А может, нужно было повиснуть на шее, рассказать ему о том, что я люблю его, что жизнь без него станет… да не станет жизни! Может, он бы никуда и не уехал! А может, я бы все и испортила, Сергей бы испугался и сбежал от меня еще подальше Германии.
Вот как жить с мужчиной? Если разнежиться, как я сейчас на солнышке, – станешь уязвимой и любое его неосторожное слово причинит боль. А если собрать волю в кулак и все время доказывать себе, что мне никто не нужен… Наверное, никто не обидит, зато всю жизнь просидишь одна.
Вот ужас! Вот уехал бы Сергей, а я бы всю жизнь прожила в гордом одиночестве. И не видела бы этого зоопарка, и не горели бы так счастливо Машины глаза, и не было бы рядом этого мужчины, который так смешно за нас беспокоится.
А ведь у меня не было другого мужчины с тех пор, как мы с Сергеем познакомились! Наверное, и быть не могло! Или я бы все время искала что-то на него похожее. А где другого такого найдешь?
Из этого суперлирического настроения меня вывело то, что Машку нужно было срочно укладывать спать. Она была так полна впечатлениями и мороженым, что засыпала стоя, в постели я еле успела надеть на нее пижаму.
Я приготовила на ужин салат, наслаждаясь порядком на кухне, повесила чистые полотенца, разобрала Машкины вещи.
Честно говоря, я поймала себя на том, что нервничаю, как девственница перед первой брачной ночью. Как-то у нас все в этот раз уж больно официально получается. А готова ли я к этому? Неужели я смогу сюда насовсем переехать? Я ругаюсь на Сергея за то, что он не знает, чего хочет, а знаю ли я сама, чего хочу? Он в отличие от меня хотя бы что-то делает, а я сижу и жду, когда за меня решат, где я буду жить!
Сергей валялся на диване и щелкал пультом телевизора, но когда я вошла в комнату, он так на меня посмотрел… Что-то в его глазах залезло ко мне в душу, долго там кувыркалось, а на выходе застряло в горле.
Через секунду я рыдала. Я ему все рассказала: и как мне было плохо, когда он уехал, и как мне надоел этот дождь за окном, и как пусто вечером в квартире, и как не хочется жить, когда вечером он не звонит…
Я захлебывалась слезами и говорила, говорила, говорила… Говорила, чтобы он не смел меня перебивать, потому что я и так полгода молчала, потому что если я сейчас не поплачу, я тресну, а зачем ему я, которая треснула, и опять возвращалась к тому, что он своим отъездом вынул из меня душу, а если он еще раз уедет, то я, то я… И я плакала и плакала! И заснула у него на руках.
* * *
Воскресенье выходным днем не получилось. Оказалось, если ребенка уложить спать пораньше, он и встает пораньше. И приходит к маме в кровать. А там уже я. Причем лежать мама с дочкой предпочитают по диагонали кровати, вернее, по разным диагоналям. Для меня место не предусмотрено.
Словом, раз уж я все равно проснулся – в замечательном, нужно сказать, настроении, – то решил приготовить кофе. Дома кофе не оказалось, поэтому, по-быстрому приняв душ, я отправился в магазин. Третий поход в магазин за сутки! Такого за мной раньше не замечалось, и мысль об этом была иррационально приятной. Для закрепления приятных ощущений я прихватил букет желтых и пушистых, кажется, хризантем. Я обычно не утруждаю себя названиями, просто тычу в понравившиеся цветы и спрашиваю: «Сколько эти?» Продавщицы тут же уточняют: «Хризантемы?» или «Астры?», но эта ненужная информация в голове не задерживается.
По возвращении я обнаружил, что Катя в прежней позиции, зато Маша наворачивает круги по кухне.
– Есть хочу! – заявила хмурая девочка вместо положенного: «Как почивали, дядя Сережа?»
Пришлось одновременно варить кофе и сооружать быстрорастворимую рисовую кашу, которую я с некоторым удивлением обнаружил в приобретенных давеча продуктах. Каким-то чудом я справился с обеими задачами без потерь: кофе не убежал, ребенок временно перестал голодать. По-моему, это неправильно – постоянно голодный ребенок. Вот меня, помню, бабушка приманивала к столу особенными блинами со шкварками внутри. Я облизнулся и вздохнул: тогда я еще не знал слов «холестерин» и «правильное питание».
Услышав ключевое слово «питание», живот мой проворчал что-то немузыкальное.
Я взял поднос с кофе и направился к своей избраннице. Она тут же, не раскрывая глаз, навострила носик и сомнамбулически приподнялась в постели.
– О, – сказала Катя, – ты уже кофе сварил! Тогда и мне сделай чаю.
Я мысленно выругался. За это время можно было бы уже и выучить, что Кошки кофе не питаются, Кошки питаются чаем с ароматическими добавками, некрепким, без сахара. Я уже не удивился, отыскав в упомянутых выше пакетах пачку чая с земляникой. Второй вход в опочивальню получился более удачным: Катя уже приоткрыла глаза… пардон, глаз и хитро им на меня любовалась. Как только поднос был надежно установлен на стуле, моя любимая женщина подкатилась ко мне и сладко заурчала:
– М-м-мяу-у-у! Спас-с-сибо.
Мне стало совсем хорошо.
А вот дальше начались будни: после душа Катя заявила, что необходимо навести здесь хоть какой-нибудь порядок. Я смирился, не подозревая, что обычным пылесосом на сей раз не обойдется. Сначала мы сортировали вещи: в одну кучу – мои, в другую – квартиранта, в третью – те, которые я смутно припоминал, но не был готов признать своими. Маша активно участвовала, выбирая из куч самые яркие вещи и начиная с ними развлекаться. По ходу дела Катя задавала мне всякие бессмысленные вопросы.
– А ты завтра дома будешь?
– Нет, – ответил я, – надо срочно готовить плацдарм для возвращения. Сейчас как раз сезон, все готовятся к выставке, учебка вовсю продается.
– Я знаю, – сказала Катя, – я ведь тоже с утра убегаю, нужно сто мест обойти, сначала оптовиков, потом большие магазины.
– А обзвонить нельзя?
– Обзвонить я и из дома могла, тут нужен личный контакт. Ты ведь тоже не обзванивать будешь.
– Сегодня вечером посижу на телефоне, а завтра буду заниматься личным контактом.
После этого Катерина переключилась на расспросы о моей маме, о том, понравится ли ей Машка, потом – опять о работе… Короче, часа два мы таскали вещи и трепались о всякой ерунде. Затем как-то незаметно наступил обед, мы сходили выгуляли ребенка, еще раз (!) в магазин, и только часам к пяти я смог добраться до телефона.
Как и ожидалось, половина нужных людей уже была в городе, но о делах говорить отказывалась.
– Завтра, – обычно отвечали мне, – зайди ко мне часиков в одиннадцать… Нет, лучше в два. Ты бы видел, какие у них мидии!
Катя, которая наконец завершила свою деятельность по наведению порядка на молекулярном уровне (на макроуровне все уже давно сияло), немного посидела у меня под боком, послушала, как я пытаюсь продаться подороже, и двинулась на кухню.
Ужин получился просто обалденным! Все такое овощное и фруктовое, красиво уложенное и вкусно пахнущее! И тарелки – как в ресторане (когда только она их отдраила?). В кухне даже светлее стало.
