Жизнь преподносит свои сюрпризы.
Я сильно ошибалась, предполагая, что на похороны Аркаши никто не придет. Пришли его бывшие подчиненные, в основном женщины, и всего двое мужчин, пришли и какие-то девушки, думаю, из числа бывших многочисленных любовниц, некоторые даже искренне плакали и скорбели.
Нет, я, видимо, чего-то кардинально не понимаю в жизни и в психологии женщин! Мужик кинул всех, кого мог, при этом серьезно подставив многих, а они рыдают?..
Но ладно, пусть себе рыдают, может, любовь такая была? Даже не собираюсь гадать!
Мне же пришлось срочным порядком переигрывать дальнейший план всех мероприятий, звонить в кафе и давать поручение накрывать столы совсем на другое количество людей, а еще заказывать специальный автобус.
В общем, как создавал мне при жизни проблемы Аркаша, так и продолжил после смерти. Неугомонный какой! Может, свечку ему поставить в церкви, так я понятия не имею, крещеный он вообще или нет?
Остается надеяться, что после вполне достойных похорон, что я ему устроила и оплатила, не поскупившись на дорогой красивый гроб и приличные венки, и даже костюм его английский дорогущий нашла среди его конфискованного имущества и с помощью Башкирцева уговорила продать мне за символическую цену, так что в гробу Аркаша лежит одетый по высшему разряду — он угомонится наконец и уже исчезнет навсегда из моей жизни.
Я перевела взгляд с плачущей блондинки в сторону, наткнулась на внимательные глаза Башкирцева и быстро отвела глаза.
Проснувшись утром, мы не упомянули о моем ночном сексуальном нападении ни словом. Вернее так: Илья явно хотел об этом поговорить и улыбался, посверкивая глазами, но наткнулся на мрачное выражение моего лица и промолчал. А я поспешила выбраться из постели и убежала в спасительный душ.
Стояла под струями, вспоминала то сладкое сумасшествие, что пережила ночью, и меня немного поколачивало от прокатившей по всему телу томительной волны.
Признаваться Илье и показывать, что именно испытываю, я не собиралась, практически сбежала от его внимательного изучающего взгляда, которым он меня сопровождал все утро. Сослалась на срочные похоронные дела, еле дождалась приезда парней и — пока-пока!
А в морге, когда я приехала за уже наряженным и приготовленным к погребению Аркашей, ребят сменил Илья, отправив куда-то по поручениям Витю с Валей и уже дальше сопровождал меня сам.
Могилу закопали, водрузили сверху табличку с именем и датами, установили венки. Провожающие в последний путь возложили цветы и потянулись по тропинке между могилками к выходу.
Я всех оповестила о том, что их ждет микроавтобус на выходе, который отвезет в кафе на поминки.
И только пусть Аркаша попробует потом доставать меня с того света — откопаю, сожгу в крематории, а пепел развею! Или что-нибудь другое придумаю, что там для покойников не шоколад и не Царствие Небесное?
Получит!
И все же я задержалась у его могилы, вспомнив наш глупый брак и его еще более глупую смерть.
— Пусть земля тебе будет пухом, Аркаша. Постарайся обрести покой, если сможешь, — попрощалась я с ним.
А когда пробиралась по тропке между могилками, в одном из узких мест мне протянул руку, чтобы помочь пройти, молодой человек.
— Спасибо, Костя, — поблагодарила я, вспомнив его имя.
— Да ну что вы, — вроде как засмущался немного он.
И когда мы вышли на аллею, где поджидал меня Илья, он с виноватой улыбкой попросил:
— Кира Андреевна, мне надо поговорить с вами.
— О чем, Костя? — удивилась я.
Мы даже не были представлены друг другу, виделись пару раз, когда я приезжала к Аркаше в офис, и то так, мимолетно.
— Это касается Аркадия Павловича, — уклончиво объяснил он, напряженно посмотрев на Башкирцева.
— Так говорите, — разрешил Илья.
— Извините, но я хотел… — стушевался он, — с Кирой Андреевной, наедине. Это личное, но если она потом решит, что надо рассказать вам, то расскажет.
— Но если личное, — хмыкнул Башкирцев и демонстративно отошел всего на пару шагов в сторону.
А Константин взял меня под локоток, плавно повернул, так, что мы оказались спиной к Илье, и медленно повел вперед, начав говорить проникновенным, с ноткой печали голосом:
— Кира Андреевна, вы знаете, как сильно вас любил Аркадий Павлович?
— Положим, себя он любил куда как больше, — отметила я очевидный факт и почувствовала напряжение от нескромного вопроса постороннего человека.
— Кира Андреевна, — продолжил вкрадчиво говорить парень, — давайте в память об Аркадии Павловиче вы спокойно проводите меня до машины, и мы немного прокатимся.
Я остановилась, посмотрела на него, как на больного, тут же почувствовала, как что-то твердое уперлось мне в бок.
— Я понимаю, — почти с грустью произнес он, — что вы не изъявите желания добровольно ездить со мной по моим делам, поэтому вынужден вас заставить, Кира Андреевна, прибегнув к помощи угроз в виде пистолета, приставленного к вашей печени. Вы скажите этому своему полковнику, что мы отойдем ненадолго. Уговорите его нас не останавливать. Сквозные ранения брюшной полости и печени смертельны, Кира Андреевна.
— Ну перестаньте, — попеняла я ему тоном уставшей от проказ своего подопечного нянюшки. — Вы умный молодой человек, зачем вам нужны эти детективные захваты заложника, это же совершенно дурацкие книжные штампы. Да еще по-киношному пистолетиком угрожать. Ну, на самом деле, ерунда какая-то.
— Это вынужденная мера, Кира Андреевна, как бы пошло и избито это ни выглядело, — почти с сожалением признался Костя. — Но ваш этот полковник московский и местные полицаи не дадут мне выехать из города, а мне надо покинуть область. И заметьте, они даже не подозревают меня, а просто тупо следят за всеми, кто хоть косвенно проходит по их делам об убийстве, и заставили всех подписать расписку о невыезде. Так что вы скажите что-нибудь своему церберу, чтобы он за нами не шел.
— Костя, ну что вы глупите, честное слово! — возмутилась я. — Он от меня не отойдет и ни с кем никуда меня не отпустит. Могу сказать только правду, что вы меня похищать надумали.
— Скажите, — чуть помедлив, решил он. — И добавьте, чтобы нам дали спокойно сесть в мою машину и уехать. Любое движение или попытка захвата — и я выстрелю.
— Ну что за ребячество, Костя! — увещевала я его. — Это глупость несусветная! Это только в кино легко и просто раскатывать с заложником и уходить от погони. В жизни все жестко: вести вашу машину будут плотно и загонять, как зайца, по тому пути, который выгоден полиции, а потом вас просто пристрелит снайпер. И никакой заложник не поможет. Сейчас у вас еще есть возможность уйти, вы же сказали, что вас даже не подозревают, а следят, как и за всеми остальными. — И начала потихоньку психологически давить: — Если вы сейчас уберете пистолет и уйдете, я даю слово, что до следующего утра никому не расскажу, что вы пытались меня взять в заложницы. И вы тихо и спокойно уедете.
