Известно, что к 6 августа в руководстве действиями окруженных армий произошли существенные изменения. Наконец-то было создано общее командование, которое возглавил генерал П.Г. Понеделин, и некое подобие объединенного штаба и общего Военного совета. Они поставили перед соединениями группы задачу по подготовке к прорыву из окружения. Начальникам армейских разведок поручили уточнить группировку противника в полосах обороны армий и определить самые уязвимые места
[250]. В своих послевоенных воспоминаниях бывший начальник разведотдела 6-й армии подполковник В.А. Новобранец указывал, что наиболее перспективным для прорыва ему казалось направление на Новоархангельск. И только приказ командования Южного фронта заставил штаб группы переориентироваться на южное направление, в сторону Первомайска. В.И. Новобранец считал такое решение ошибочным, даже несмотря на то, что командованием Южного фронта был обещан встречный деблокирующий удар
[251].
Все-таки можно предположить, что по прошествии многих лет В.И. Новобранец или запамятовал, что обсуждалось и какие принимались решения, или же сознательно лукавил. Так, полковник М.А. Меандров вполне определенно заявлял, что командованию 6-й и 12-й армий было хорошо известно, что перед ними в южном секторе находятся части 4-й горно-егерской дивизии. Оно знало, что егеря занимают оборону на очень широком фронте и при подготовке плана прорыва рассчитывали, что удержать его они не смогут
[252]. Напротив, в северном секторе вели наступление три полноценных пехотных дивизии – 125-я 24-я и 297-я, а берег р. Синюха обороняли эсэсовцы «Лейбштандарта». Иными словами, немецкая оборона в этом месте была несравненно более плотной, чем на выбранном участке прорыва. Поэтому есть все основания считать решение об атаке в южном направлении правильным.
Как только был получен приказ на прорыв, в частях приступили к уничтожению документов, бойцы взрывали или приводили в негодность орудия, к которым уже не было боеприпасов, в вырытых на огородах ямах начальники финансовых отделов жгли пачки невыплаченных бойцам и командирам денег. Где возможно – на складах, в вещмешках, карманах убитых – искали патроны и гранаты. Однако не все верили в успех прорыва.
В соответствии с полученными приказами, предназначенные для выхода из окружения части в 20.00 5 августа сконцентрировались в селе Копенковатое и в лесу восточнее от него. К 23.00 группы прорыва заняли исходные позиции для атаки. Для повышения мобильности пехота была посажена на грузовики. И командир отряда прорыва 6-й армии комдив А.Д. Соколов ждал только прибытия танков группы полковника П.С. Фотченкова, чтобы начать атаку. Однако время шло, а они так и не появились. Выходит, что командира группы прорыва комдива А.Д. Соколова об отсутствии горючего для выделенных ему Т-26 своевременно не поставили в известность – возможно, из соображений секретности, а возможно, просто забыли в суете приготовлений.
С наступлением сумерек в район с. Копенковатое перебрались части 80-й дивизии. В соответствии с планом им предстояло действовать вслед за отрядом комдива А.Д. Соколова, составляя его арьергард. Для выхода из окружения командование дивизии сформировало три колонны. Правую возглавлял танк КВ-1, в котором по одной из версий находился командир соединения генерал В.И. Прохоров
[253]. Следом за ним трактора и тягачи тащили орудия, у которых еще оставались боеприпасы, шли противотанкисты и пехота. В левой колонне в конном строю двигался штаб дивизии, штабы родов войск и служб, политотдел и остатки подразделений обслуживания. Насчитывала она до 200–300 человек. Обе колонны с 22.00 были выстроены вдоль дороги, пересекающей Копенковатое с запада на восток. Отдельно от основных сил следовал отряд капитана Михайлова в составе 200 бойцов, разделенный на две примерно одинаковые по количеству бойцов роты. Перед прорывом он сосредоточился на северо-восточной опушке села Копенковатое.
Время перевалило за полночь, но сигнал к атаке в войска все не поступал. Около 1.00 в с. Копенковатое, где расположился командный пункт 16-го мехкорпуса, прибыли, каждый на своем танке, генерал И.Н. Музыченко в сопровождении полковников М.А. Меандрова и П.С. Фотченкова. Отдав необходимые распоряжения, командарм-6 через 15–20 минут уехал в Подвысокое. Видимо, комдив А.Д. Соколов получил приказ перенести атаку на более позднее время, поскольку после убытия высокого начальства он распорядился начать наступление в 2.30.
Причина задержки крылась в неготовности «колонны Особого назначения». Все еще не прибыл ее командир – полковник П.С. Фотченков, и во время ожидания между командирами штаба вновь разгорелись споры относительно направления прорыва. Начальник штаба армии комбриг Н.П. Иванов настаивал на своем варианте – пробиваться на север. Видимо, исходя из получаемых штабами сводок, он полагал, что до передовых позиций 26-й армии ближе, чем до 18-й. И, хотя победила точка зрения командующего, комбриг Н.П. Иванов от своего мнения не отказался.
В 1.30 наконец-то в Подвысокое прибыл полковник П.С. Фотченков, и колонна начала движение. Часть штаба армии и Политотдела осталась с задачей руководить обороной и поддерживать связь с генералом И.И. Музыченко и штабом фронта. Предполагалось, что после того как колонна во главе с командующим благополучно осуществит прорыв, оставшиеся должны будут последовать за ней
[254].
Танковая колонна выбралась из села и, набирая скорость, понеслась в направлении с. Копенковатое. Стоявшая рядом в Подвысоком колонна грузовых и легковых автомашин также проследовала на Копенковатое, как бы отвлекая на себя внимание противника. Егеря 1-й дивизии все-таки заметили движение танков, однако обстрелять их не успели, и «колонна Особого назначения» благополучно прибыла в район расположения отряда полковника В.П. Крымова.
Но только через полтора часа после отъезда командарма-6 поступил сигнал к началу атаки, и красноармейцы развернулись в цепи и без единого выстрела двинулись в сторону занимаемых немцами позиций. Большинство участников тех событий впоследствии утверждало, что общее движение началось в 3.00. Однако некоторые говорили, что атака началась гораздо раньше – в 2.00 или даже в 1.00
[255]. Впереди шли части 141-й дивизии, за ними следовали части 16-го мехкорпуса, поддерживаемые орудиями 3-й противотанковой бригады. К сожалению, скрыть выдвижение многотысячных масс пехоты, колонн тягачей, тракторов и автомашин было невозможно. Вопрос состоял в том, как скоро противник обнаружит начало атаки, и какие действия он предпримет.
