– Зачем больной старушке поздно вечером понадобилось спускаться по лестнице?
– Она всегда выходит… выходила… кормить бездомных котов…
– В одно и то же время?
– Примерно…
– Кто об этом знал?
– Все…
– Ты тоже знала?
– Я? – Ульяна отвела глаза и повесила сумочку на локоть. – Нет, я редко выхожу из дому в такое время… Я по вечерам работаю. Я сова!
«Сходится. Та Уля тоже допоздна сидела за уроками, – механически отметил Тарханин. – Чтобы вечером вытащить ее во двор, мне приходилось решать за нее задачки…»
– Откуда же тебе известны подробности?
– Тетю Тоню нашла Трошкина, когда спускалась выгуливать собаку… Поднялся жуткий переполох, крики, собачий лай! Я выглянула в окно – около подъезда стояли люди, охали, ахали, причитали…
– Ты вышла?
– Нет, зачем? Там и без меня народу хватало. Терпеть не могу зевак! Я крикнула из окна: «Что случилось?» Мне сказали, тетя Тоня расшиблась… Тут «Скорая» приехала, а я села за компьютер. Не думала, что она насмерть…
– Тебе было все равно?
– Я не врач! Помощи от меня никакой… Утром пришла Трошкина, все рассказала и попросила денег с жильцов собрать на похороны, кто сколько даст. Я отказалась… Не могу ходить по квартирам и… в общем, вспомнила маму, расстроилась…
Ульяна махнула рукой, полезла в сумочку за платком. Из ее глаз не выкатилось ни слезинки, но она усиленно шмыгала носом.
– Трошкиной я дала немного денег, она сказала, что после обеда зайдет: отпросится с работы и приедет помогать родственникам тети Тони. У той в Москве живет сын с семьей. Кажется, они уже явились, хозяйничают в ее квартире.
В том, как она произнесла слово «явились», слышалось пренебрежение.
– Что, плохого сына воспитала старушка?
– Не судите, и не судимы будете… – назидательно вымолвила Ульяна.
– Да ладно! Я же не из праздного любопытства спрашиваю. Может, помощь нужна? Жалко старушку. Твоя мать дружила с ней…
– У мамы не было подруг. Она относилась к тете Тоне тепло, по-соседски, но не больше. А что касается сына покойной… он не часто наведывался сюда. Трошкина говорит, раньше не вспоминали о матери, зато теперь налетели, коршуны! Добыча-то немалая…
Она осеклась и оглянулась на окна первого этажа, словно ее могли услышать.
«Той Уле не пришло бы в голову ничего подобного, – подумал Тарханин. – Ей была чужда меркантильность. Хотя жизнь порой ломает людей…»
– Где тело? Увезли в морг?
Ульяна кивнула.
– На вскрытие. Полиция настояла…
В воздухе запахло смертью. Тарханин настолько явственно ощутил ее запах, что у него мороз пошел по коже, несмотря на духоту.
– Старушке могли помочь скатиться с лестницы, – вырвалось у него. – Родственники, например…
Ульяна раскрыла сумочку, на этот раз в поисках мятной конфеты. Она вытащила несколько штук и предложила Тарханину.
– Хочешь?
– Давай…
Ульяна положила конфету за щеку и уставилась на него, сверкая глазами.
– Тебе не кажется, что за нами постоянно кто-то наблюдает? – спросил он.
– Нет…
– Какой заказ для похорон тебя попросили сделать?
– После обеда зашла Трошкина, принесла список… какие-то платочки, полотенца, свечки… и венок от соседей. Слушай, у тебя же машина! Ты не мог бы завтра забрать все это и привезти сюда? Вот квитанция…
– Сдается мне, старушка умерла не своей смертью… – заявил он.
– Разве бывает чужая смерть? Точку ставит рука судьбы, не важно, каким образом…
* * *
Люси успокоилась по поводу носа и отстала от бывшего мужа. Марк начал ухаживать за ней по-настоящему, с цветами и подарками, с прогулками по реке. Его умиляло то, что она натуральная блондинка – везде.
– Ты пришла из сказки, – говорил он. – Маленькая, беленькая, как Белоснежка!
«То Снегурочка, то Белоснежка, – думала Люси, смущаясь. – Везет мне на сказочных персонажей! Главное, чтобы Белоснежку не постигла та же участь, что и Снегурочку».
Она внимательно присматривалась к Марку и, улучив момент, залезла в его бумажник. Там не было фотографии жены и детишек. Кольца на безымянном пальце он не носил. Люси не решалась приставать к нему с вопросами, боясь спугнуть.
– Ты свободен? – как-то обронила она.
– В каком смысле? А… ну, разумеется! – сообразил он. – Я холост, если ты об этом.
– Разведен?
– У меня была женщина, но когда я встретил тебя…
Марк много и подолгу говорил по телефону – Люси не понимала, о чем. Он сыпал словами, от которых ее клонило в сон. Почти как ее бывший супруг. Тот тоже употреблял в телефонных разговорах непонятные слова. Иногда новый поклонник зарывался в ноутбук, и тогда ничего вокруг не видел и не слышал, только щелкал и щелкал по клавишам, уставившись на экран.
– Я работаю. Прости… – отмахивался он от Люси.
Жизнь в столице приучила ее к практичности. Импозантный Марк мог на поверку оказаться брачным аферистом или альфонсом. Но пока что он не давал повода для опасений. В долг не просил, о кредите не заикался и вообще никоим образом не использовал Люси в корыстных целях.
Ей было не интересно, в чем заключается работа брокера. Целыми днями Марк где-то пропадал, и заезжал к ней только после семи вечера, приглашал на ужин или на прогулку по ночному городу. Денег не жалел, покупал ей все, что она хотела. В просторной квартире на Профсоюзной он жил один.
– Твоя или снимаешь? – спросила-таки Люси.
– Снимаю…
Она прикинула, сколько он выкладывает за этакие апартаменты, и удовлетворенно вздохнула. Для афериста дороговато будет.
Каждый раз, проводя время с Марком, Люси молилась, чтобы он не начал спрашивать, чем она занимается, на что живет. Не рассказывать же про фирму добрых услуг и провалившееся замужество?! Но развод с Тарханиным рано или поздно всплывет. «Чем позже, тем лучше, – решила Люси. – Не потребует же он у меня паспорт! Это как-то… грубо, не по-джентельменски».
Она осталась на фамилии супруга: Людмила Тарханина куда благозвучнее Людмилы Прищепы. Свою предыдущую жизнь в Зарайске, равно как и профессию «Снегурочки» вкупе с неудобоваримой девичьей фамилией Люси старалась предать забвению. К счастью, Марк не страдал любопытством…
Он был классным любовником, но относился к сексу без ажиотажа, и этим напоминал Игоря. Люси не раз ловила себя на том, что всех бойфрендов так или иначе сравнивает с бывшим мужем.
– Может, съездим на море? – намекнула она Марку. – Ты уже отгулял отпуск?
