Уильям Стэд
23 октября 1885 года Стэд и его помощники — Ребекка Джаретт и Брамвелл Бут, а также акушерка и еще две женщины, предстали перед судом по обвинению в похищении Элайзы Армстронг. От адвоката Стэд отказался. Как он признал во время своей речи, подвело его именно отсутствие документов. Ребекка Джаретт не только не спросила согласия отца, но и не удосужилась составить договор с матерью. А без подписей все и правда выглядело так, будто она ввела мать в заблуждение и насильно увела девочку. Хотя остальных «киднепперов» оправдали, сам журналист, Ребекка Джаретт и акушерка были признаны виновными в похищении и сводничестве. Обеих женщин приговорили к шести месяцам тюрьмы, Стэда — к трем. Срок он отбывал в тюрьме «Холлоуэй», где с ним обращались скорее как с почетным гостем, чем с заключенным. Отбыв срок, который Стэд называл «приятными каникулами», он вернулся к журналистской деятельности. Элайзу Армстронг вернули заботливым родителям, а Ребекка Джаретт продолжила работать в Армии спасения.
Английский порок — садомазохизм в XIX веке
Услышав выражение «английский порок», европеец XIX века понимал, что имеется в виду отнюдь не привычка уходить не прощаясь. Именно так называли мазохизм, тягу к получению боли. Ратуя за отмену телесных наказаний в школах, тюрьмах, армии и флоте, общественные деятели XIX века намекали на связь порки и полового возбуждения. Постыдность заключалась не только в том, что тех же школьников хлещут розгами по обнаженным ягодицам (тут надо еще учесть, слово «зад» было неприлично даже публиковать в газетах). Гораздо страшнее была вероятность того, что порка разовьет в детях зачатки сексуальности. Вдруг им это понравится?
Эротическую подоплеку телесных наказаний разглядели не в XIX веке, а гораздо раньше. Еще в XVII веке на нее указал немецкий доктор Иоаганн Генрих Мейбом, более известный под латинским псевдонимом Мейбомиус. Он вознамерился доказать, что порка розгами или крапивой благотворно воздействует на эрекцию. Лечить этим чудодейственным средством можно безумие, меланхолию, худобу и различные телесные недуги. А уж как порка от импотенции помогает — просто загляденье! Причину столь благотворного влияния порки на мужской организм доктор связывал с механизмом образования спермы. Мейбомиус полагал, что сперма образуется в двух семенных пузырях, расположенных в районе почек. Когда сперма нагревается, она резвее течет по семенным каналам в мошонку, а потом извергается через половой член. Собственно, порка и помогает разогреть всю область вокруг тех самых семенных пузырей.
Выводы Мейбомиуса повлияли на трактат французского священника Буале «История флагеллянтов, или правильное и извращенное применение розог у христиан» (1700). Буале рассматривал два популярных вида флагелляции — по обнаженным плечам и по ягодицам. Хотя священник был не против самой идеи умерщвления плоти, порка по голому заду его настораживала. По мнению аббата, из-за близости к гениталиям такая флагелляция возбуждает низменные инстинкты. Еще более известную критику порки мы находим в сочинениях другого француза — Жан-Жака Руссо. В своей «Исповеди» Руссо предупреждал, что телесные наказания развивают у детей чувственность, и в качестве примера приводил собственный опыт. Но самым известным французом, чье имя прочно связано с эротической поркой, был, разумеется, маркиз де Сад. Столь известными были его сочинения, что фамилия маркиза и послужила основой термина «садизм», который в 1886 году ввел в употребление немецкий психиатр Рихард фон Краффт-Эбинг в научном труде «Psychopathia Sexualis».
Чтобы обозначить стремление к получению боли, Краффт-Эбинг позаимствовал фамилию австрийского писателя Леопольда фон Захер-Мазоха, автора романа «Венера в Мехах». В романе описываются приключения Северина фон Кузимского, который так любил, чтобы над ним доминировали женщины, что напросился в рабы к роковой красавице Ванде фон Дунаевой. В качестве слуги юноша сопровождал ее во время путешествия в Италию. Поскольку и Северин, и Ванда — это условные славяне, в путешествие они прихватили самовар. Разъезжать по Европе с самоваром уже само по себе мазохизм, но на протяжении всего повествования Ванда также потчует раба хлыстом. Поначалу Ванде не нравилось увлечение Северина, но со временем она вошла во вкус. У хитрой женщины был свой план, о котором недотепа-Северин узнал только в конце их итальянской эпопеи. Как оказалось, Ванда хотела излечить Северина от мазохизма, причем метод выбрала радикальный: связала его, а после попросила своего нового любовника, красавца-грека, выпороть беднягу. Что и было сделано. Северину сразу полегчало: весь мазохизм как рукой сняло. Правда, с тех пор он ударился в садизм и начал хлестать своих любовниц.
Казалось бы, роман как раз и есть воплощение садомазохизма в том виде, в котором мы его сейчас понимаем. Более того, в личной жизни автор тоже предавался таким утехам и даже совершил путешествие в Италию в качестве раба прекрасной аристократки. Но когда Краффт-Эбинг употребил его фамилию во благо науки, Захер-Мазох обиделся. Себя-то он считал не порнографом, а борцом за женские права! Потому что «Венеру в Мехах» можно интерпретировать и как критику общества, в котором отсутствует равноправие полов, а значит, один пол обязательно будет в рабстве у другого. Но как бы ни возмущался Захер-Мазох, его имя вошло в анналы психиатрии.
Склонность к садизму или мазохизму Краффт-Эбинг связывал с дурной наследственностью. Иными словами, считал эту склонность врожденной, но способной проявляться при воздействии внешних факторов — например, если ребенок наблюдал за чьей-то поркой. Многие из его пациентов впервые испытали сексуальное возбуждение, читая описания телесных наказаний в романе Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома». Также он полагал, что садизм в большей мере присущ мужчинам, мазохизм — женщинам. Причем порку одного мужчины другим (например, ученика учителем) он рассматривал как замену полового акта с женщиной актом насилия.
Розги и станок для порки в английской тюрьме — вероятно, прообраз «лошадки Беркли». Рисунок из книги Генри Мэйхью «Криминальные тюрьмы Лондона и сцена тюремной жизни». 1862
Еще до того, как психиатрия всерьез взялась за теорию садомазохизма, англичане вовсю занимались практикой. Бордели для любителей экзекуций процветали как в XIX веке, так и ранее. Например, одна из гравюр в серии Уильяма Хогарта «Карьера проститутки» изображает комнату, на стене которой висит шляпа ведьмы и пучок розог. Последний предмет указывает, какие именно услуги оказывала своим клиентам блудница Молл. Гравюры Хогарта были напечатаны в 1732 году, а 16 лет спустя Джон Клеланд опубликовал порнографический роман «Фанни Хилл: мемуары любительницы развлечений». Как и Молл с гравюр Хогарта, наивная провинциалка Фанни Хилл попадает в Лондон, где начинает карьеру проститутки. Одним из ее клиентов оказывается мистер Барвилл, который получает удовольствие от порки. Он любит сечь проституток, но и сам не прочь отведать «березовой каши». Ради неизведанных ощущений героиня решает провести ночь с этим чудаком. Как потом отмечает Фанни, вначале порка показалась ей довольно неприятной процедурой, но вскоре девица возбудилась и тоже получила удовольствие. Все остались довольны.
