Признаки борьбы были очевидны, хотя, сколько всего народу участвовало в потасовке — и кто это был — оставалось загадкой. Все, что они знали наверняка — это то, что человек, известный им под именем Пол Джонсон исчез, а с ним исчезли и наркотики.
Это было его ненастоящее имя, конечно же. Пока этот предприимчивый человек поднимался по ступеням ее иерархической лестницы, Ария проверяла его самого. Не составило труда установить, что имя Пол Джонсон было вымышленным, но это не встревожило ее. Он далеко не единственный в ее организации использовал фальшивую личность.
Несколько месяцев осторожного расследования убедили ее, что он не работал на конкурирующую банду или какое-нибудь охранное агентство, ищущее способ попасть на Омегу, но ей так и не удалось выяснить, кем он был на самом деле. Она велела своим людям взять его биометрические образцы: отпечатки пальцев, оставленные на стаканах в клубе; фотографии сетчатки глаза, лица и морфологические признаки, записанные на различных камерах безопасности станции; образцы волос, кожи и даже крови, собранные Лизелль, пока Пол спал рядом с ней. Ничто из этого не фигурировало ни в одной известной ей базе данных.
Арии не нравилась неопределенность. Ее первым побуждением было убрать Пола, просто ради спокойствия. Она даже приказала Лизелль сделать это. Но юная азари взмолилась за его жизнь. Он обладал навыками, которые могла использовать Ария, настаивала та; он ценен для организации. Какое бы прошлое не лежало за его плечами, он оставил его, когда прилетел на Омегу. Сейчас он верен Арии, клялась Лизелль… по крайней мере, верен так же, как может быть верен любой другой житель Омеги.
В конце концов, Ария позволила себя уговорить. И вот, Лизелль была мертва.
За прошедшие столетия Королева Пиратов Омеги повидала тысячи, если не миллионы трупов: как врагов, так и друзей. Она стояла над столькими телами азари, что уже не могла и припомнить, и многие из них были убиты ее собственной рукой. Но ей редко выпадало видеть смерть ее собственного ребенка.
По настоянию матери Лизелль держала их родство в тайне. Ария не хотела, чтобы враги использовали это знание против нее, и она не хотела, чтобы Лизелль жила в постоянном страхе. Теперь все это уже не имело значения.
Несмотря на бурлящую в ней ярость из-за смерти дочери, Ария не собиралась принимать скоропалительные решения. В этом деле было слишком много возможностей. Это могла быть ответная атака «Когтя», хотя такой вариант казался маловероятным. Зачем приходить и мириться с ней только для того, чтобы тут же снова развязать войну? Они не настолько глупы.
К тому же, у «Когтя» не было причин забирать с собой Пола. Если бы это было их рук дело, то его тело лежало бы сейчас рядом с телом Лизелль. В действительности, она не могла понять, кому вообще потребовалось захватывать Пола… а это означало, что существовал значительный шанс того, что он замешан в этом деле.
Она повернулась и быстро вышла из спальни, ее лицо превратилось в непроницаемую каменную маску, когда она отвернулась от тела дочери.
Санак был где-то в подъезде снаружи, пытался выяснить, видел или слышал ли кто-нибудь из соседей что-то существенное. Она послала с ним пару кроганов в качестве не слишком тонкого намека на то, что когда Санак задает вопрос, отвечать нужно прямо и исчерпывающе.
К сожалению, вряд ли он узнал бы что-то новое. «Первая охранная компания Омеги» уже предложила награду в пять тысяч кредитов за любую информацию, которая помогла бы в задержании — или уничтожении — ответственных за убийство их охранников. Пока что у них не было сколь-нибудь значимых зацепок. Репутация Арии была хорошо известна всем на Омеге, но даже если пять тысяч кредитов не заставили никого раскрыть рот, то страх перед легендарным гневом Королевы Пиратов также был неспособен на это.
Она прошла через кухню и вышла в гостиную одновременно с возвращением Санака. Судя по выражению лица батарианца, ему нечем было порадовать ее.
— Мы поговорили со всеми в этом здании, — сказал он, наклоняя голову влево в неосознанном жесте уважения, принятом среди его вида. — Они слышали несколько выстрелов; видели, как шестеро или семеро выбежали из квартиры. Все люди. Ничего нового.
Ария могла бы наброситься на него из-за его неудачи, но в этом не было смысла. Она могла бы использовать жестокость и запугивание, чтобы узнать то, что ей требовалось; это были ценные инструменты в деле переговоров и при мотивировании тех, кто работал на нее. Но она знала, что Санак делал все, что мог.
Хотя и не самый сообразительный из ее подручных, он был верным и непреклонным в выполнении поставленных перед ним целей. Злость на него ни к чему бы не привела. Она не ругала своих слуг без причины; это лишь вело к затаенной обиде и неминуемому предательству.
— Значит, мы по-прежнему не знаем, кто Джонсон — жертва или предатель, — задумчиво проговорила она.
— Я ставлю на предателя, — заявил Санак. — Людям нельзя доверять.
Вместо ответа Ария поставила его на место резким взглядом.
— Взгляните на доказательства, — быстро продолжил он, понимая, что чтобы убедить ее потребуется не только его личная неприязнь людей как виду. — Лизелль перерезали горло; она доверяла убийце, если подпустила его так близко. А наркотики? Я хотел отнести их к вам в клуб. Джонсон настоял, чтобы они остались у него. Это кажется немного странным.
— Принести песок в клуб, значило подвергнуться глупому риску.
— Дело не в том, что он сказал, — настаивал батарианец. — Дело в том, как он сказал это. Я видел, что он неравнодушен к песку. Он не мог отвести от него глаз. У него дожали губы. Он и раньше принимал. Это было очевидно.
— И из клуба он ушел в одиночку, — добавил Санак. — Я видел, что Лизелль осталась там одна.
— Ты, конечно же, думаешь, что это важно, — заметила она. Ее впечатлило то, как много он думал об этом. — У тебя есть теория?
Санак моргнул верхней парой глаз, собираясь с мыслями, прежде чем заговорить.
— Джонсон не мог сопротивляться песку. Почувствовал затаенную жажду глубоко внутри. Поэтому он позвонил каким-то своим старым дружкам на станции. Пригласил их к себе на вечеринку. Лизелль внезапно пришла к нему, хотела удивить. Он понял, что попался. Велел остальным спрятаться в спальне. Пригласил ее зайти. Перерезал ей горло. Схватил наркотики и свалил вместе с дружками.
Ария пару секунд обдумывала это объяснение, затем отвергла его.
— Это лишено смысла. Почему Лизелль голая?
— Люди — больные животные, извращенцы. Наверняка изнасиловали ее, прежде чем убить. А может и после.
— Ты сказал, что соседи слышали выстрелы, — быстро продолжала Ария, пытаясь отогнать прочь сцены насилия над дочерью, которые пронеслись перед ее глазами. — Объясни это.
Батарианец моргнул всеми четырьмя глазами сразу, пытаясь найти вразумительный ответ. Прежде чем ему это удалось, один из саларианцев вышел из коридора, ведущего в спальню.
