— Передам их Американскому обществу по борьбе
с лейкозами. Все до последнего цента. Мне от вас ни гроша не нужно.
— Благодарю вас, — бормочет Драммонд и, поджав
хвост, семенит к своему столу под сдержанное хихиканье со стороны скамьи
присяжных.
Дот возвращается на место и усаживается рядом
со мной. Драммонд сидит белый как полотно.
— Ну как? — шепчет Дот.
— Вы утерли ему нос, Дот, — шепчу в ответ я. —
Вы просто молодчина.
— Курить хочу.
— Потерпите немного — скоро перерыв.
Следующий мой свидетель — Рон Блейк. С ним у
нас тоже все расписано, и весь допрос занимает меньше получаса. От Рона
требуется совсем немного: установить факт, что его обследовали, признали
идеальным донором костного мозга для брата-близнеца и что он был готов стать
донором в любое время. От перекрестного допроса Драммонд отказывается. Уже
почти одиннадцать часов, и Киплер объявляет десятиминутный перерыв.
Дот мчится в туалет, чтобы подымить,
уединившись в кабинке. Я строго-настрого запретил ей курить на глазах у
присяжных. Мы с Деком склоняемся за столом над блокнотами и сверяем свои
записи. Дек сидит позади меня и внимательно наблюдает за присяжными. Когда Дот
зачитывала письма, присяжные смотрели на неё во все глаза. Письмо с «дурой»
многих привело в ярость.
Пусть злятся, считает Дек. Хорошо, если
присяжные будут на взводе. Разозленные присяжные легче соглашаются на штрафные
санкции.
Тем временем место свидетеля занимает доктор
Корд. Им можно залюбоваться. Клетчатый пиджак, темные брюки, красный галстук —
преуспевающий молодой врач. Он свой, из Мемфиса, закончил здесь школу, потом
учился в колледже университета Вандербилта
[10]
и в медицинской школе
университета Дьюка*
[11].
Бесподобные верительные грамоты. Я зачитываю выдержки
из его анкеты и, не кривя душой, представляю как квалифицированного
специалиста, настоящего эксперта в области онкологии. Затем вручаю ему историю
болезни Донни Рэя, и Корд знакомит присяжных с проводившимся лечением. Доктор
Корд старается не пользоваться медицинской терминологией и доходчиво объясняет
присяжным существо дела. Хотя он и врач, а врачи с юристами на ножах, держится
он легко и непринужденно.
— Доктор Корд, вы можете объяснить присяжным,
в чем именно заключается заболевание Донни Рэя? — спрашиваю я.
— Разумеется. Острый миелоцитарный лейкоз или
ОМЛ — болезнь, которой подвержены преимущественно две возрастные группы —
молодые люди в возрасте от двадцати до тридцати лет, и престарелые, обычно уже
после семидесяти. У белых людей ОМЛ встречается чаще, чем у людей с иным цветом
кожи, и еще, по непонятной причине, люди еврейского происхождения заболевают
чаще, чем другие. Кроме того, болезнь эта у мужчин встречается чаще, чем у
женщин. Причина, как правило, неизвестна.
Процесс кроветворения происходит в костном
мозге, и именно там исходно развивается ОМЛ. Белые кровяные тельца или
лейкоциты, которые отвечают за борьбу с инфекцией, становятся злокачественными
и начинают бурно размножаться — уровень лейкоцитов при ОМЛ зачастую превышает
норму в сотню раз. При этом подавляется образование красных кровяных телец или
эритроцитов, больной становится бледен, развиваются слабость и вялость.
Неконтролируемое размножение лейкоцитов приводит к подавлению выработки
кровяных пластинок или тромбоцитов — это третий тип клеток, вырабатывающихся в
костном мозге. Сосуды становятся ломкими, развиваются кровотечения, учащаются
головные боли. Когда Донни Рэй впервые пришел ко мне, он жаловался на
головокружение, одышку, утомляемость, повышенную температуру и ломоту в
суставах.
На прошлой неделе, когда мы с доктором Кордом
обсуждали предстоящее выступление в суде, я попросил его называть покойного
именно Донни Рэем, а не мистером Блейком или пациентом.
— И что вы предприняли? — спрашиваю я. При
этом мысленно убеждаю себя, что все идет как по маслу.
— Я провел обычную диагностическую процедуру,
которая называется «биопсия костного мозга».
— Вы можете объяснить присяжным, в чем именно
она заключается?
— Разумеется. В случае Донни Рэя для биопсии
использовали бедренную кость. Я уложил его на живот, провел местное
обезболивание, сделал крохотный надрез и ввел в него иглу крупного диаметра.
Игла эта специальная и состоит из двух частей: внешняя часть — полая трубка,
внутри которой помещается твердый стержень. После того, как игла проникла в
костный мозг, стержень вынули наружу, а к отверстию иглы присоединили трубочку
отсоса. С помощью этого отсоса я извлек небольшую порцию костномозговой
жидкости. Затем мы провели обычный анализ и подсчитали количество белых и
красных кровяных клеток во взятой пробе. В диагнозе «острый миелолейкоз» не
было ни малейшего сомнения.
— Сколько стоит этот анализ? — спрашиваю я.
— Около тысячи долларов.
— И как расплатился Донни Рэй?
— Когда Донни Рэй впервые пришел ко мне на
прием, он заполнил обычные анкеты и сказал, что застрахован медицинским
полисом, выданным компанией «Прекрасный дар жизни». Мой секретарь связался с
конторой «Прекрасного дара жизни», и там подтвердили, что такой полис
существует. Тогда я приступил к лечению.
Я передаю ему копии соответствующих
документов, и доктор Корд опознает их.
— Расплатилась ли с вами компания «Прекрасный
дар жизни» за этот анализ?
— Нет. Меня уведомили, что в выплате страховой
премии по нескольким причинам отказано. Полгода спустя нам пришлось списать
счет. Миссис Блейк выплачивала по пятьдесят долларов в месяц.
— Как вы лечили Донни Рэя?
