальные батарианцы спрятали пакеты и двинулись вслед за ним.
С Грейсоном во главе и Санаком, замыкающим отряд, они вышли из склада и углубились в темные улицы квартала. Двигаясь быстро, они пробирались через перекрученный лабиринт аллей и переулков, стараясь поскорее добраться до дружественной — или, по крайней мере, нейтральной — территории.
Было уже поздно, далеко за полночь по внутреннему времени станции. На улицах встречались лишь отдельные прохожие. Большинство из них были гражданскими, обычные мужчины и женщины разных рас, которые — по какой-то причине — жили или работали в кварталах, контролируемых «Когтем». Таких было легко заметить: увидев тяжеловооруженный отряд, они разворачивались или ныряли во мрак подъездов, желая избежать столкновения.
Грейсон замечал таких людей с первого взгляда и тут же забывал о них. Он высматривал патрули «Когтя». Любая ответная реакция на нападение на склад должна была быть случайной и неорганизованной — «Коготь» никак не мог ожидать, что Ария нанесет по ним удар здесь, в самом центре их территории. Но эта турианская группировка — одна из немногих — регулярно отправляла вооруженные отряды на улицы своих кварталов, как средство напоминания жителям, кто здесь главный. Грейсон знал, что если они, с их обмундированием и оружием, наткнутся на один из таких патрулей, турианцы откроют огонь, не задумываясь, всего лишь потому, что таковы правила.
Но им повезло. Они прошли через территорию «Когтя» и вышли в один из центральных районов Омеги без происшествий. Просто для верности, Грейсон держал строй еще несколько кварталов, настороженно прислушиваясь, не появятся ли звуки погони.
Лишь только когда Лизелль положила руку ему на плечо и сказала: «Думаю, мы в безопасности», он позволил себе расслабиться.
— Ария ждет нас в «Загробной жизни», — подчеркнуто напомнил ему Санак.
Грейсон прекрасно знал, где была их босс. И в этом заключалась проблема — все знали.
«Загробная жизнь» была сердцем социальной жизни Омеги, клубом, где богатые и влиятельные смешивались с обычными жителями станции — все в погоне за чисто жизненными наслаждениями. Завсегдатаи приходили сюда в поисках музыки, секса, наркотиков и даже насилия, и немногие уходили отсюда, не найдя хотя бы малой толики того, что искали.
Ария Т'Лоак была неизменной частью клуба, почти каждую ночь восседающая в своем личном кабинете над пульсирующим хаосом толпы. Ее присутствие отчасти сделало этот клуб тем, чем он был: «Загробная жизнь» олицетворяла Омегу, так же как и сама Ария.
— Мы не пойдем в клуб, нагруженные двадцатью фунтами красного песка, — ответил Грейсон. — Надо спрятать его где-нибудь в надежном месте.
Вряд ли «Коготь» мог организовать ответный удар так быстро, но даже если бы и мог, Грейсон сомневался, что им хватило бы храбрости нанести визит Арии в ее собственном клубе. Но «Коготь» был не единственной проблемой, которая волновала его.
Охрана пристально следила за всеми внутри клуба, но стрельба, удары ножом и случайные потасовки считались обычным делом на улицах и переулках вокруг. Наркоманы, отчаянно ищущие дозу, или уличные грабители, слишком глупые, чтобы задумываться о далеко идущих последствиях, без колебаний набросились бы на команду Грейсона, если бы посчитали возможную выгоду достаточно высокой. Риск этого был невелик, честно говоря, но Грейсон не хотел идти даже на малейший риск.
— Спрячем песок в моей квартире, — заявил он. — Затем доложим Арии и назначим передачу на завтра.
Губы Санака скривились в возражающей гримасе, но он ничего не сказал. Лизелль, напротив, одобряюще кивнула.
— Веди нас, Пол, — проворковала она. — Чем скорее избавимся от этого, тем скорее сможем вернуться к танцам.
Чтобы добраться до квартиры Грейсона, им потребовалось около 15 минут. Несколько раз он проверял, нет ли за ними слежки, и всякий раз не мог не заметить, как Санак закатывает все свои четыре глаза.
«Вот поэтому-то Ария и назначила меня главным, — думал он. — Я беспокоюсь о мелочах».
Это был лишь один из множества ценных уроков, усвоенных им у Призрака.
Его квартира находилась в одном из самых безопасных — и самых дорогих — районов Омеги. Охранники на входе в район — пара тяжеловооруженных турианцев — узнали его и расступились, позволив ему и отряду пройти внутрь.
Добравшись до нужного здания, он ввел код доступа на панели у входной двери, инстинктивно заслоняя клавиатуру от Санака и остальных батарианцев. При этом он встал так, что Лизелль прекрасно могла все разглядеть, но он уже сообщил ей код к своему дому несколько месяцев назад.
Дверь отъехала в сторону, открыв небольшой коридор, ведущий к лестничному пролету и единственному лифту.
— Третий этаж, — сказал Грейсон. — Идем по лестнице. Лифт немного медленный.
Они с Лизелль пошли вперед, а Санак с остальными последовали за ними. Наверху был еще один коридор с двумя дверями, по одной с каждой стороны. На каждом этаже этого пятиэтажного здания было всего по две квартиры; это больше всего нравилось Грейсону в этом здании — очень мало соседей, каждый из которых уважает частную жизнь другого.
