Он по-киношному лихо засунул пистолет за ремень джинсов на спине, подхватил чайник, вышел и начал перекрикиваться со мной из сеней.
О боже, боже, послал же ты мне захватчика, а ну да, я, кажется, уже сетовала.
— У меня тут бак с чистой водой стоит, я привез.
— Это ваш дом? — прокричала я в ответ.
— Мой, — ответил он. — Только куплен на имя другого человека.
Чайник мы поставили подогреваться, Костя вытащил из кухонного шкафчика заварку в пакетиках, мед, сушки, сухари. И вскоре мы почти по-семейному устроились за столом пить чай.
Первые глотки смаковали в удовольствие и просто грелись, только теперь обнаружив, что промокли и замерзли серьезно, а потом начали говорить.
— Кира, — по-доброму обратился ко мне Константин, — вам придется вспомнить все, что связано с Андреевым. Может, он сказал что-то, намекнул или какую-то открытку поздравительную подарил-прислал, или что-то еще. — И почти с жалостью попросил: — Надо вспомнить. И лучше, если вы сделаете это сами.
— Как я понимаю, Костя, вы хотите найти деньги, которые украл Аркадий? — спросила я нейтральным тоном.
— Конечно, хочу! — убежденно уверил он.
— А скажите, вы отчетливо себе представляете, какие организации и какие именно люди их ищут? То есть вы собираетесь конкурировать с государственными органами и парой-тройкой криминальных авторитетов области?
— А почему нет? — по-мальчишески задорно усмехнулся он и заверил: — Они ничего не найдут.
— А вы найдете, — подсказала я.
— А я найду, — весело согласился он.
— А они найдут вас, — устало-иронично усмехнулась я.
— Не найдут.
— Ну, хорошо, оставим эту полемику, — предложила я и спросила: — И каким образом вы намерены искать этот «клад»?
— Вы мне скажете.
— О господи! — разом как-то устала я. — Снова — здорово! — и поинтересовалась с искренним любопытством: — Нет, вы на самом деле считаете, что я могу что-то вам сказать такого, что не сказала целому отряду следователей и приводящим весьма убедительные доводы к откровенности представителям криминальных структур? И думаете, что я могу что-то знать?
— Но зачем-то Андреев вернулся, — настаивал Константин с упорством гончей, взявшей след. — Значит, деньги где-то здесь. И то, что он пришел именно к вам и его убили в вашей квартире, говорит о том, что ключ к деньгам находится именно у вас.
Логика в его словах была определенно — действительно, зачем-то же Аркаша вернулся и почему-то оказался у меня дома. Удивительно только, что все заинтересованные стороны не кинулись меня умыкать наперегонки и требовать того же, что требовал от меня сейчас Константин.
Или сегодняшнее шоу это только начало? Не хотелось бы снова встречаться с представителями различного рода государственных структур и возобновлять общение с нервными ребятами с характерной внешностью из противоположного лагеря.
Вполне обойдусь без такой популярности.
— Но я не пытаюсь что-то скрывать, да и не пыталась никогда, и на самом деле никаких таких намеков и вещей, указавших бы на деньги, Аркадий мне не оставлял, — с максимальной честностью убеждала я его.
— В том-то и дело, что я уверен, что вы все же обладаете информацией, смысла которой и ценности просто не понимаете, — уверял он воодушевленно.
— И мы вернулись к тому, с чего начали, — вздохнула я. — И как, по-вашему, я сообщу эту информацию, если я не понимаю и не знаю, что она важна?
— Есть специальные психологические методики, тот же гипноз, но мы к ним прибегать не станем: это долго, да и я не специалист в данной области. Мы попробуем иначе: у меня есть препарат, нечто вроде сыворотки правды. Вколю вам, и мы поговорим.
На полном серьезе, с блестящими от азарта глазами, с каким-то прямо сектантским вдохновением объяснял он мне с безыскусной простотой и детской радостью от предвкушения новой увлекательной игры.
— Костя, вы с ума, что ли, сошли? — строго спросила я. — Что за бред? Какая сыворотка?
— В общем-то обыкновенная, — похвалился он. — Вы знаете, Кира, что в Интернете можно найти и купить все, что угодно. В том числе формулу этой самой сыворотки правды и составляющие ее ингредиенты. Не так уж это и сложно. А мне даже не понадобилось ее изготавливать, я приобрел уже готовый препарат.
— Вы сами-то себя слышите, Костя? — поинтересовалась я с осторожностью, ибо клиент показался мне несколько не в себе. Я бы даже сказала: сильно не в себе. — Вы как это себе представляете? Вот вы сделаете мне укол и что вы спросите? Коды-явки-пароли?
— Нет, мне нужны только коды доступа к счетам.
— Всего-то! — восхитилась я радостно.
— Не надо шутить! — одернул он меня, переменившись в момент из простодушного паренька в опасную личность с неустойчивой психикой.
Да уж какие тут шутки! Я реально оценивала наше текущее положение и перспективы, как-то все больше уверяясь в своем подозрении, что мальчик-то не совсем адекватен.
А это опасно. Причем более чем.
И собралась ответить Костику что-то успокоительное, уверить в моей полной лояльности, чтобы как-то его заболтать.
Но дальнейшей беседы у нас не получилось.
Мое освобождение прошло по-простецки, я бы даже сказала, буднично: без выноса окон-дверей, криков и выстрелов.
С крыльца донесся какой-то звук: вроде как что-то шлепнулось или упал объемный, но не тяжелый предмет.
— Что это? — дернулся всем телом Костя, повернув голову в сторону звука.
И мы оба сосредоточенно прислушались. Тишина — ничего.
Такая плотная, звенящая тишина, и все.
— Может, ступеньки с козырьком от старости обвалились наконец или кошка какая-нибудь? — предположила я.
— Сидите тихо и не двигайтесь, — приказал он напряженным голосом и предупредил: — Не заставляйте меня вас связывать.
— Не буду, — пообещала я со всей искренностью.
Костик, взяв в руку пистолет, стараясь двигаться бесшумно, подошел к одному из окон, медленно отодвинул край занавески и долго всматривался в заросли, некогда бывшие огородом.
Потом кивнул мне предупреждающе и вышел тихо из комнаты, а я смотрела, как он проделал то же самое у другого окна, выходящего на крыльцо. Последовательно обойдя все окна и из всех посмотрев на участок, Константин подошел к входной двери, приложил к ней ухо и стоял так несколько минут, старательно прислушиваясь.
О господи, еле сдержала я тяжкий вздох, хорошо хоть не бандюки грамотные, а просто мальчик с завышенными желаниями, жадностью и раздутым самомнением, мешающим объективному видению действительности, а то бы мне не выбраться из этой передряги.
Костик, решившись на вылазку, очень осторожно — по сантиметру, чтобы не издавать звуков, — отодвинул щеколду и так же медленно открывал дверь. И, перехватив пистолет двумя руками, стал осторожно выходить на веранду.
