— Тебе не кажется, — приняла я его ироничный тон с облегчением и подхватила, как удачную подачу, — что матерый мент, опер уголовки, цитирующий Мандельштама и Левитанского, настораживает приблизительно так же, как балерина в роли умирающего лебедя в берцах и с автоматом.
— В свое время я был вполне себе романтическим юношей, — усмехнулся Илья.
И мы оба передохнули, на мгновение понимающе переглянувшись благодарно друг другу за то, что ушли от непростых тем, и на самом деле не для утренней светлой беседы. Совсем.
— Это когда? — сильно заинтересовалась я. — В начальной школе? Подозреваю, что годам к двенадцати ты уже не был юношей и уж тем более романтиком. И потом, романтические юноши почитывают стишата о несчастной и счастливой чистой любви без примесей, а не штудируют трагического Мандельштама и подзабытого Юрия Левитанского.
— Так романтики бывают разные.
— Ладно, романтик, — усмехнулась я, поднимаясь из-за стола. — Пора в морг ехать.
— И вот так всегда, — пожаловался с наигранным вздохом Илья, — с моей нежной и тонкой душевной организацией: чуть зазеваешься, и жестко в морг.
— Поедем на твоей машине, — распорядился Илья, когда мы выходили из дома. — Моя в конторе у экспертов, потом ее отвезут на сервис и неизвестно сколько там промаринуют, а у парней сегодня другое задание.
— На моей так на моей, — не имела возражений я, и мы двинулись к гаражам.
Мой джип «вездеходец», как я его называла за особую брутальность и повышенную проходимость по типу русского танка, по крайней мере, мне он казался таковым, стоял в подземном гараже — недавнем приобретении жителей нескольких окрестных домов — великом достижении!
Некие ушлые, но толковые ребята, на поверку оказавшиеся все же не совсем бандитами и жуликами, предложили проект: сделать подземный двухуровневый гараж на пятачке между домами, не занятом постройками. И предложили скинуться на это дело заинтересованных жителей, то бишь будущих хозяев.
Методом естественного отбора, по принципу «у кого сколько есть», насобиралось жителей аккурат на те самые два этажа. Вложились, построили, и выяснилось, что построили ребятки гаражиков так на пяток больше тех денег, что ими были приняты у будущих владельцев, и теперь отбивали свои траты, сдавая те самые «лишние» гаражи в аренду по цене съема однокомнатной квартиры на окраине.
Биты мальчики не были, разобрались с ними полюбовно, выторговав хозяевам гаражей некие мелкие преференции, и на том разошлись, оставшись довольными друг другом, поскольку буквально через пару месяцев после введения в эксплуатацию гаражного комплекса цены на боксы в нем подскочили до немыслимых высот — а потому что самый центр, и все компактно, и в соответствии со всеми стандартами и требованиями безопасности. Наверху комплекса так и вовсе площадки игровые и травяные газоны с дорожками для прогулок. Красота! Пойди найди подобный теплый и охраняемый гараж со всеми удобствами в центре города! То-то же! Альбина моя была одной из активных участниц гаражного строительства и приобрела себе один из самых просторных гаражных боксов.
— Слушай! — воодушевленно восхитился Башкирцев, выгнав джип из нашего гаража в проезд между боксами и устраиваясь на водительском сиденье моей машины. — Класс! Серьезный автомобиль!
Он отрегулировал кресло под себя и принялся за зеркала, поправляя их под свой рост, и все восхищался:
— Я к нему давно присматривался, думал себе такой взять. Вот нравится мне этот бродяга! — И вдруг заявил: — Я у тебя его заберу!
— Забирай, — легко согласилась я и пожала плечами. — Он для меня слишком большой, тяжелый и брутальный. Я себя в нем чувствую, как мышка в чужой большой норушке. Да и жрет он много.
— Мой подлатают, мы его продадим, возьму кредит и купим тебе что-нибудь покомпактней и поновей, — возбужденно рассуждал Илья, попутно просматривая все карманы, бардачок и ящик под локтем с горящими, как у мальчишки от новой игрушки, глазами.
— Да не надо кредит, — подумала я о его предложении. — У деда стоит моя московская машина, можно и ее продать, а то я ей не пользуюсь практически.
— Ну, можно и продать, — согласился Илья.
— И что-нибудь представительное взять, — размышляла я, уже мысленно прикидывая, какую машинку я хочу.
Но Илья Георгиевич умудрился развеять все мои девичьи мечты грубым вмешательством.
— Кир, — строгим тоном возразил Башкирцев, сурово посмотрев на меня, — ездить ты будешь на джипе с повышенной системой безопасности.
— А я думала о небольшой машинке… — начала было возражать я, но он прервал меня безапелляционным тоном:
— На джипе. Так безопасней. И не спорь.
И мы вдруг, словно очнувшись, посмотрели удивленно друг на друга.
Это был разговор не из нашей с ним жизни и реальности, а наверное, каких-то иных людей — обыденный разговор двух супругов, обсуждающих семейную проблему и решающих, как лучше с ней разобраться.
Разговор из чужой жизни.
И мы смотрели друг на друга, осознавая это, и нечто непонятное витало между нами — напряженное, трудное и болезненное.
— У тебя запаска в порядке? — спросил Илья, выручая нас обоих.
И я чуть не расплакалась от благодарности ему за это спасение.
Он понял все правильно и подбадривающе улыбнулся.
— Не знаю, — ответила я и от расстройства даже не сообразила сразу, в чем призналась. — Не проверяла.
И только когда произнесла это и увидела, как меняется выражение лица Башкирцева, запоздало, с кислой тоской, сообразила, какую глупость сморозила, признавшись ему, и виновато скривилась.
— Упс! — сказала я, как застуканный за курением школьник, и почесала голову.
И началось:
— Как это не проверяла? — немедленно сделался суровым и возмутился Башкирцев. — Ты же последнее время мотаешься постоянно в какие-то командировки, мне Матвей Петрович говорил, и ты ездила, не проверив запаску?
— Но она же мне не понадобилась, — слабо оправдывалась я.
Когда дело касается безопасности вообще и особенно моей, что дед, что Башкирцев становились параноиками. Мне приходилось терпеть бесконечные наставления и назидания по технике безопасности жизни и требования практикой закрепить изложенный материал. И лучше было не возражать, а то все начиналось сначала, только в удвоенном пакете.
— И вообще, — попыталась я остановить его наезд, — нечего деду тебе докладывать о моей жизни. Я ему не разрешала. Своей занимайся, у тебя наверняка уже имеется какая-нибудь другая женщина и новая любовь, вот ее и воспитывай! — решила я сама наехать, известно же, что нападение — лучшая форма защиты.
— Женщин вокруг полно, но нет тебя, к большой досаде. А моя любовь? «Моя любовь теперь на воле!» — процитировал он строчку из известной песни, произнеся все это тем же непримиримым строгим тоном, и добавил от себя еще более недовольно: — По городам и весям страны бегает. — И распорядился: — Вылезай! Пойдем проверять твою запаску!
