В 1823 году особый парламентский акт повелел всем приходам выделять для похорон преступников, безумцев и самоубийц участок неосвященной земли. Запрещались придорожные похороны, а также применение кола. Самоубийц отныне позволялось хоронить и на кладбище, но в самой неприглядной северной части. Несмотря на эти поблажки, Акт 1823 года сохранил как запрет на отпевание, так и время похорон, уточнив, что похороны должны проводиться между девятью вечера и полуночью. Для тех, кто покончил с собой в приступе безумия, делали послабление: над ними читали молитвы, но все равно хоронили в северной части кладбища.
Еще одним «исключительным» видом смерти был несчастный случай. Как это ни парадоксально, во многих прибрежных районах верили, что тонущего человека лучше не спасать. Пусть себе идет на дно. Подобную черствость объясняли следующим образом: море уже выбрало свою жертву а если отнять ее, в следующий раз море заберет тебя самого. Вдобавок бытовало мнение, что спасенный из воды человек станет заклятым врагом своему спасителю или же что спаситель обязан будет содержать его и похоронить за свой счет. Быть чьим-либо должником люди не хотели, вот и позволяли Господу самому распорядиться жизнью тонущего.
Иное дело, если человек уже утонул, – тут важно присмотреться повнимательнее. В Уэльсе верили, что мужские тела плывут лицом вниз, женские – лицом вверх. Хорошо, что хоть не против течения, как некоторые сварливые жены в русских сказках! Чтобы обнаружить тело утопленника, которое долго не всплывало, по воде пускали каравай, утяжеленный ртутью. Там, где хлеб остановится, нужно искать тело. Иногда в этих целях палили из пушек или громко били в барабаны. Из-за громких звуков желчный пузырь утопленника должен был разорваться, вследствие чего тело могло всплыть на поверхность. Хоронили утопленников в соответствии со статусом смерти: если это был несчастный случай, то с добрыми людьми; если человек утопился, то как самоубийцу.
Жизнь после смерти: привидения в английском фольклоре
Согласно английской народной поэзии, в могиле обитают призраки умерших. И менее всего эти призраки напоминают полупрозрачную субстанцию, растиражированную в популярной литературе. Скорее это аналог румынского вампира или скандинавского драуга – покойник, чье тело вопреки христианским законам не желает лежать смирно. Призрак приходит непосредственно из могилы и туда же возвращается. Хотя рай и ад тоже упоминаются в балладах, они отодвинуты на задний план, а на переднем маячит гроб. В нем компанию призраку составляют черви. В балладе номер 77 из сборника Чайлда призрак объясняет отсутствие рук тем, что черви их отъели, – это еще раз указывает на материальность балладного призрака.
Сам визит зачастую связан с дискомфортом в могиле, вызванным чрезмерной скорбью живых. В балладе «Беспокойная могила» («The Unquiet Grave», номер 78) безутешная девушка плачет на могиле любимого год и один день. Наконец из могилы раздается голос: «Кто мешает мне спать?» Девушка умоляет об одном-единственном поцелуе, но поцелуй призрака означал бы для нее смерть. Вальтер Скотт упоминает, что, согласно шотландским суевериям, чрезмерная скорбь живых мешает мертвым обрести покой в загробном мире. Из-за слез, пролитых над могилой, у мертвеца мокнет саван. А спать в мокром белье кому понравится?
Другими причинами для визита балладного призрака может стать желание отомстить за свою смерть, преподнести живым урок, предупредить их о грядущей смерти, забрать их с собой в иной мир, разорвать помолвку, позаботиться об оставшихся сиротами детях или утешить мать. Трогательная история приводится в балладе «Женщина из Эшерз-Уэлл» («The Wife of Usher's Well», номер 79). У богатой крестьянки было трое сыновей, которые отправились попытать счастье в море. Вскоре она получила известие, что все трое погибли один за другим. Тогда мать пожелала, чтобы море штормило до тех пор, пока сыновья не вернутся к ней в плоти и крови. Столь сильным оказалось ее желание, что в День святого Мартина все трое пришли домой. На юношах были шапки из березовой коры, сорванной у райских врат. Ночь напролет сыновья пировали со своей матушкой, а на рассвете, как только прокричал петух, им пришлось уйти. Хоть они и покинули ее навсегда, но, по крайней мере, зашли попрощаться напоследок.
Хотя балладный призрак похож на живого мертвеца, легенды о вампирах как таковых, т. е. об оживших трупах, сосущих кровь, нехарактерны для английского фольклора. Тем не менее в средневековых летописях попадаются сведения о чем-то подобном. В конце XII века Уильям Ньюбургский записал свидетельства о живучих покойниках. Один из них выбрался из могилы в 1196 годуй слонялся по улицам Эника (Нортумберленд), источая гнилостный запах, вследствие чего в городке началась эпидемия. Двое смельчаков раскопали могилу, в которой беспокойный труп отдыхал днем, и увидели, что он весь раздулся от крови. После того как сердце ожившего мертвеца вырвали, а его тело сожгли, эпидемия прекратилась. Но в целом сведения о таких происшествиях редки, и далеко не во всех историях об оживших мертвецах фигурировала кровь.
Уже в XIX веке, после популяризации восточноевропейских легенд о вампирах, английские этнографы постарались отыскать упырей и в родном фольклоре. Мари Тревельян упоминает о валлийских вампирах, хотя в записанной ею истории вампир скорее олицетворяет жадность. Некий фермер был таким сквалыгой, что, по словам родни, «мог кровь из камня высосать». После его смерти все состояние отошло старшему сыну. А когда скончался сын, родственники почему-то не стали устраивать бдение над телом и оставили покойника в комнате на ночь. Утром на теле умершего обнаружили следы укусов. Поразмыслив, семейство пришло к выводу, что это покойный скряга навестил сыночка, «чтобы проверить, нельзя ли еще что-нибудь высосать из трупа». Как видно, метафора с камнем пришлась ему по душе. Когда последующие поколения замечали на покойниках странные отметины, то лишь вздыхали: «Ну вот, опять старикашка позабавился!».
В некоторых случаях призрака можно было вызвать посредством определенных действий. Хартфордширские ребятишки верили, что если в полночь несколько раз обежать вокруг могилы, из нее высунется покойник, а то и сам дьявол. В некоторых графствах такой репутацией пользовались не все могилы, а лишь избранные. Нехорошей слыла могила мельника на кладбище возле холма Хайдаун, что в западном Сассексе. Если обежать вокруг нее семь раз, дух мельника Джона Оливера выскочит и пустится вдогонку. С этой могилой связана еще одна легенда: будучи уверенным, что во время Страшного суда земля перевернется, мельник распорядился, чтобы его погребли вниз головой. Подобные истории рассказывали и о других захоронениях по всей Англии.
Тревожить духов по пустякам было чревато неприятностями. Чаще всего призраки сами являлись перед ничего не подозревающими людьми. Английские призраки могли принимать обличье животных и птиц (вороны, белой совы, коровы или черного быка, вепря, кота или огромного пса).
