Не надеясь, что это подействует, Саша даже не сразу поняла, что Яр таки откатился, давая ей свободу.
– Я установил всего несколько правил, неужели так сложно их придерживаться? – Самарский проследил за тем, как Саша встает, снова берется за сбор вещей, сам тоже сел.
– Ты это серьезно? – ни в чем неповинный свитер влетел в чемодан со скоростью света. – Ты установил всего несколько правил, а я такая-сякая их не придерживаюсь, доставляя тебе этим неудобство? Да ты меня выкрал!!! Самарский, ты! Меня! Выкрал! Какие к черту правила?
– Иногда тебя легче придушить, чем разговаривать… – Яр устало покачал головой, сдаваясь, а вот гнев в Саше с каждой секундой закипал все сильней.
– Так придуши! Меня уже достали ваши угрозы! Вы сначала в себе разберитесь, между собой, а потом доставайте меня! Ясно?
– Кто вы, Саша? – Ярослав пристально посмотрел на вдруг застывшую Сашу. Блин, ведь она не собиралась встревать в их с Димой отношения, прекрасно понимая, что для нее исход подобных разборок заранее предрешен.
– Ты. Ты разберись сначала в себе, а потом анализируй меня… – пытаясь сгладить оплошность, Саша даже сбавила тон.
Вот только Самарского провести не вышло. Он встал с кровати, подошел, навис над Сашей, продолжающей что-то упорно паковать в сумку.
– Кто вы, Саша? Я начну наконец-то получать ответы на свои вопросы? Или это правило тоже слишком для тебя обременительно?
– Я же сказала, ты! Ты! Непонятно? – сначала из ее рук выдрали какие-то джинсы, а потом резко развернули.
– Непонятно, Саша. Мне непонятно, почему ты выгораживаешь Диму. Вот что мне непонятно… – поднятые в попытке снова оттолкнуть руки вдруг безвольно опустились. – Что, и на этот вопрос у тебя нет для меня ответа? Это начинает раздражать, сильно.
– Я не собираюсь никого выгораживать… Просто у меня и без того достаточно проблем, чтобы ввязываться еще и в эти.
– А тебе не кажется, что ты в них и так уже порядком ввязалась? – Яр потянул ворот рубахи, оголяя одно из оставленных Димой красных пятен.
– Ввязалась… – Саша оттянула рубашку на место. – Только я об этом не просила. И еще все усложнять не собираюсь.
– Знаешь… – Яр подошел ближе, поддел подбородок, заставляя Сашу запрокинуть голову. – Тебе иногда все же полезно молчать. А еще желательно при этом слушать, готова?
Кивнуть ей не давала удерживающая рука, а ответить – гордость.
– Так вот, если Дима или кто бы то ни было еще снова подойдет, что-то скажет или сделает – я узнаю, но лучше от тебя. Для тебя же лучше, малышка. А это… – он снова покрутил перед носом злосчастной бумажкой. – Я надеюсь, было в последний раз. Хочешь что-то знать, спроси у меня. Если я сочту возможным – отвечу. А если нет, то и знать тебе ответ не положено, а значит – ты его не узнаешь.
Закончив свою тираду, Самарский все так же медленно, не отводя взгляда, разорвал листок сначала на половинки, потом еще раз и еще.
– Надеюсь, в пазлы играться ты не станешь? – он демонстративно выбросил ошметки в корзину для мусора, спрятанную под столом.
А Саше до жути захотелось плакать. Нет, тот, с кем она была вчера, кто играл для нее на рояле – не существует. Ей все приснилось. Так бывает, даже о самых настоящих негодяях, иногда снятся хорошие сны.
– Когда тебя будут судить, Самарский, я на коленях стану умолять максимального срока. А если не дадут, сама выкраду, и издеваться буду похлеще твоего. Увидишь, тебе понравится!
– Я почему-то тоже не сомневаюсь в этом, – он посмотрел на Сашу с подозрением, догадываясь, что девушка сейчас не шутит. – Я об одном прошу, Саша, так сложилось, что тебе придется мне доверять. Не усложняй нам обоим жизнь… Как соберешься, скажешь Артему, он перенесет вещи.
– Сколько еще я тут пробуду?
– Пока ничего не меняется, – он и сам не знал ответ на вопрос, а если знал бы, вряд ли ответил.
– Сколько?
– Саша… – Яр видел, что она снова заводится, знал, что сейчас он опять услышит, насколько ей осточертело все, что он устроил, и хотел хотя бы попытаться этого избежать – не получилось.
– Что Саша? Ты похищаешь меня, пытаешься всячески запугать, угрожая телесной расправой, я делаю то, что от меня требуется, когда говорят молча ждать – жду, говорят не высовываться из комнаты – не высовываюсь, требуют копаться в никому не нужных бумажках – копаюсь. И вот наступает счастливый день моего возможного спасения, он наступает, а само спасение не наступает. А ваше высочество, господин Самарский, сваливает в неизвестном направлении, оставив меня на попечение неуравновешенного дружка, хотя и вы-то не особо блещете уравновешенностью. Но не в этом суть. Я хочу знать так долго? Я даже уже отпустить меня не прошу, я просто хочу знать, сколько еще я тут пробуду?
– Твой отец не исполнил еще мое требование.
– А он и не исполнит! Ты еще не понял?
– Посмотрим.
– Чудесно, – Саша ударила себя по бокам, не в состоянии смириться с тем, что этому человеку невозможно доказать ничего, он просто не хочет ее слышать, – а что мне прикажешь делать?
– Что хочешь…
– Я. Хочу. Домой, – может так, чеканя каждое слово, она достучится наконец-то до разума истукана? – Хочу жить! Не просто жить. Жить так, как я хочу, а не так, как мне навязывает посторонний человек!
– Был посторонний, пока ты не решила, что неплохо бы отомстить отцу, переспав с его конкурентом, – Яр не осуждал Сашу за это, но, рано или поздно, тема должна была возникнуть.
– Я была пьяна… – а вот девушка к обсуждению их ночи была не готова, совсем, хоть и пыталась всю неделю найти рациональное объяснение своему поступку, а потом он вернулся, и все произошло снова.
– Вчера не была.
– Мы сейчас не о том…
– Нет, как раз о том. Признай, что тебя тянет ко мне, и ты изо всех сил пытаешься это отрицать, а на расстоянии отрицать проще. К чему ты так стремишься домой? Тебя ждет там вечно занятый отец, или, может, ты жаждешь вернуться в университет, в который тебя запихнули насильно? Или к друзьям, которые даже не попытались помешать краже? Ты хочешь убежать от меня, а не вернуться домой.
– Да! – осознав, что он читает ее очень хорошо, Саша даже осмелилась посмотреть мужчине в глаза. – Да! Я хочу убежать от тебя! Меня все устраивало в жизни, отец-одиночка, университет, друзья. Все! Пока на горизонте не появился ты! Ты обладаешь разрушительной силой, Самарский. Я уже не знаю чего во мне больше – желания оказаться подальше отсюда или страха вернуться туда.
Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Саша отвернулась. Ему не нужны ее слезы, а ей – его жалость.
– А почему ты думаешь, что оказавшись там, убежишь от меня?
Бросив еще один взгляд на отвернувшуюся Сашу, Яр вышел из комнаты. Он надеялся не совсем на такой разговор, но ведь с этой девчонкой по плану не идет ничего и никогда.
