Дороги здесь протянуты кругами, отчего неудобство большое. В указателях – помощь малая. Ориентиров явных нет, и не знаешь, за каким садом, какой устроился дом. Несколько легче ходить в центре – по Зелёному поясу, где кварталы сделаны в большей тесноте. Карта города (продаётся в Visiting Center) составлена красиво, но для прогулок польза от неё весьма сомнительная.
Для проживания выбрали мы Центральный гостевой дом, поставленный в небольшом отдалении от Матримандира (святилища главного в Ауровиле). Комната просторная при питании трёхразовом была нам в 1150 рублей (в день).
Оля глаз от пыли защищала – ехала из Мадраса в очках и платке. Но в Ауровиле протёрла она лицо салфеткой влажной, и сделалась салфетка чёрной. Что уж говорить обо мне, когда в окно открытое смотрел я смело – для пейзажей южных. Пейзажи те были о земле иссушенной, о реках и береге океанском. Океан был неотступно близок.
Спокойствие в Ауровиле явное. Дом наш тих среди деревьев, красивейшим из которых мы определили баньян [34] . Сейчас, вечером, отдохнуть можно, план последующих дней обдумать в деталях, вновь прочесть описание, Марком Поло к местам южным составленное: «Никто не умеет кроить и шить; круглый год люди ходят тут нагишом. Погода тут завсегда славная, и не холодно, и не жарко, поэтому-то и ходят они голыми; одни срамные части закрывают лоскутом полотна. Как другие, так и царь ходит, но есть на нём вот ещё что; ходит он голым, только свои срамные части хорошим полотном прикрывает, да на шее у него ожерелье из драгоценных камней; тут и рубины, и сапфиры, и изумруды, и другие дорогие камни <…>. Камни да жемчужины, что на царе, сказать по правде, стоят побольше иного хорошего города <…>. И такая тут жара, просто диво! Поэтому-то народ и ходит нагишом. Дожди бывают только в июне, июле и августе, они освежают воздух; не будь их, стояла бы тут такая жара, какой никому не вынести; от дождей и нет тут такой жары» {38} .
09.08. Ауровиль
(Основан Ауровиль был в 1968 году, близ города Пондичерри.)
Сегодня город мы узнали в новых деталях. Сошлось к тому, что признал я перед собой очередного истукана каменного на соломенных ногах.
Слова о любви, разуме, сострадании понятны, привычны. Спросил я об основе, из которой направления эти происходят, и получил объяснения диковинные (для начала – от ауровильцев некоторых, затем – из книги «Учения цветов»). Идеалом бытия назначался цветок. «Каждый к тому стремиться должен, чтобы цветку уподобиться – открытым стать, честным, равным, щедрым, приветливым» {39} . Честным, как цветок…
«Вы должны полюбить цветок, чтобы смог он влиять на вас глубоко. Будет замечательно, если вы сможете наладить с ним душевную связь. <…> Когда вы становитесь восприимчивы к душевным вибрациям цветов, усиливается ваша сокровенная связь с вашей собственной душой. <…> Цветы чувствуют красоту. <…> Цветы умеют любить. Цветение – это их форма любви. Если видите вы, как раскрывается солнцу роза, знайте – в том проявляется её желание дарить красоту» {40} . И так далее – погонными метрами.
Печалит то, с какой важностью пустословие это ведётся, то, каким одиноким должен быть человек, чтобы учение это принять и в общину эту заселиться. Беды все, страдания – в том, что не могут люди одиночество своё утишить. Готовы уехать на край континента, цветочную философию принять, только бы наедине с собой не оставаться, одиночество своё лишь бы не постигать во всей глубине его печальной.
Неужто могут люди взрослые, мыслящие, читать в серьёзности о том, как Мать в четыре года (от рождения) занялась йогой и часами долгими в медитации пребывала, как «чудесный свет над головой её распространился, вызывая активность особую её мозгов» {41} ?.. Именно «мозгов» – перевожу дословно.
Ауровиль зачат от мечтаний Шри Ауробиндо и Миры Альфассы; воплощён был в двенадцати километрах от их собстного ашрама. В ашраме том несколько десятилетий Мать принимала страждущих до мудрости её – со всего мира. Приём этот назван был «пранамой»: кланялись все Альфассе, беды ей свои, прегрешения свои говорили, в ответ благословение получали от руки её, макушкоприкосновенной. Иные с вопросами приезжали о судьбе своей; ответом был им цветок, выбранный Матерью со специального – пророческого – столика.
Были и другие церемонии. Даршаном назывался выход Альфассы на балкон, под которым в трепетности собирались сотни ашрамистов. Мать выходила, смотрела на всякого из паствы своей в отдельности – «чтобы работу внутреннюю провести в них, и чувствовали все при этом силу её сознания» {42} .
Описания эти дополнены рассказами чудесными. Однажды дух цветов, которые садовник изготовился срезать, явился Матери с просьбой о жизни; в спешности особой успела она садовника, ножницы для убийства разверзшего, остановить. Окончанием к повести этой назидание звучало – резать цветы лишь утром и ночью.
Вот другая, не менее популярная среди ауровильцев история. Амулет, Альфассой собранный из лепестков, «силой её заряжённый, спас одного шотландца – обвалилась на него с 30 футов [9 метров] скала, но вреда никакого не сделала» {43} .
Окончанием философии ауровильской были для меня рассказы в «Учениях цветов» о женщине, «даром обладавшей духов природных видеть и фей» {44} . Именно «фей» – перевожу дословно.
Ауровиль в энтузиазме большом затевался – как «надежда последняя от надвигающейся катастрофы» {45} . «Город рассвета» основан был в 1966 году. Холодная война; близок конец всему – в войне мировой, ядерной. Усталость от близости этой. Мир пакостным казался, и многие укрыться хотели в оазисе творческом. Ауровиль задуман был свободным от политики, финансов. Призвали сюда художников, музыкантов, поэтов, архитекторов. Ехали они на юг Индии, надеялись в общине новой спастись от мира злого и одиночества великого. В радости, задоре начался Ауровиль. К тому добавились экологичность, вегетарианство, здоровые привычки и питание. В центре города Матримандир (храм Матери) заложен был шар, в котором зал медитационный собран; от него спиралью галактической город начался. Привечали здесь творцов со всех континентов, и едва ли представить можно все озвученные здесь проявления свободы…
Мир с тех пор переменился. Свобода иная в странах цивилизованных расцвела; нет теперь нужды бежать в даль такую, в окружение сомнительное. Ауровиль, недостроенный, затухать стал. По меньшей мере, нам почувствовалось здесь именно затухание. Мечты былые, идеалы невоплощённые разложению поддались.
Община открыта для новичков. Нас известили, что после отдыха туристического, по заинтересованности, можно заявку подать к тому, чтоб ауровильцем стать. Заодно предупреждение было, что первые годы жить нужно на свои сбережения и только со временем научимся мы жить общинной взаимопомощью.
Неофитов почти не стало. Так говорили сами ауровильцы (среди которых большинство – индийцы; белокожих меньше – несколько сотен). Из европейцев живут здесь постоянно те, кто приехал в Ауровиль лет десять-двадцать назад. Среди молодых эмигрантов тут обитают лишь дети первопоселенцев. Центр Ауровиля отдан прежде всего женщинам от сорока до пятидесяти лет. Только индийцы показывают возрастное разнообразие.
