Вот таким мытьем, катаньем и провокацией мне и удалось всего один раз за те три года, что мы были женаты, умыкнуть Илью Георгиевича знакомиться с бабушкой, которая по понятным причинам на нашей свадьбе не присутствовала.
Тепло принятый и обласканный любимой тещей Альбиной, Башкирцев, налопавшись вкусностей, приготовленных ею для зятька собственноручно, проспал больше суток, просыпаясь лишь по зову природы — посетить туалет и перекусить, да еще чмокнуть нас обеих в щечки — и заваливался обратно в постель.
Мы с Альбиной ухохатывались, когда наблюдали, как он входил в кухню с помятым ото сна лицом и скромненько спрашивал:
— Девочки, а есть что перекусить?
И откровенно клевал носом над тарелкой, засыпая прямо за столом, когда доедал очередную вкусность, которой баловала его Альбина.
Вот в одно из таких пробуждений мы взяли несчастного расслабившегося Башкирцева в оборот, отправили в душ, напоили основательно кофе и повезли к бабушке.
После общения с внучатым зятем Ангелина Григорьевна вынесла свой строгий вердикт:
— Мерзавец! — с чувством произнесла она, подышала взволнованно и добавила: — Но хорош, зараза! Правильного ты себе мужа выбрала, Кира. С твоим-то характером тебя в узде надо держать, а он мужчина, способный дать тебе укорот, хоть и мерзавец.
— Что он тебе такого сказал, бабуль? — стало мне необычайно интересно.
— А-а-а! — раздраженно махнула она ручкой, но снизошла до пояснений: — Я объяснила ему, что наша милиция работает из рук вон плохо, коррупция и разгильдяйство расцветают пышным цветом снизу доверху во всей структуре. И, разумеется, растолковала, что надо больше работать, искоренять вопиющие недостатки. А он мне ответил, что, если возьмется помимо ловли преступников что-то там еще искоренять, его жена узнавать перестанет, потому что дома он будет появляться раз в год, а то, глядишь, она и вовсе пристрелит его из его же табельного пистолета. И добавил со смешочком: давайте я просто тихонько всяких убийц ловить буду, а с вопиющими пусть другой кто разбирается. — И возмутилась очередной раз: — Я же говорю: мерзавец!
По дороге из Рощина в город Башкирцев в лицах передавал нам их разговор с бабушкой, и мы втроем хохотали так, что пришлось срочно останавливаться и съезжать на обочину, чтобы отсмеяться и не попасть в аварию. До наших друзей, знакомых и Альбининого кафе мы с Ильей в тот приезд так и не дошли — поздно вечером ему позвонили… и все по обычной программе — ночным самолетом он стремительно улетел в Москву. А то, что Илья работает в полиции, мы вообще не афишировали — лишнее это и для его работы, и для нашей жизни в целом.
Нынче же Башкирцев и приехавшие с ним ребята были представлены как присланные Матвеем Петровичем для защиты внучки его знакомые из неопределенных силовых структур. Версия для всех, а уж как Илья там с Марчуком и его начальством договариваются и чем меряются, меня не касается.
Пока господин Башкирцев уплетал, постанывая от удовольствия, свой ужин, наши девушки расстарались насобирать нам с собой всего самого вкусного, и парней не забыли, им тоже перепало от щедрот, но и припрягли их перетаскать все упаковки, термоса и контейнеры с продукцией к Башкирцеву в машину.
А я вдруг поняла, что устала совсем как-то тяжело, слабость подкралась незаметно, но определенно расположилась во мне надолго и основательно.
И, конечно, Башкирцев тут же заметил эту перемену, не успела я и лицо соорудить улыбчивое, чтобы не выдать своего состояния, попрощался со всеми и, подхватив меня под локоток, вывел из кафе.
— Домой, домой, Кира Андреевна, и отдыхать! — как тяжелобольной, говорил он мне, подсаживая на сиденье своего джипа.
Ехали мы молча, каждый в своих думах, и только когда оказались в квартире и в четыре руки расставили все припасы в холодильнике, я спросила:
— Расскажи, что узнал? У тебя есть версия?
— Пока рано говорить, — уклонился он от прямого ответа. — Завтра кое-что еще проверят местные опера, я посмотрю, что они нароют, и, может, появится уверенность в моей версии.
— Ты подозреваешь кого-то? — не могла остановиться я.
— Пока промолчу, — снова ушел от ответа Башкирцев и неожиданно спросил: — А ты?
— Ты знаешь, — задумалась я ненадолго и решила: — Я тоже пока промолчу.
— Давай-ка, Кира Андреевна, иди-ка ты спать, — без особого нажима скомандовал Илья. — А я еще посижу, посмотрю кое-какие материалы и подумаю.
Я заснула практически сразу, но спала как-то тревожно, просыпалась несколько раз, ворочалась и снова засыпала, а под утро мне приснился позабытый давно, и казалось уже навсегда, кошмар — прямо мне в сознание смотрели серые пустые глаза убийцы, его рука с пистолетом мучительно медленно двигалась в мою сторону, из ужасающей бездонной дырочки ствола вылетала пуля и летела в меня…
— А-а-а-а!! — проорала я и села в постели, не успев до конца проснуться.
Сердце колотилось, как припадочное, тело покрылось липким холодным потом. Да что же это такое?!
Я не видела этот сон больше четырех лет, а конкретно, с той самой первой ночи, когда пришел и остался у меня насовсем Башкирцев.
Это странно, я часто думала, как так получилось, что с тех самых пор, как Илья вошел стремительно в мою жизнь, меня перестали мучить кошмары.
До сегодняшней ночи.
— Ну чего ты, Кира, разволновалась? — спросила я у себя перепуганным шепотом. — Нормально все, чего ты испугалась?
Да ничего я не испугалась! — поняла я, прислушавшись к своим внутренним ощущениям. Устала, видимо, очень от самой ситуации, в которую попала по чужому извращенному умыслу, от нелепости и неопределенности, да и два отравления подряд не прошли бесследно, дают о себе знать, вон вчера так умаялась, что еле жива была к ночи.
— Ерунда какая-то, — проворчала я недовольно, выбралась из кровати и переоделась в домашний костюм.
В квартире стояла не потревоженная ничем тишина, в раздраженном и, как следствие, недовольном состоянии души я прошагала в кухню, в которой «постояльца» не обнаружила. Зато там царил идеальный порядок, не позволявший выискать ни одного повода для придирки.
«Молодец, господин Башкирцев», — похвалила я про себя ерническим тоном, от которого мне даже немного полегчало.
И, получив небольшой заряд бодрости от собственного сарказма и потакания своей язвительности, отправилась умываться, принимать душ и наводить «красоту на внешность», как называет это Альбина — у меня сегодня несколько важных встреч, в том числе и в банке — между прочим, приятная: закрываю и погашаю полностью последний кредит! А это, сами понимаете, при наших реалиях, считай, праздник всей жизни.
Вернулась в кухню я вся такая напричепуренная, с высушенными и уложенными феном волосами, хотя что там особенно укладывать, когда у тебя длинные, — ах да, забыла упомянуть естественного цвета светло-русые волосы. О! Похвалилась-нарисовалась! А вот настроение такое особое, задиристое и ершистое от сна страшного: «Назло! И фигу вам!»
