– Отныне это дело проходит под Синим кодом. Герметичная кабина, устные отчеты. Только для посвященных.
– Хар-р-рашо. – Макнаб отступил на шаг, словно почувствовал исходящий от нее жар и побоялся обжечься. – Я нашел несколько удалений. Они были…
– В герметичную кабину! – прикрикнула на него Ева. – Живо!
– Слушаюсь. Но мне понадобится пара минут на перезагрузку.
– Вот и начинай.
Она покинула лабораторию так же стремительно, как и появилась в ней, и направилась в кабинет Фини. Он сидел за столом, строчил по клавиатуре, как из пулемета, и напевал себе под нос.
Время от времени он приговаривал:
– Почти поймал тебя, ублюдок.
– Твои детективы разучились понимать приказы и соблюдать субординацию? – набросилась на него Ева.
Фини выругался и вскинул взгляд. И увидел в ее лице то же самое, что видела Пибоди. Отодвинувшись от стола вместе с креслом, он кивнул на дверь.
– Может, закроешь?
Ева захлопнула дверь.
– Когда я веду следствие, члены моей команды, даже если они из ОЭС, рапортуют мне!
– Хочешь подать жалобу на одного из моих ребят?
Для Фини они все были ребятами, независимо от возраста и пола.
Ева уже готова была взорваться, когда до нее дошло. «Что я делаю? – спросила она себя. – Базарю, как баба, черт знает из-за чего, и только потому, что злюсь».
– У меня засекреченное дело… – начала она.
– Да, я об этом знаю. Мои ребята докладывают мне, и я зарегистрировал электронику по твоему требованию. Итак?
– Речь идет о больших деньгах. Думаешь, Рорк полез бы через трупы за этими засекреченными данными, тянущими на миллионы долларов, чтобы спихнуть конкурента с подоконника? Думаешь, он использовал бы мое расследование или любую другую информацию, которой я с ним делюсь, ради личной выгоды?
– Что за хрень ты несешь, Даллас? Макнаб отпустил какую-нибудь дурацкую шутку?
– Нет. Уитни сделал прямое заявление.
Фини поджал губы, тяжело вздохнул и взлохматил рыжие с проседью волосы.
– У меня еще остался кофе, что ты мне презентовала на Рождество. Хочешь выпить?
– Нет. Нет, – повторила Ева и подошла к его окну. – Черт побери, Фини, если он хочет задать мне взбучку, потому что я что-то упустила по работе или сделала не так, потому что проштрафился кто-то из моих подчиненных, – пожалуйста! Но намекнуть, что Рорк может меня использовать, что я это позволю… Это уж слишком!
– Поешь миндаля.
Ева лишь покачала головой.
Фини запустил пальцы в вазочку с засахаренными орешками у себя на столе.
– Хочешь знать мое мнение?
– Да, наверно. Раз уж я вламываюсь сюда, отрываю тебя от работы, значит, мне нужно твое мнение.
– Ну, тогда слушай. Я думаю, кто-то из этих бонз или их адвокатов уже начал топать ногами и разевать пасть. Настучали мэру или комиссару Тибблу, а мэр и комиссар Тиббл спустили это дерьмо Уитни. Он обязан поддержать линию Департамента, предупредить тебя. Хочешь знать мое мнение о его личной линии?
– Ну, валяй.
– Я знаю его много лет. Будь у него подлинные сомнения в этом плане, он снял бы тебя с дела. Точка. Таким образом, он прикрыл бы свою задницу. Вместо этого он тебя предупредил, и задница у него торчит наружу.
– Ну, может быть.
– Даллас? – Фини выждал, пока она не повернулась к нему лицом. – У тебя есть какие-нибудь сомнения насчет Рорка?
– Нет. Черт побери, конечно, нет!
– Думаешь, у меня есть сомнения? Или еще у кого-нибудь из команды, работающей по делу?
Тяжесть у нее в груди немного ослабла.
– Нет. Но мне придется пойти с этим к Рорку… Даже если я не поделюсь с ним ни единым битом информации по делу, все равно я должна к нему с этим пойти. Если думаешь, что я была зла, когда пришла сюда, позволь тебе сказать: то был солнечный день на пляже.
Фини подтолкнул к ней вазочку с орешками, и на его унылом, вытянутом лице добродушного бассета появилась улыбка.
– Брак – это минное поле.
– Точно подмечено. – Но она немного успокоилась, присела на край стола и взяла несколько орешков. – Извини.
– Забудь. С тобой я тоже не первый год знаком.
– Не знаю, как у тебя сейчас с нагрузкой, но если есть силы на еще одну порцию, мне бы твоя помощь не помешала.
– Силы есть, расчищу место. Я люблю большие порции.
– Спасибо. За все.
Немного успокоившись, Ева вернулась в конференц-зал, где Пибоди и Бакстер с головой ушли в поиск. И в гору бутербродов. Когда она вошла, Бакстер не оторвал глаз от экрана, а вот Пибоди рискнула поднять взгляд. Явно ободренная выражением лица напарницы, она кивнула на гору еды.
– Решила, что заправиться нам не помешает.
– Прекрасно.
Злости у Евы больше не было, но и аппетита у нее тоже. Она подвинула к себе стопку дисков и выбрала компьютер. Еще секунда – и возле ее локтя, как по волшебству, появилась кружка с кофе.
– Э-э-э… я также решила, что ты захочешь своего любимого кофе, пока мы тут все это разгребаем.
– Спасибо. Полагаю, ты также решила, что я поделюсь своим любимым кофе, и загрузила авто-повар в соответствии с этим предположением.
– А что, это было неправильное предположение?
– Мое предположение состоит в том, что ты уже хлебаешь мой кофе.
– Это Бакстер хлебает, а я тихонько потягиваю, как подобает воспитанной девушке.
Ева вздохнула.
– Майор не просто хотел узнать, как продвигается дело. Он встревожен – или какой-то ублюдок встревожен – тем, что Рорк получит доступ к этим данным через меня, а потом использует их, чтобы обштопать своих конкурентов.
– Неудивительно, что ты была готова пнуть первую попавшуюся задницу, – с пониманием кивнула Пибоди.
– Ну что ж, – Бакстер оторвался от экрана и потер щеку. – Наверно, Уитни сказал то, что должен был сказать, хотя и знал, что это полная хрень. Паршиво, наверно, быть начальством.
Последние остатки дурного настроения у Евы как рукой сняло.
– Наверно. Все, давайте копаться в этом чертовом дерьме, авось нароем золото.
Копались они часами. Аккуратно систематизированные деловые файлы Натали Копперфильд ничего им не дали.
– Макнаб сказал, там кое-что стерто. – Ева оттолкнулась от стола. – У меня тут есть кое-что, что можно считать нестыковками по времени или удалениями из файлов. Маленькие дырочки, если можно так сказать, нетипичные для трудолюбивой пчелки, с которой мы имеем дело.
