— Теперь нормально. — Штатный медик через силу улыбнулась. — Лена вывела ее из транса. Сейчас Ольга просто спит. Только… — она обвела всю компанию огорченным взглядом, — ей дали сильное средство, транквилизатор. Нечто здорово подавляющее волю. Надо будет последить за ней, когда проснется.
Алек кивнул, стараясь выразить благодарность. На слова сил у него не было.
— Саня, вещай уже, — распорядилась Гелла. — Видишь, все в сборе. И все устали как собаки. Так что давай, коротко и четко.
Их пленник вздрогнул и кивнул, суетливо поерзал в кресле. Женька перекинул ему пачку сигарет.
— Спасибо. — Саня закурил. — Я никогда не причинил бы ей вреда! Я только хотел вытащить ее оттуда! Когда я все понял…
Он замолчал с виноватым видом.
— Понял что? — спросил Андрик крайне недружелюбно. — Что когда четверо мужиков трахают прикрученную к алтарю девочку, это не очень-то правильно?
Саня вскинулся.
— Вы что же… Вы думаете, что мы их насиловали? — На его лице отразился самый настоящий ужас. — Да я в жизни бы на такое не пошел! Девочки никогда не были против. Даже наоборот…
— И это, наверное, естественно, — не скрывая сарказма, заметила Елена. — Каждая вторая просто спит и видит, как поучаствовать в групповухе. Это такой странный чисто мужской миф?
Саня насупился.
— Естественно, нет, — после некоторой паузы, затушив окурок, сказал он. — Я понимаю, что это все вообще выглядит дико. И если бы не эти дедовы бредни…
— Давай по порядку, — мягко посоветовала ему Гелла. — Андрей, — на миг она отвлеклась от их жертвы, — можно сделать кофе и… что-то из выпивки?
— Вот иди и сделай, — распорядился хозяин усадьбы. — А ты, давай, говори все и складно. Как на исповеди.
Его тон не предполагал возражений. Саня решил последовать «совету». В принципе парня даже было за что пожалеть. Жилось ему несладко. Дед не отличался покладистым характером никогда. В своем доме он был царь и бог. Причем крайне немилостивый. Его жена, бабка Сани, была женщиной тихой и доброй. Но никогда мужу не прекословила. Руку он на нее не поднимал, но и ласковым с женой его никто никогда не видел. Жена была просто вещью, прислугой, кем-то, кто обязан вести дом и обеспечивать мужу комфорт. Мать Сани росла милой и наивной девочкой. В общем-то, послушной дочерью. Отца побаивалась, училась прилежно, на мальчиков не заглядывалась, дома всегда была в десять. Именно это и сыграло с ней злую шутку. Девушка была наивна. А потому легко попалась на уговоры некоего неизвестного молодого человека, который быстро и без особых хлопот заделал ей ребенка. Тонечке тогда стукнуло только-только восемнадцать.
То, что Саню «непутевая» мать «принесла в подоле» и что он ублюдок, мальчик усвоил еще в три года. То есть с тех пор, как начал более-менее осознавать окружающий мир и помнить себя. Дед своего отношения к внуку не скрывал. Почему этот старый козел позволил дочери оставить ребенка, не выставил ее из дома и портил своим потомкам жизнь, понять трудно. Видимо, чисто из собственного врожденного скотства. Дочь он превратил в бессловесную рабыню, безвольную и податливую, полностью сломленную. Внук стал любимой игрушкой, над которой можно было вдоволь издеваться. А недоволен внуком он был всегда и во всем. И высказывал это с немалым удовольствием.
Мальчик рос замкнутым и серьезным. Деда сносил молча, но… не сказать, чтобы смиренно. В этом была заслуга бабушки, которая в ребенке души не чаяла и украдкой всегда успевала приласкать да побаловать. Да и мать любила Саню до беспамятства. Пока не пропала. Мальчику было чуть больше одиннадцати, когда мама возвращалась с работы и… не дошла до дома. В течение недели родные не знали, что случилось. Бабка обзванивала подруг дочери и коллег. Дед тиранил ее и внука, нудя, что эта непутевая все же бросила родителей и ублюдка. Опять загуляла. Он запрещал жене звонить в милицию или больницы. Но единственный раз в жизни она не послушала.
Мать Сани убил уличный грабитель. Он пытался вырвать у нее сумку, где была зарплата. Она сопротивлялась, он пустил в ход нож. Милиция неделю искала родственников убитой.
С тех пор Саня изменился. Он все сильнее сопротивлялся деду, все больше любил бабушку. Он изучал своего врага, выискивая самые извращенные методы мести. Он быстро выяснил, что его ненормальный предок помешан на истории рода. Когда дед был на работе, а он числился в кадровой службе какого-то хилого НИИ, мальчик, тогда уже двенадцатилетний подросток, изучил бумаги.
Ему понадобилось не так много времени, чтобы понять — гордиться его предкам нечем. А проведя свое небольшое расследование уже в более старшем возрасте, Саня выискал историю с Модестом. И вот тут он устроил деду судный день. Хотя старик оказался непробиваем. Он настолько закостенел в своем самодурстве, в уверенности, что этот несовершенный мир должен ему уже за то, что потомок Модеста здесь вообще существует, что он — «боевой» офицер, не попавший ни на одну из войн, «белая» кость, «голубая» кровь и еще черт знает что… В общем, деда было не прошибить. Но внук старался. Скандалы в доме были страшные. Но это было лучше, чем рабское безмолвие. Бабушка переживала, но… Хоть кто-то в доме смог восстать против самодура. И это ее радовало. За столько-то лет…
Время шло. Саня закончил школу, выучился на экономиста, открыл свое дело. Зарабатывал он очень даже прилично. Содержал семью. Хотя дед, конечно, в жизни бы этого не признал. Но при этом пользовался Саниными деньгами в свое удовольствие без зазрения совести и ни в чем себе не отказывал. Хотя и своих сбережений у него хватало. Но… Все кончилось, когда у бабушки нашли рак. Неоперабельный. На содержание ее в нормальных условиях и на то, чтобы хоть как-то облегчить безумные боли, требовались солидные деньги.
Дед заявил, что в России бесплатная медицина и его жену должны лечить даром. Он отказался платить за лечение. И стоял на своем. Причем Саня подозревал, что дед не так наивен и глуп. Просто… старый козел был садистом по жизни.
И тогда внук продал бизнес. И залез в долги по самые уши. Зато бабушка прожила еще больше года. И не так страдала от болей. Она умерла во сне. Что для Сани было подобно чуду. Ее страданий он просто не вынес бы.
И тут дед развернулся вовсю. У него никого, кроме внука, не оставалось. А его пакостная натура не могла существовать без жертв. Он оплатил долги Сани, даже не подозревая, за что внук задолжал. И решил, что «купил» себе очередную живую куклу. А Саня… начал мстить.
— Да бесят меня и бабы, которых я снимал, и все эти попойки, — признался он. — Я, если честно, даже пить-то толком не умею.
Его бокал с коньяком при этом оставался нетронутым. Только в пепельнице росла гора окурков.
— Да и карты… — Он усмехнулся. — Самое удивительное, что мне обычно везет. При этом спускать деньги довольно трудно. Но… Этот старый козел так не любит с ними расставаться! Я каждый раз жду, что его удар хватит, когда он слышит о спущенных мною суммах. Да и работа. Он на самом деле, мечтает видеть меня хотя бы начальником отдела. Мелким начальником, кем был сам. Он даже не подозревает, что я работаю коммерческим директором в крупном областном филиале одной московской корпорации.
