Смирительная рубашка для лечения экземы
От прыщей и кожных заболеваний лечили травами. Крапивный чай пили при кожных заболеваниях, а для борьбы с прыщами заваривали листья алтея и барвинка вместе с цветами бузины и смешивали отвар с гусиным жиром, получая таким образом целебную мазь. Мозоль обертывали листом плюща или натирали слюной, собранной натощак, или же мазали пастой, которая образуется после растворения перламутровой пуговицы в уксусе. К ячменю на глазу девять раз прикасались свадебным кольцом или хвостом черной кошки. От карбункулов избавлялись следующим образом: в бутылку наливали кипяток, затем выплескивали его, а горлышко нагревшейся бутылки прижимали к нарыву, и из него выходил весь гной. А вот некоторые средства достойны упоминания в готическом романе! Ранним утром 1 мая 1855 года прилично одетая женщина в сопровождении пожилого джентльмена наведалась на кладбище в Плимуте. Вместе они подошли к свежей могиле. Женщина, страдавшая от фурункула на шее, три раза потерлась им о каждую сторону могилы. Совершив этот ритуал, посетители поспешили прочь с кладбища.
Эпилепсия, или падучая, внушала суеверный ужас, так как ее возникновение связывали с одержимостью злыми духами. Лечили эту болезнь весьма жестоким способом. Для начала нужно было выяснить, где именно у больного произошел первый припадок. На этом месте резали петуха и поливали землю кровью. Иногда петуха не резали, а закапывали в землю живьем. В 1900 году житель Гебридских островов вспоминал, что у его однокашника припадок начался прямо во время урока. На следующий день в школу пришли отец и дядя мальчика. Они раскопали земляной пол и положили в ямку живого черного петуха вместе с волосами и обрезками ногтей больного. Пол снова выровняли, причем, по словам рассказчика, эпилепсию у мальчика как рукой сняло.
Профилактика эпилепсии была менее жестокой. По окончании церковной службы больной становился на крыльце и собирал пожертвования от прихожан. На вырученные деньги он покупал серебряное кольцо, ношение которого предотвращало припадки. Кольцо, купленное за свои деньги, против болезни не годилось, так что бедняга мог рассчитывать только на милосердие соседей. В Саффолке кольца изготавливали: женщина собирала мелкие серебряные вещицы у двенадцати холостяков, мужчина, соответственно, у двенадцати незамужних девиц. Годились монеты, обломки брошей, булавки и т. д. Серебро затем несли к ювелиру, который выплавлял кольцо. В качестве другого средства от припадков использовали высушенный язык мертворожденного теленка. Язык носили так, чтобы он касался спины.
Укушенному бешеной собакой давали съесть вареную или жареную печень той самой собаки, а на место укуса прикладывали ее шерсть. Отсюда и пошла английская поговорка «приложить шерсть укусившей тебя собаки» в значении «употребить еще одну порцию спиртного, чтобы опохмелиться».
На побережье Уэльса от бешенства лечили следующим способом: укушенного вывозили на лодке в открытое море. Крепко держа его за руки и за ноги, остальные участники экспедиции девять раз с головой окунали его в воду. Каждый раз его спрашивали, страдает ли он от жажды или напился сполна. Как только пациент открывал рот, чтобы ответить, его снова погружали в воду.
Порох применяли как для лечения разных недугов, включая чесотку, так и в качестве абортивного средства. Например, в 1890 году житель Йоркшира рассказывал, что его мать так сильно не хотела детей, что каждый вечер в мыльнице смешивала порох с водой, а потом глотала получившуюся кашицу Судя по тому, что рассказчик все же появился на свет, средство было малоэффективным. Кроме того, порох использовали, чтобы навести порчу. Например, одна колдунья из Девона разравнивала в очаге золу, тонкой струйкой пороха рисовала на ней круг размером с тарелку и, поджигая порох, громко произносила имя того человека, которого желала проклясть.
Всевозможные судороги тоже не прошли мимо народных целителей. Чтобы судорога не сводила ноги, рекомендовалось обвязать их высушенной кожей угря. От судорог, а также от ревматизма помогало кольцо, сделанное из гвоздей или ручек гроба. Кору пробкового дерева клали в постель – под матрас между простынями, и чем больше пробки, тем лучше. Отходя ко сну, следовало также перевернуть обувь подметками вверх – тогда ноги не онемеют во время сна. Когда все средства были исчерпаны, прибегали к заговорам. Английский поэт Кольридж приводил несколько заговоров, выученных еще в школьные годы. Например:
Дьявол узел завязал на моей ноге!
Иоанн, Лука и Марк, помогите мне!
Этот заговор следовало прочесть, прикасаясь пяткой к холодному полу.
И еще вариант:
Нога! Нога! Нога отнялась.
Палец! Палец! Плюнем в грязь.
Пусть боль облегчат три креста,
За двух разбойников и Христа.
Проговаривая эти слова, нужно было несколько раз перекрестить ногу. В Корнуолле крест на онемевшей ноге рисовали слюной.
Помимо занемевших конечностей заговаривали ожоги и кровотечения. При занозе читали особую молитву: «Господа нашего Иисуса Христа пронзили терниями. Кровь его на небо вернулась, тело его не загноилось, не сгнило, не разложилось, так пусть и мое не гниет. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь, аминь, аминь». Ожог от крапивы натирали листьями щавеля, приговаривая: «Войди, щавель, уйди, крапива». Упоминание об этом народном средстве можно найти еще в поэме Джеффри Чосера «Троил и Крессида». Чтобы вылечить паронихию (воспаление кожи вокруг ногтя), палец совали в кошачье ухо. Кошку при этом приходилось удерживать, ведь в ее ухо переходила вся боль из пальца.
Обмороженные участки кожи натирали снегом и обмывали мочой больного. В конце XIX века своим универсальным средством от обморожений славилась знахарка из Кембриджшира. Как с гордостью заявляла старушка, главными ингредиентами снадобья были первое молоко коровы после отела и последняя моча умирающего. Неизвестно, насколько эффективным являлось это средство, но его состав внушал пациентам священный трепет.
Стаффордширские школьники лечили обморожения еще проще: валили страдальца на снег и держали, пока один из них хлестал колючей веткой остролиста по обмороженной конечности. Обморожение исчезало быстро… да и дружба, пожалуй, тоже.
К ожогам прикладывали красную фасоль или листья мушмулы, натирали их свежими сливками и пюре из репы. Чтобы унять боль, читали следующий заговор:
Три ангела с Востока придут.
Три ангела дары принесут.
Один ангел – жар унесет,
Другой ангел – холод вдохнет,
Третий ангел – боль уймет.
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
Кровь останавливали, приложив к порезу паутину – чем чернее и гуще, тем эффективнее. Кровотечение можно было заговорить, например, такими виршами:
Господь наш Иисус в Вифлееме рожден,
Господь наш Иисус в Иордане крещен.
Река была дикой и шумной,
А Он был добрым и мудрым.
Как воду в реке, слово Божье
Пусть кровь остановит тоже.
Девонширцы, чтобы избежать воспаления, споласкивали рану крепким рассолом и мыли горячей водой с мылом. Но это – только первая, не основная, стадия лечения. Чтобы исцелиться окончательно, девять дней напролет требовалось есть сырую говядину. Применялись и магические способы. Согласно древнему поверью, предмет, нанесший ранение, становился так тесно связан с раной, что его можно было обрабатывать вместо пореза. Поэтому заживляющими мазями порой натирали гвозди и ножи, а сами раны не трогали – авось и так заживут!
