Кругом было светло, тепло и красиво. Хорошо отреставрированный усадебный дом, где сохранился дух загородного дворянского гнезда, патриархальная российская культура, дух старины. Кругом — вычищенная, прямо-таки вылизанная территория, клумбы, цветочки-садочки. А за чугунной кованой оградой — благословенная русская природа в летнем расцвете. И вот по этому расцвету и водили его охранники. И в этом самом природном расцвете крылось его недовольство.
Дело было в том, что Алек все это знал! Видел раньше. При том, что ни разу до этого дня здесь не бывал. Но ориентировался здесь не хуже любого местного. Знал, что если обойти центральное здание, пройти через парк, потом немного лесом — будет озеро. Небольшое. Овальное. За ним перешеек. А там — озеро побольше. Точнее, громаднейшее. Вода в нем сливается с горизонтом. И леса. Долгие, труднопроходимые леса. По всему левому краю. Бесконечные благословенные леса. Леса его восхищали. Казались ему родными и, как говорится, милыми сердцу. А еще он точно знал каждую тропку в этих лесах. Вот закрыть глаза, и хоть карту рисуй! Но как? Откуда?
А этот монастырь… Алек видел его только издали, но монастырь вызывал какие-то нехорошие ощущения. Будто ходить туда не надо, ничего хорошего там не увидишь. Дурное место. Как и сама усадьба. Алек, выйдя за ее пределы, тут же почувствовал это неприятное смутное недовольство. В общем, с пребыванием здесь у него были связаны некоторые душевные проблемы. А тут еще эти убийства. И эти его сны…
Он наконец-то отделался от своих провожатых. Поблагодарил. Раздал указания, послал. Очень хотелось просто сесть и ни о чем не думать. Алек побрел в парк.
Однажды Елена вывела его почти насильно на прогулку по скверу в родном городе. Золотая осень, шум листьев под ногами, ослепительно синее небо — все это пошло на пользу. Природотерапия тогда помогла. Алек благоразумно рассудил, что сейчас такой метод лечения тоже должен подойти.
Парк был шикарным. За ним очень хорошо ухаживали. Тенистые ровные аллеи, ненавязчивые клумбы, выглядевшие как естественное творение природы, лавочки, всевозможные каменные сады новорусского типа, даже урны. Тишь, гладь, божья благодать!
Посреди паркового комплекса красовался выкопанный пруд. Столетний дуб причудливо склонялся могучей веткой к самой воде. Рядом ландшафтные дизайнеры установили одну из альпийских горок — цветущий сиреневыми малюсенькими цветками мох обнимал серый камень, у самой кромки воды — три стройные крупные ромашки. В двух шагах от этого дизайнерского чуда стояла художница. Алек видел ее только со спины. Вроде молодая. Стройная фигурка, весьма, кстати, приличная. Джинсы, футболочка, вязаная ажурная кофточка, какие вызывали неизменную зависть у его дорогой подруги. Волосы незнакомки были убраны в какой-то замысловатый тюрбан, сделанный из обычного шелкового шарфика. Стильно. Сбоку Алек увидел, что на даме очки. Большего он не рассмотрел. Да и резко неинтересно стало. Теперь его внимание было направлено исключительно на картину, выставленную на мольберт…
Черный камень стен, пустые бойницы, щербатая лестница, по чьим ступеням давно не ходил человек… Серая дымка тумана, наползающая на холст под уверенными движениями кисти. Неуместная здесь зеленая ветка куста, давно погасший факел прикреплен к стене…
Алек резко выдохнул: он и не заметил, что затаил дыхание, закашлялся. Художница вздрогнула и обернулась. Тонкое личико, немного бледная, будто прозрачная кожа. Очки в аккуратной тонкой оправе с затемненными стеклами скрывали глаза.
— Простите, — пробормотал Алек немного неуклюже. Он совершенно не умел знакомиться с женщинами. Вообще, он был разговорчивым, веселым парнем, без ярко выраженных комплексов… Пока ему не случалось вот так вот один на один остаться с незнакомой девушкой.
— Ничего, — она улыбнулась, официально вежливо. Как продавщица в магазине. — Сама виновата. Замечталась.
— Я вижу. — Алек, чуть хмурясь, указал на мольберт: — Странные у вас мечты. Главное, не могу понять, откуда такие ассоциации?.. Извините.
Видимо, в нем проснулся полицейский. Собственный тон и манера задавать неуместные вопросы Алеку и самому не понравились.
Художница опять улыбнулась, принимая его извинения.
— А здесь нет таких ассоциаций. — Она легко пожала плечами. — Просто здесь тихо и никто не мешает рисовать.
У Алека возникло желание извиниться в третий раз.
— Ой! Прошу прощения. — Девушка его опередила. — Это не значит, что вы мне мешаете. Просто… Что-то у меня не получается.
— Да вроде ничего, достоверно, — опять взглянув на мольберт, выдал Алек.
Девушка посмотрела на него немного странно. Он не видел ее глаз. Но понимал, что чем-то ее удивил. Чем, он понять не пытался, считая себя в этот момент слегка невменяемым.
— Недостоверно, — вдруг живо возразила художница, будто приняв для себя какое-то решение. — Понимаете, так бывает. Вроде бы хорошо себе представляешь, как это должно выглядеть. Но… Что-то будто мешает. Он все время получается…
Она неопределенно взмахнула рукой, не найдя нужного слова.
— Ненастоящий, — подсказал Алек. Он ее прекрасно понимал. Ему не удавалось описать этот замок даже на словах. Все время преследовало ощущение, будто что-то упускаешь, не находишь правильных определений.
— Именно! — подтвердила художница. — Это место, которое я пытаюсь нарисовать, оно как навязчивая идея. И все время что-то неверно.
— А знаете, — Алек вдруг оживился, — вы это… Ну… По частям его рисуйте. Эскизами. То башню отдельно. То кусок стены с факелом. То подъездной мост с щербатыми краями. То стену, где сбоку резные бойницы. Одну крупнее, где куст пророс, где камень выбит, то ряд окон… Как их?.. Стрельчатых! Опять одно крупно. Где виден старый холст и паутина… Ой! Извините.
Она опять смотрела на него как-то странно.
— Наверное, я идиот, — сознался Алек, очередной раз осознав свою невменяемость. — Мне это сегодня уже говорили.
— Женщина? — усмехаясь, уточнила художница.
— Да, — немного удивился Алек.
— Жена?
— Упаси боже! — Увидеть Юльку в такой роли? Да такое только в кошмарах могло ему присниться! — Подруга Елены.
— Жены?
— Да нет же! — Он чувствовал себя на грани отчаянья. — Я вообще не женат!
Это «вообще» прозвучало так, что можно было подумать, будто в жизни Алека женщин нет и никогда не было.
— Простите за любопытство. — Художница улыбалась так, что он понял, раскаянья и близко нет. — Кто же такая эта ваша Елена?
— Подруга.
— Ага! Значит, вы тут отдыхаете с подругой и ее подругой?
— Они обе мои коллеги. — Алек был рад, что наконец-то нашел подходящую формулировку.
— Так у вас тут корпоративный отдых?
— Нет, к сожалению, работа, — прозвучало это очень внушительно, но Алек тут же пожалел, что сказал лишнее. — Нас пригласил Андрей… Сергеевич. Помочь. Маскарад скоро.
