Натан сложил карту.
– Высокие равнины, – сказал он. – Большая часть Нью-Мексико лежит высоко и испытывает недостаток влаги.
Она кивнула:
– Я много путешествовала, когда была моделью, и думала, будто знаю свою страну. Но во время этой поездки осознала вдруг, какую малую часть ее я на самом-то деле видела. Она просто… бескрайняя.
Он посмотрел на нее:
– Можно кое о чем спросить тебя? Если не захочешь ответить, я не обижусь.
– О боже. Началось, – засмеялась она. – И что же тебя интересует?
– Почему очень красивые женщины всегда ведут себя так, будто не знают об этом?
Дженнифер покосилась на него:
– Ты обо мне?
– Вот видишь? Ты только что подтвердила мои слова. А если серьезно?
Она вздохнула и притворилась, будто обдумывает вопрос, но на самом деле попросту тянула время. Дело было в том, что Дженнифер сама очень часто спрашивала себя об этом. Почему комплимент всегда вызывает в ней протест? По ее наблюдениям, это свойственно и другим женщинам, а у нее подобная реакция превратилась в почти физический рефлекс.
– Далеко не просто быть привлекательной женщиной. – Она закатила глаза. – Я понимаю, как это звучит – «Ай, ой, ах я бедняжка», – но это действительно так. Другие женщины терпеть тебя не могут, устраивают всякие пакости из-за того, что ты не в силах изменить это. Прибавь оказываемое со всех сторон давление типа «ты не должна что-то из себя представлять, иначе лишишь каких-то там возможностей женщин, не столь красивых». Предполагается, что, если ты умудрилась выиграть в лотерею, где разыгрывалась внешность, этого вполне достаточно.
– То есть ты уже получила больше, чем тебе положено.
– Абсолютно точно. Все, что тебе разрешается, это блистать собственной красотой. Проблема заключается в том, что если ты соглашаешься с этим, то со временем остаешься у разбитого ко-рыта.
Натан подумал над ее словами:
– Да, но по крайней мере такие женщины не бывают одинокими. Не так много обладательниц прекрасной внешности проводят субботние вечера наедине с собой.
– Ты очень удивишься, – сказала она. – Но большинство мужчин, с которыми я знакома, то ли стесняются, то ли боятся пригласить меня куда-нибудь, а те, кто решается на это, просто хотят выглядеть значительными в глазах других мужчин. Да поможет тебе господь, если ты устала быть чьей-то привлекательной спутницей.
Он опять задумался:
– А ты всегда знала, что удивительно красива?
– Боже, нет, конечно. В шестнадцать лет я была самой большой уродиной на свете. Пять футов девять дюймов, при том что весила я чуть более ста фунтов. Неправильно прорезавшиеся зубы, вместо волос – крысиное гнездо. Я была такой тощей, что, если смыкала лодыжки, у меня между бедер вполне мог проскочить небольшой поросенок.
Натан скорчил рожицу:
– Я тебе не верю.
– Это правда, – сказала она. – К счастью, мы не могли себе позволить много зеркал, иначе у меня была бы чудовищно низкая самооценка.
– И что тебя спасло? Кроме отсутствия зеркал?
– Папа, – ответила она. – Он сказал мне, что я самая хорошенькая девушка в мире, и хотя я ему не очень-то поверила, я знала, что лжецом он не был.
– А как произошло превращение гадкого утенка в прекрасного лебедя? Что тому способствовало?
– Виктор Отченко – ты знаешь его как Вика Отта. Я подыскивала себе работу на лето, а он дал в местную газету объявление о том, что требуются люди, раздающие рекламные листки. Он сказал, что у меня есть потенциал.
– А что подумал об этом твой папа?
– Он не слишком задумывался над этим, потому что умер несколько месяцев спустя, и мы остались без средств к существованию. Вик убедил мать подписать контракт, согласно которому он станет моим менеджером, и начал приводить меня в порядок – в буквальном смысле слова, – готовя к карьере модели. Волосы, зубы… он исправил все, что можно было. Я до сих пор благодарна ему за многое. И это хорошо, потому что так легче было выплачивать ему алименты, когда мы развелись.
– Ничего себе!
– Сейчас он опять женился. – Дженнифер улыбнулась. – Я чуть было не послала его жене открытку со словами благодарности.
Они прибыли в Санта-Розу за десять минут до начала экскурсии. Ведя машину по городу, Дженнифер дивилась числу имевшихся в округе озер.
– Словно оазис в пустыне, – восхищалась она.
– Так оно и есть, – сказал ей Натан. – Почва под нами – это известняк, он состоит в основном из песка, твердого и плотного, как скалы. Когда в него проникает вода, «скалы» начинают разрушаться, оставляя пустоты, которые заполняются водой. Если слой почвы наверху оказывается достаточно тонким, образуются провалы грунта, и в них тоже скапливается вода – вуаля, вот вам и озеро.
– Жаль, что погода испортилась, – сказала Дженнифер. – Держу пари, Бумер бы с удовольствием выбрался из машины и поплескался в одном из них.
– Такое возможно только летом, а сейчас очень холодно. Кроме того, нас ждет нечто гораздо более увлекательное, – заметил Натан. – И оно уже перед нами.
Фабрика игрушек представляла собой неприметное здание на окраине города. О том, что в нем размещается некое производство, свидетельствовала лишь небольшая, сделанная от руки надпись. Дженнифер припарковала грузовик рядом с входной дверью, и все трое вышли из него.
– Ты уверен, что мы попали куда хотели?
– Если верить брошюре, то да.
Они открыли дверь и оказались в помещении, по размеру сопоставимом с санузлом в доме Дженнифер. Здесь имелись два стула, обтянутые тканью цвета зеленого горошка, пластиковый журнальный столик и кулер. Слева была еще одна дверь и нечто вроде окошка кассы. Когда дверь за ними закрылась, раздался звук зуммера. И через несколько секунд в окошке появилась девочка-подросток.
– Я могу вам помочь?
– Да, – ответил Натан. – Мы приехали на экскурсию.
Ее глаза распахнулись:
– Правда? Вот это да! Как прикольно! Подождите чуточку, я попрошу одного из парней провести вас по фабрике.
Дженнифер повернулась и бросила на Натана скептический взгляд:
– Две экскурсии в день?
– Я просто-напросто вычитал об этом в брошюре. Не могу же я отвечать за ложную рекламу.
Послышался звук поворачиваемого в замке ключа, и перед ними предстал низкорослый испанец. Он выглядел таким же довольным и удивленным, как и девушка в окошке. На кармане его рубашки было вышито «Исидоро».
– Вы приехали на экскурсию? – спросил он.
Дженнифер кивнула:
– Да, если только это не доставит вам большого беспокойства.
– Что вы, никакого беспокойства. Входите, входите. Добро пожаловать.
