– Ну, и ты считаешь это нормальным? – язвительно спросил Фёдор.
– Нет, конечно, – нахмурился я. – Но… так вот вышло. Что теперь делать? Приеду, покаюсь.
– А не боишься, что отец всыпет? – спросил он.
– Ну, за такое может, наверное, и всыпать. Но вряд ли. Я думаю, отец поймёт меня. Нет, точно не всыпет. Я уверен. Но разговор, конечно, будет тяжёлым. – Я вдруг рассмеялся.
Шофёр посмотрел на меня изумлённо и сказал:
– Вот дурачок. Ну что с вами делать? Говорит, что будет разговор тяжёлым, а сам хохочет.
– Ну а что мне теперь делать? – развёл я руками. – Плакать? Мне сейчас главное – Машку увидеть. А потом будь что будет. В любом случае я не жалею, что поехал.
Шофёр, потянувшись за пачкой сигарет, спросил:
– Не балуешься?
– Нет, что вы, – смутился я.
– И не пробовал ни разу?
– Пробовал, но мне не понравилось.
– И правильно, – подмигнул мне водитель, – лучше и не начинай. Такая зараза, хрен потом отвяжешься.
– А вы зачем начали? – спросил я.
– Потому что дураком был, – хмыкнул Фёдор. – Всё скорее хотелось стать взрослым. И вот уже тридцать пять лет дымлю. Сам ненавижу эту гадость.
– Так, если ненавидите, бросьте, – рассмеялся я.
– Э-э-э, братко, было бы так просто, давно бы уже бросил. А тут ещё работа такая. Не будешь курить – уснёшь за рулём и нырнёшь в кювет.
– Это правда, что водитель может за рулём уснуть? – спросил я с удивлением. – Я слышал об этом, но думал, что это шутка.
– Правда, правда, Миха, – тяжело вздохнул он, видимо, что-то вспомнив. – Чистейшая правда.
– С вами такое случалось? – осторожно спросил я.
– Да, – кивнул водитель и снова вздохнул. – Однажды случилось.
– Расскажете?
– Расскажу, дорога длинная, – пообещал водитель.
В этот момент мы заметили на дороге двух голосующих женщин.
– Возьмём? – спросил шофёр. – Ты как?
– Да я-то не против, – говорю, – но вы тут хозяин, вам и решать.
– Давай подкинем, – сказал он и, нажав на тормоз, включил сигнал поворота.
Женщины подбежали к машине и наперебой стали объяснять, что им недалеко, всего километров тридцать-сорок.
– Ныряйте, – махнул головой водитель и, повернувшись ко мне, сказал: – Миха, а ты забирайся пока на спальник.
Я ловко скинул «ласты» и перебрался в «спальню». Женщины, забравшись в кабину, поблагодарили водителя и, смешно жестикулируя, заговорили между собой, видимо, продолжая начатый ещё на дороге разговор.
– Так вот, Люся, запомни: все эти разговоры – происки дьявола. Он постоянно пытается человека сбить с пути, суля ему при этом всякие земные радости. А думать-то нужно не о земных благах, а о жизни вечной.
– Клавдия, может, давай прекратим этот разговор? – предложила Люся. – Устала я…
– Хм, устала она. – Клавдия, сидевшая у двери, наклонилась через свою спутницу к водителю и спросила: – А вы, мужчина, верующий?
Фёдор, почесав затылок, улыбнулся:
– Да бог его знает, вроде как крещёный, но…
– Ну в церковь-то хоть ходите? – спросила женщина.
– Да когда мне в неё ходить? Я дома отоспаться не успеваю, какая мне ещё церковь.
– А вот это зря, очень даже зря. Вас как зовут?
– Фёдор, – буркнул водитель.
– На церковь, – не унималась женщина, – нужно время находить, тем более вам.
– Почему это тем более мне? – удивился он.
– Потому что профессия у вас больно опасная. Бог смотрит на вас, смотрит, а потом бах и свернёт вас в овраг…
– И что? – вспылила вторая женщина. – Ты это считаешь нормальным? Если человек не ходит в церковь, его нужно обязательно в овраг? А говоришь, что бог всех людей любит.
– Да, говорю! Он любит, но иногда и наказывает.
– За что? – спросила Люся.
– За лень, – отрезала Клавдия. – Это как отец детей. Их не наказывай, так они на голову залезут.
Женщина обернулась и, увидев меня, добавила:
– Вот скажи, мальчик, – она кивнула в сторону водителя, – тебя папа наказывает?
– Да это не мой сын, – вмешался Федя. – Попутчик.
– Какая разница, – продолжала Клава, обращаясь ко мне. – У тебя отец есть?
– Есть, – кивнул я.
– Наказывает тебя за проступки?
– Бывает, – говорю.
– Вот видишь! – Клавдия приблизила своё лицо к Люсе. – Родители должны наказывать своих детей. Так и бог.
– Наказание наказанию – рознь, – невозмутимо ответила Люся. – Он же его в кювет не бросает. Пожурит, поругает, но вред здоровью не наносит. А сбросить машину в овраг – верная смерть. Что это за наказание?
– Богу виднее, как наказывать, – процедила Клавдия. – Не тебе бога судить.
– Клава, прошу тебя, давай прекратим этот никчёмный разговор, я уже…
– Что? – перебила возмущённо женщина. – Никчёмный разговор? О боге для тебя разговор никчёмный?
– Да я…
– Бог тебя покарает за такие слова! Помяни моё слово.
Фёдор, видимо, чуя, что разговор может перерасти в скандал, резко одёрнул:
– Так, бабы, прекращаем этот базар, или обеих высажу на фиг.
– Ой, – закатила глаза Клавдия. – Напугал козла капустой. Высаживай! Подумаешь, король тут нашёлся. Ты что, тут один ездишь? Останови свою телегу, – вдруг потребовала она и перекрестилась. – Я сама выйду. Вижу, тут одни богохульники собрались. Останови, говорю!
– Нет проблем, – выпятил губу водитель и, усмехнувшись, добавил: – Баба с возу – кобыле легче.
Водитель остановил машину на обочине. Неугомонная пассажирка что-то буркнула на прощание и, выбравшись из кабины, с силой хлопнула дверью.
– Что это с ней? – тронувшись, спросил Федя у Люси.
– Раньше была нормальной, – пожала плечами женщина, – а сейчас стала какой-то невыносимой. Только о боге и говорит.
– По-моему, у неё крыша подтекает, – заключил мужчина.
– Что есть, то есть, – согласилась женщина. – Дочку у неё в прошлом году посадили. Ну, Клавка и вбила себе в голову, что это её бог за какие-то грехи покарал. Теперь всех в церковь тянет, креститься заставляет, книжки всякие раздаёт…
– Это называется «из крайности в крайность», – сказал Федя.
– Наверное, – уклончиво ответила Люся.
Весь оставшийся путь женщина ехала молча. Через полчаса, поблагодарив водителя, Люся вышла у поворота на свою деревню.
